Алтарь Отечества. Альманах. Том II

Юрий Алексеевич Тюпин

Автопортрет Тюпина в молодости.

Родился я на замечательной северной реке Пинеге – красивейшей реке русского Севера, как писал о ней мой знаменитый земляк, великий русский писатель Федор Александрович Абрамов.

Детство и юность пришлись на трудное военное и послевоенное, со многими лишениями, но по-своему замечательное и счастливое время. Нелёгкой, но полнокровной, наполненной многовековыми традициями и опытом жизнью, жила тогда северная колхозная деревня. Главным критерием жизни был труд. Труд коллективный, колхозный, практически бесплатный, за трудодни. Трудились все: как взрослые, так и мы, дети. Летом пололи и окучивали картошку свою и колхозную, заготавливали сено и веники для коз и овец.

Май 1945 года. Встреча первого парохода.

С середины июля шла заготовка ягод и грибов на зиму. Любимым трудовым занятием для нас, пацанов, был колхозный сенокос. Здесь вдоволь было верховой езды на лошадях. Колхозные лошади – это отдельная замечательная детская радость деревенской жизни. Зимой специально собирались по вечерам в конюшне, чтобы съездить на речку, напоить любимцев в специальной проруби. Весной отощавших подкармливали, чем могли.

Ещё одна, летняя, радость-это коллективные (по 4–5 человек) походы на рыбалку за 5 километров на лесное озеро с ночёвкой в избушке. Такие рыбацкие избы стояли раньше на каждом более-менее приличном озере. Клёв на озере был отменный. Только забрасывай удочку. Без улова не возвращались.

В школу, начиная с 5-го класса, ходили за 15 километров, на неделю. Каждый понедельник дождливой осенью без плащей и зонтов, насквозь промокшие, приходили в школу, часто на уроках засыпали.

С радостью встречали зиму, сбрасывали надоевшие кирзовые сапоги и обували валенки. Валенки – это лучшая обувь для северной зимы. Жили в интернате, пропитание готовили сами и считали это нормальным. Мы росли очень самостоятельными. Для проживания нам, северянам, от прадедов достались и сохранились самые удобные и долговечные жилища: северные рубленные дома – хоромины. Сруб прочно держит тепло, лишён духоты, сырости и сквозняков. Важнейшим элементом северной избы является русская печь. Это универсальное устройство для обогрева и приготовления пищи придаёт жилищу неповторимую красоту и уют. Какое удовольствие было, приходя с уличных прогулок, обледеневшему, как сосулька, влезть на печку и обогреться. Нет ничего вкуснее, чем пироги и шанежки из русской печки, но самым вкусным в то голодное время был горячий житник (хлеб из житной муки на русском Севере) нового урожая с холодным козьим молоком.

Жилая часть дома составляет не более 30–40 %. Самое просторное место в северном доме – поветь. Это уникальное помещение для хранения сена, зерна использовалось в качестве мастерской, здесь же вручную мололи зерно на жерновах, здесь же обустроен туалет. На поветь въезжали на лошади по специально устроенному взвозу. Площадь повети позволяла развернуться лошади с санями. На пасху на повети вешали качели. Внизу под поветью размещался двор с хлевами для скота.

В 50-е годы прошлого века вокруг северных деревень была практически ещё сохранена нетронутой девственная природа. В колхозных лесах не проводились промышленные рубки, что способствовало изобилию грибов, ягод, дичи. Пишу подробно об этом потому, что к нынешнему веку все это безвозвратно утрачено. Дома-хоромины в большинстве своём разрушились, будучи нежилыми. По берегам Пинеги стоят стены с глазницами окон и проваленными крышами. Леса, в том числе колхозные и водоохранные, вырублены, а река загублена молевым лесосплавом.

Пинежье – край родной, северный (Северная деревня конца 40-х – начала 50-х годов по воспоминаниям детства).

Все это очень грустно и печально, и я в свои 70 лет с помощью кисти и красок, без профессиональной подготовки, главным образом по памяти, пытаюсь на холсте восстановить ту северную деревню и природу моего детства.

В заключение хочу сказать, что трудности и лишения нашего военного и послевоенного детства закалили нас, привили нам самостоятельность, целеустремленность, трудолюбие и тягу к знаниям. Именно наше поколение осуществило исторический рывок 60-х годов в отечественной экономике, во всех отраслях промышленности. Мои сверстники из холмогорских и пинежских деревень составили кадровый костяк строящегося и набирающего силу «Севмашпредприятия», выпускающего атомные подводные лодки в городе Северодвинске. Это единственное в стране предприятие такого уровня, сумевшее достойно пережить разруху 90-х годов и не растерять драгоценные кадры. Сегодня здесь работают дети и внуки моих деревенских сверстников. Сам я по окончании Архангельского лесотехнического института на протяжении более 40 лет всю свою трудовую энергию, знания и опыт отдавал лесной отрасли.