Партеногенез

Глава пятнадцатая. НАСЛЕДИЕ КРАСНОЙ ЧЕРЕПАХИ

Сам передний мозг, он возник эволюционно не из чего, не из хорошего, не из центров интеллектуального обогащения, не из двигательных центров, не из зрительных центров. Это надстройка над системой полового обоняния. То есть хуже эволюция пошутить над нами не могла! Наш интеллект построен для того, чтобы обслуживать наши половые органы. Проблема в том, что наш мозг эволюционно является надстройкой над половыми центрами. Вообще целиком, вот всё, что с бороздами и извилинами. Из скандальных заявлений профессора Сергея Вячеславовича Савельева.

Неприметный автомобильчик ехал на средней скорости по живописной весенней трассе. Лучи солнца весело купались и играли на его поверхности. Вокруг все ближе и ближе подбиралось лето, хотя деревья все еще стояли в дымке. Сара Мессмэр сидела за рулем и лениво, одним пальчиком в черной перчатке, держалась за пухлый руль, второй рукой она подпирала свою щеку. Рядом, обхватив свои колени, сидела лаборантка Кэт. Уже пятнадцать минут они не разговаривали друг с другом. В конце концов, молчание прервала Сара Мессмэр.

— Кэтрин, — сказала она. — Послушай меня внимательно. Ведь достаточно подключить логику. Просто логика. Ты же человек логичный, я надеюсь.

— Говори Сара, — ответила лаборантка Кэт. — Мне нужно, чтобы ты говорила.

— Хорошо, говорю. Давай вернемся к логике. Если доктора Кэролайн не убить, то она убьет Кобру Фохт ведь так?

— Так. И она действительно убьет ее. Я в этом не сомневаюсь.

— Вот, этот факт мы с тобой уже установили. Едем дальше. Если она убьет Кобру Фохт, то мы лишимся самых дорогих товаров во вселенной. Товаров из первичной нереальности. Ты согласна с этим?

— Согласна, — ответила лаборантка Кэт, посмотрев на Сару тусклыми глазами.

— Значит твоя мечта, избавиться от суспензии, что сидит в тебе, будет уже не осуществима. Потому как технология по переносу твоего сознания обратно в тело двадцатитрехлетней девушки, как ты этого хочешь, стоит диких миллиардов межпространственных кредитов. Нет Кобры Фохт — нет ее товаров — нет кредитов. Логично?

— Более чем логично, — грустно ответила лаборантка.

— Ты мне скажи вот что, — сказала Сара, взяв руль обеими руками и увеличив скорость, так как пошла удобная ровная трасса, и можно было разогнаться до ста сорока, что Сара и сделала. Правда, она посматривала на маячок, и слишком близко к девушкам не приближалась. Все время сбавляла скорость, чтобы быть не обнаруженной. — Скажи мне такую подробность, тогда в 1801 году Кобра Фохт напала на вас обеих сразу?

— Да. Мы были очень близкими подругами. Мне было двадцать два года, а ей было двадцать пять. Мы шли вместе, держались за руки. И она напала на нас. Заставила пойти в книжный магазин и купить ее книги. Она тогда охотилась на девушек под видом знаменитой писательницы женских любовных романов Кобры Фохт. Мы купили ее книги. Стали этим же вечером читать и она нас стала готовить к пожиранию. Красная Черепаха сделала двоих супервоинов при помощи суспензии. Меня и Кэролайн.

— Значит, в отличии от Кэролайн, ты не хочешь смерти Кобры Фохт?

— Я хочу вернуть себе тело двадцатитрехлетней девушки. Я хочу быть живой. Я не хочу быть ужасным мертвецом с суспензией внутри. Я ведь просто девушка. Мне до сих пор двадцать два года. Хоть и прошло уже время, но я просто девушка. Я не убийца, не кровосос не палач. Как это ужасно существовать мертвой. Ты даже себе представить не можешь.

— А Кэролайн?

— Кэролайн обезумела. Она хочет мести. Она все время говорит, что уйдет в бездну только вместе с последней хищницей. И что она отомстит ей за каждую съеденную девушку. Она не хочет больше ничего. Она хочет только мести.

— А ты хочешь вернуть себе живое тело?

— Я хочу вернуться в живое тело и хочу любить, хочу родить ребенка. Я хочу познать мужчину в постели. Я хочу быть женщиной. А не этой гадкой суспензией.

— Ты не успела переспать с мужчиной до того как напала тварь?

— Нет. Не успела. Я даже не целованная. Я тогда, когда она напала на нас, шла и несла ему полевые цветы. Сама нарвала. Хотела признаться ему в любви.

— Как его звали?

— Кристиан… я любила его. Он так и не познал меня. Хищница на меня напала. Потом Красная Черепаха превратила меня в мертвое чудовище.

— То есть ты ни разу не спала с мужчиной?

— Я ни разу не спала с мужчиной, и даже не знаю что это такое. Я суспензия, у меня нет половых органов, у меня не работают груди. Я не хожу в туалет. Это просто мучительно. Я могу только пить кровь людей, чтобы суспензия во мне не мутировала. Каждую неделю по два раза должна выпивать свежую кровь. Выпивать досуха. Вот моя ложная жизнь Сара. Я убиваю, убиваю, убиваю.

— Я не совсем понимаю. А как же ты испражняешься? У тебя же все равно должны быть отходы.

— Суспензия имеет еще одно измерение. Отходы сбрасываются в пустотную реальность. Я не очень-то контролирую этот процесс. Я знаю, что у меня есть дополнительное измерение, которое позволяет мне идеально уворачиваться от пуль во время боя. А воевать и убивать приходится часто, корпорация Шамир меня частенько используют как наемника. Того убить, там разнести, тех замочить, этого сопроводить… я устала от этого.

— Я тебя понимаю Кэтрин. Это не жизнь для девушки.

— Я была такая же, как Элизабет Вэнс. Такая же сладенькая и вкусненькая, как говорит Кобра Фохт. Да и Кэролайн была тоже, хорошенькая. Мы обе были конфетками. Вкусненькими такими. Я уже привыкла за это время, когда вижу хорошеньких девушек, понимать что это пища для хищницы. Этакие, ходячие тортики с кремом. Когда хищница нападет — просто вопрос времени. Но, конечно, может повезти, и девушка избегнет этой участи. До старости доживет. С трудом себе представляю, сколько девушек вообще сожрала эта тварь.

— А ты понимаешь ее природу?

— Да, понимаю, они артефакты, которые возникли в первичной нереальности, связаны с эволюцией женской меметики. Женщины эволюционировали, у них повышалась интенсивность меметики, появились паразиты из первичной нереальности, которые стали этим питаться. Чистая биология, о которой мало что известно самим биологам и физикам.

— Ты знаешь, Кэт. Мне страшно об этом думать, я предпочитаю просто забыть об этом. Каждый раз, когда задумываюсь — холод по коже.

— Я давно уже прекрасно понимаю, как устроена наша реальность. Напоминаю Сара, мы находимся в массивной многомерной аномалии, где сидит многомерный симбиот-мицелий, который соединен со своими плодовыми телами многомерной сигнально-пищевой сетью. То, что мы называем мозгом — это орган многомерного мицелия, который крепится к самому плодовому телу.

— Не хочу ничего слышать. Я не хочу знать этой правды, — резко ответила Сара.

— Так вот в сигнально-пищевой сети они и завелись. Эти твари. Обычные паразиты. Вши в волосах. Жучки подрейтузные. Я все как раз понимаю.

— Скажи мне Кэтрин вот что. Во время гастрономической готовки, когда начался инкубационный период, ты занималась с ней любовью во сне?

— Да, занималась, три раза, она приходила ко мне во сне. И я даже влюбилась в нее. Грезила о ней.

— Влюбилась?

— Я была зараженная. Она готовила меня для пожирания. Она со всеми так делает, на кого нападает.

— Как это было? Как вы занимались любовью с ней?

Лаборантка Кэт опустила глаза и замерла.

— Кэтрин, ты ответишь мне?

— Я до сих пор вспоминаю эти минуты блаженства. Я никогда такого блаженства не испытывала. Это восхитительно. Это настоящий рай. Я хотела, чтобы она меня съела. Я жаждала этого. Лучше бы она меня съела.

— То есть, ты хотела, быть съеденной?

— Все девушки, на которых она нападает, жаждут этого. Это неописуемое блаженство. Я вспоминаю об этом. Это ни на что не похоже. Это райское блаженство. Ты мечтаешь соединиться с ней навеки. Ты хочешь, чтобы она тебя съела. Особенно под конец инкубационного периода. Я все это прошла почти до конца. Да, Сара, зараженные девушки хотят быть съеденными.

Девушки опять замолчали. Лаборантка Кэт замерла, Сара с недовольным видом держала руль.

— Вот ведь сука, какая эта Рейчел Толука Севилья.

— Почему?

— Потому что она заставила Кобру заниматься с ней любовью без пожирания. Я вот как чувствую, что Рейчел спелась с ней как шерочка с мошерочкой. И на елку влезла и попку не разодрала.

Сара со злостью ударила по рулю.

— Она там теперь невозбранно купается в блаженстве. Все под себя загребла. Все ей. И товары ей, и подарки, и удовольствие. Все ей. Взяла и забрала ее себе. И никто ее не ест. Просто взяла и положила редкую хищницу себе в карманчик. Типа я тут крутая.

— Не понимаю, как у Рейчел это получилось.

— Зато я понимаю. Потому что она настоящая сучка. Вот почему.

— Сара, — лаборантка Кэт повернулась к собеседнице. — Давай о деле. Значит, ты считаешь, что я должна убить Кэролайн?

— Да. Иначе она доберется до Кобры Фохт. Ты должна убить ее. Мы лишимся товаров. А без товаров забудь про живое тело.

— Даже не знаю, мне это тяжело. Мы с Кэролайн близкие подруги. Тебе не понять.

— Я все понимаю, но ее нужно убить. Причем срочно.

Сара вгляделась в сканирующий экран.

— Они остановились, судя по всему, решили сходить в кафе. Мы тоже остановимся.

— Ты хоть записываешь их разговоры?

— Постоянно записываю, выудила много информации. Может нам тоже в кафе?

— Я не ем человеческой пищи. Я тогда выпью крови. Как раз пора.

— Ладно, каждому свое. Я в кафе, ты по своим делам.

— Хорошо Сара, я тут поохочусь.

Девушки остановились на парковочном месте. Сара вышла из машины и направилась в придорожное кафе. Лаборантка Кэт направилась в другую сторону, в сторону домишек, где какие-то парни рубили дрова.

Лаборантка Кэт подошла к одному из парней.

— Парень, привет, — сказала Кэтрин.

— Здравствуйте пани, — ответил парень, судя по всему поляк. Кэтрин оценила количество крови, количество соответствовало запросу. Парень почувствовал волны неописуемого ужаса, что шли от странной девушки с тусклыми глазами.

— Я с посланием от твоей девушки. Она прислала тебе письмо. Давай отойдем за угол.

— А что это она вдруг…

Парень не успел договорить, так как лаборантка Кэт с нечеловеческой силой сжала ему нерв и заставила идти рядом с собой в укромное место. Парня словно парализовало. Она быстро утащила его за угол.

— Извини парниша, ничего личного, — сказала Кэтрин и вонзила клыки. Буквально за шесть или семь минут парень был полностью обескровлен. Лаборантка Кэт вытерла кровь со своего рта и с силой запихнула обескровленное тело за поленницу, что стояло в темном углу. Причем скомкала его как тряпку, и засунула подальше в щель. После этого она вернулась к Саре, которая уже пила кофе и ела круассаны с сыром.

— Ну как охота? — спросила Сара.

— Зря глупые людишки думают, что вампиры нападают только ночью, — спокойно ответила Кэтрин. — Дурацкие голливудские фильмы. Все ведь гораздо банальнее.

— А с тобой интересно Кэтрин. Настоящий вампир. Классический.

— Я хочу опять быть живой девушкой, — сказала лаборантка Кэт.

— Убей Кэролайн, — ответила Сара. — Просто убей ее.