Восхождение Примарха 2

Глава 5

Очнулся я совсем не так, как при переходе в этот мир. А от чиха.

Причём, не одного-двух, как бывает, к примеру, когда нюхнёшь пыли, а от непрекращающегося частого чиха.

Я с трудом разлепил глаза. Ощущение было такое, что ночью по мне ездил асфальтоукладочный каток. Долго так ездил, упорно. Левая сторона лица была словно парализована. Я её чувствовал, как один единый сгусток тупой боли, пытающейся прорваться ко мне.

Безудержное чихание лишь снимало с этой боли оковы, помогая подобраться к нервным окончаниям.

Прямо передо мной на тумбочке стоял огромный букет лилий.

«Архос, — попросил я, — можешь промониторить, что со мной?»

«Всё и так понятно, как ясный день, — меланхолично заявил мой ментальный учитель. — Не смогли устранить в клубе, решили добить в палате».

«В смысле? — я вообще не понимал, что он говорит. — Можешь говорить яснее, у меня мозг пока в отключке».

«Я имею в виду, что кто-то решил провести контрольный выстрел лилиями».

«Стой, у меня на цветы аллергия, что ли? У магов такое разве бывает?»

«У магов — нет, у аэрахов — да. И только на лилии. Чтобы ты знал, твоя прабабка вообще их выдрала. Везде. На всей планете. Так что гены пальцем не сотрёшь!».

«Ого! — чих мешал даже мысленному разговору. — Сейчас вызову кого-нибудь, чтобы убрали».

И правда, стоило медсестре вынести лилии вон, как я перестал чихать и стал расслабляться.

«Думаешь, кто-то знал о моей аллергии и сделал это намеренно? — решил я уточнить у Архоса. — Меня всё ещё хотят убить?»

«Полагаю, в данном случае это совпадение. Хотя, если бы получилось, никто бы не подкопался, — мастер аэрахов задумался, а затем добавил: — Но нет, просто в этом мире, видимо, мужчинам по этикету можно дарить только эти чёртовы лилии».

Я почти заснул, когда в палату вошёл врач.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — сказал он мягким и вкрадчивым тоном. — Мне сказали, что вы проснулись.

— Это из-за аллергии на цветы, — ответил я. — Расчихался.

— Простите. Просто в вашей карточке не было сведений о том, что у вас аллергия, — ответил на это врач. — Мне очень жаль, приношу свои извинения.

— Ничего-ничего, — я махнул рукой и скривился от боли где-то внутри. — Я и сам был не в курсе. Уже всё прошло.

— Болит? — участливо поинтересовался доктор.

— Да, что-то внутри не так, кажется.

— После такого-то? Не мудрено, — туманно отозвался врач. — Но теперь, по крайней мере, вашей жизни уже ничего не угрожает.

— А угрожало? — я нахмурился, так как не мог вспомнить, чтобы был при смерти.

— Когда вас привезли, мы… не были уверены, что вы доживёте до полуночи, скажем так. Но организм у вас молодой, справился.

«Архос, о чём он?».

«Мне пришлось взять управление телом на себя в последний момент, так как ты был уже на грани отключения. Но я тоже не смог долго держаться. Магии-то уже не было, мы тянули на остатках жизненной силы».

— Ясно, — ответил я врачу. — Благодарю, что не дали отправиться к праотцам раньше времени.

Тот кивнул в знак принятия благодарности.

— Если что-то понадобится, вызывайте меня или моего коллегу. Мы всегда дежурим рядом с вами или вашей сестрой.

— Как она? — спохватился я и мысленно отвесил себе затрещину за то, что не спросил этого в первую очередь.

— Всё хорошо. Она быстро идёт на поправку. Думаю, уже сегодня она сможет прийти и навестить вас.

Она навестит меня. А не наоборот. Интересно.

Когда он ушёл, я нашёл в тумбочке смартфон, на удивление заряженный, и набрал Валю.

Ответила она далеко не сразу, так что адреналин уже успел попасть в кровь, и меня начало немного потряхивать.

— Привет, — наконец, отозвалась она.

Голос понурый, без обычных звенящих ноток, словно что-то её очень сильно гнетёт. И в тоже время я слышал, что она рада моему звонку.

— Ты как? — спросил я как можно более тёплым голосом. — Вчера перепугался, когда тебя не нашли. Думал, как бы что с тобой не приключилось.

— Мне повезло, — ответила она. — Толпа вынесла сразу же. Я вцепилась в какого-то амбала, и он меня на себе вывез, — девушка грустно хмыкнула. — Я хотела обратно пролезть, но меня уже не пустили.

— И правильно, — сказал я на это. — Там был сущий ад. Мы-то еле выбрались, а тебе бы и подавно было сложно.

Она как-то странно хмыкнула на том конце, но тут же спохватилась.

— Ты-то вообще как? Я там стояла, всё видела. Здание заполыхало в момент. Магны (маги-пожарные) ничего сделать не могли. Переживала за тебя. Потом вроде бы по народу слух пополз, что Державиных вынули, но мёртвых. Затем сказали, что дышат, но магии — кирдык. А что по итогу-то?

Я улыбался её непосредственности. И был рад, что она жива.

— Всё в порядке, — ответил я. — Было сложно, но мы выбрались. Из наших никто особо и не пострадал. У Катерины, правда, волосы сильно обгорели, да сестра сильно истощилась. А так, лечат. Жизни ничего не угрожает.

Мне показалось, или при упоминании Громовой Валя как-то резко выдохнула?

Мы поговорили ещё обо всякой ерунде, условились встретиться после того, как меня выпишут и поделиться впечатлениями о «концерте».

Не успел я нажать «отбой» и устроиться на подушке, чтобы немного подремать, как в палату вошли по очереди: дед, отец и старший брат.

— Ого! — поразился дед, увидев меня.

И это вместо приветствия.

— И тебе здравствуй, — проворчал я.

— Да не обижайся, — Игорь Всеволодович широко улыбался, но в глазах его я видел затаившуюся заботу. — Сейчас.

Он достал свой телефон, сфотографировал меня и отдал гаджет мне в руки с открытым на дисплее снимком.

«Мать моя хитиновая!» — ужаснулся я про себя, вслух сказав лишь:

— Ничего себе!

Вся левая сторона лица у меня заплыла и имела весьма замысловатую раскраску — от бледно-жёлтого по краям до насыщенного тёмно-синего в некоторых местах по центру.

— Вот и я говорю. Кто тебя так?

Я развёл руками, показывая, что понятия не имею. Затем все трое пожали мне руку. Отец хотел приобнять, но потом решил, видимо, лишний раз меня не тормошить.

— Ну, что я могу сказать, — дед пододвинул стул и сел у изголовья кровати, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Имидж свой ты поправил окончательно. И ни одна псина в империи больше не считает тебя шалопаем и оболтусом.

— Это почему ты так думаешь? — усмехнулся я.

— Я думаю⁈ — дед театрально ткнул себя пальцем в грудь. — Да о вас все СМИ гудят, не прекращая, со вчерашнего вечера! Газеты вон с заголовками выходят: «Державины и Громовы: герои воспитывают героев». И два разворота про то, как вы простых людей спасали, словно ваши деды на Сахалине.

Мои глаза сами собой раскрылись широко-широко. Кожа вокруг левого даже заболела от такого действия.

— И интернет весь буквально кипит, — вставил своё слово Николай. — Про вас уже мемчики наделали. Фан-клубы сколотили. Короче, на свою страницу лучше не заходи.

Он по-доброму мне улыбался. И это лицо совершенно не вязалось в моей памяти с тем яростным оскалом, который предназначался мне в нашу первую встречу. И даже тем выражением, что было во вторую. Сейчас он воспринимал меня, как самого близкого человека.

Я прикрыл глаза, показывая, что не готов к свалившейся информации. Но тут добавил отец.

— А я телевизор смотрел утром, — сказал он, — когда сюда собирался. Так вот их хотят к государственным наградам представить.

— Так, можно, я тут останусь? — спросил я, ощупывая огромный синяк на лице.

— К чёрту ложную скромность, — хохотнул дед. — Наслаждайся народной любовью, пока она есть. Эта дама с очень изменчивым характером.

Все трое были в приподнятом настроении. Ещё бы, род едва не лишился сразу двоих отпрысков.

— Слушайте, — сказал дед моему отцу и брату, — а зайдите-ка пока к Карине, узнайте, может, что-то надо? А я сейчас подойду.

Те махнули мне рукой и вышли. А Игорь Всеволодович моментально нахмурился, взял стул и придвинул его максимально близко к изголовью. Когда он наклонился ко мне, его усы почти касались моего уха.

— Что произошло на самом деле? — совершенно серьёзно спросил он.

— В смысле? — я пожал плечами. — Пожар.

— Ты не понял, я не про это. Смотри, у всех ваших — магическое истощение плюс синяки да ссадины, а у тебя полное истощение организма и жизненных сил. Мне врач твой сказал, что ты был при смерти. Они тебя с того света буквально выдёргивали.

— А, ты про это… — я думал, как лучше сформулировать, но затем решил сказать, как есть. — Карина держала щиты, пока могла, но в конце у неё не хватило сил. И я решил перехватить их. Однако силёнок не хватило.

Дед мотнул головой, пытаясь принять мои слова.

— Полторашкой принять щиты пятого уровня? — на всякий случай переспросил он.

Я кивнул.

— Да, странно, как вообще жив остался. Но! — он наставил на меня указательный палец. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Выздоравливай, набирайся сил.

Он похлопал меня по плечу, извинился, когда меня передёрнуло от боли, и, отпустив ещё несколько ничего не значащих фраз, ретировался в палату к сестре.

До следующих посетителей мне удалось пару часиков подремать. Поэтому, когда в палату нагрянули все соучастники нашего геройства, чувствовал я себя гораздо лучше.

Катерине пришлось сильно изменить причёску. Теперь у неё было аккуратное каре, чтобы сгладить последствия пожара. Впрочем, кажется, на её настроении это ничуть не отразилось. Она была весела, много шутила и сверкала глазами. Короче, не знай я того, что она пережила вчера, ни за что бы не догадался.

Олег был немного смущён, но тоже в весьма бодром расположении духа. Он нас даже хохотать в какой-то момент заставил, выдав:

— Представляете, у меня вчера ни шнурок ни разу не развязался, ни под ногу ничего не попало. Вообще, как нормальный целый день провёл.

— Боюсь, если для этого надо будет каждый день поджигать какую-то часть города, то люди сочтут это слишком большой ценой за устранение твоей неуклюжести, — хмыкнула Громова.

Вообще, началось их посещение тоже достаточно оригинально.

Не успел в палату зайти Кропоткин, как начал тыкать в меня пальцем и ржать.

— Да чего? — я тоже не мог не улыбаться, но пока не понимал истинной сути его веселья.

— Катя, — позвал он Громову; она как раз шла за Кариной. — Я буду звать тебя убермонстром.

— Я тебе сейчас устрою убермонстра! — отозвалась та.

— Да я в хорошем смысле! Смотри! — и он указал ей на меня.

— Ний вездельющий, — Катерина спрятала лицо в ладони — Это не я! — запротестовала она улыбаясь.

— Да ладно, все видели, как ты ему пощёчину влепила! Олег, ты видел? Карин, а ты уже не особо. Никит, ты же помнишь, да⁈

Я не мог ответить, потому что ржал в голос.

— Главное, со стороны вроде не сильно ударила, а вон чего. По человеку словно бульдозер прошёлся!

Может быть, со стороны это выглядело и не так смешно, как было нам, но это мгновение сняло напряжение, висевшее между нами. Впрочем, дальше было только веселее. Кропоткин разошёлся так, что втянул в свой рассказ про то, что мы с Кариной уже не видели, и Катерину, и Олега.

— Вы двое, — говорил он, отчаянно жестикулируя, — лежите спокойно на крыльце, никого не трогаете. Специально обученные люди проверяют, что вы дышите. Рядом разговаривают пожарные.