Мемуары бабы Яги

— Ну, вы тут это, не скучайте. Чай, так уж и быть, пейте без меня, у меня дел невпроворот. — едва отдышавшись, держась за сердце заявил Кузьма.

— Ты куда это собрался на ночь глядя? — удивилась Василиса.

— Куда-куда… На кудыкину гору! Библиотеку пойду свою править. Помогать-то ведь некому, я всё один, сиротинушка, будто мне одному это надобно! Пока стеллажи поставлю, книги согласно списка расставлю, учёт особо ценных фолиантов произведу… Дай бог к утру управиться. Утром гости нагрянут — кто встречать-привечать их будет? Опять я! Так что, не ждите.

— Сметану верни, оглоед! — нахмурился домовой.

— Какую такую сметану? В глаза не видел. Не брал! Книги у меня тут! — оправдывался кот, помахивая пушистым хвостом из стороны в сторону, аккуратно отходя спиной к двери. Но увидев грозный взгляд домового, быстро ответил:

— Даже если и брал, то на место поставил!

— Кузьма!

На окрик домового, засов на двери сам собой закрылся, а на кота веник нацелился, того и гляди нападёт.

— Понял, понял, понял! Что уж и пошутить нельзя? Я же так, ради смеху… — и вытащил из мешка одну крынку, виновато протянув её Василисе.

— Вторую тоже давай! — хмурился домовой.

— Да что же это такое! Коту бедному сметанки пожалели, ироды. Я для них стараюсь, сокровища нации, культуру берегу, а они! Сметаны зажмодили! Правильно, помирай бедный кот учёный от голода. Одними знаниями сыт не будешь. — ворчал Кузьма, извлекая вторую крынку.

Засов на двери отворился, кот толкнул дверь спиной и вышел.

— Колбасу верни! — крикнул ему вслед домовой.

— А вот фиг тебе! — донеслось ехидное из-за закрывшейся двери.

Василиса покатилась со смеху, а домовой лишь недовольно покачал головой.

— Не серчай, дедушка. Такой он у нас шалунишка. Ты ведь его всё равно любишь, несмотря на все проказы. — сказала Василиса, утешительно гладя домового по плечу.

— Люблю, Васенька. Как не любить проходимца? Я ж специально для него колбасу в погреб сложил, знал, что стырит. — вздохнул домовой. — Пойдём что ли к столу? Ягуся с минуты на минуту будет, вон как сосны шумят — уже близко.

Яга подлетала к дому. Вдруг внизу мелькнула знакомая мохнатая чёрная спина.

— Эй, Серафимушка, ну-ка глянь, у тебя глаз поострее будет — не наш ли лохматик там внизу бежит? Смотри, со всех лап улепётывает, мешок огромный тащит, как пушинку, а жаловался, что цепь донести не может.

Ворон встрепенулся и посмотрел вниз.

— Точно, наш. Библиотеку свою потащил, да видимо, из дома что-то прихватил, вот и торопится.

Яга прибавила скорости и окрикнула кота, тот встал, как вкопанный.

— Ну что ещё? Видишь, некогда мне! Забот полон рот, а помогать некому! — сразу перешёл в наступление кот.

— Эт ты чего так шустро из дома бежишь, аль прихватил чего запретного? — грозно прищурилась Яга.

— Да колбасу он у домового опять стырил. — глухо каркнул ворон.

— Ну и стырил, и что теперь? А неча колбасу разбрасывать по всему дому! Вот я и приберёг… На чёрный день.

— Кузьма! — подчёркнуто строго сказала Яга. — Ты меня знаешь, я ложь за версту чую, и воровства не терплю!

— Да знаю я, знаю! — фыркнул кот. — Далась вам всем эта колбаса. Да и заберите, пожалуйста! Оголодаю в своей библиотеке — желудок прихватит, колики начнутся, того и гляди до голодного обморока дойдёт, а помочь будет некому. Вот тогда и наплачетесь по Кузеньке.

Ворон неодобрительно каркнул. Яга прищурилась.

— Кузьма, на жалость не дави! Ты всё сделал как я велела? Печь в порядок привёл?

— Я? Э-э-э… Кстати, Ягуся! — кот срочно сменил опасную тему, отводя от себя неминуемые неприятности. — Василиса прибыла, они там с Нафаней чаёвничать собираются! А я пошёл, раньше утра не ждите — дел у меня на все четыре лапы и половину хвоста!

С этими словами подхватил кот мешок и дал дёру. Яга только руками всплеснула, да расхохоталась.

— Вот ведь, архаровец! И наказ не выполнил, и колбасу стащил, и… Одно слово — кот!

— Угу, учёный. — проворчал ворон.

— Ладно тебе, Серафим. Слетаешь до него позже, проверишь как устроился, подходящий ли дуб, да хорошо ли цепь закрепил. А сейчас, давай домой, там Васятка, да пироги вкусные — аромат на весь лес. Передохнём, пообнимаемся, новости послушаем.

Ступа взмыла в самое небо и быстро принесла их к избушке.

Яга ахнула — расстарался Нафанечка за подарки. Изба сияла — крыша свежим мхом укутана, брёвна до блеска янтарного начищены, лапы вымыты, крыльцо цветами увито.

Серафим посмотрел на это чудо и присвистнул:

— Хорошо, что хоть педикюр на когти не навёл, лаком не покрыл — вот бы смеху было!

Двери отворились и на порог выбежала Василиса, следом за ней вышел домовой.

— Ягулечка моя родная! — взвизгнула де́вица и бросилась Яге в объятия.

— Васятка, ягодка моя ненаглядная! — всхлипнула Яга.

Пока целовались, да обнимались — домовой ступу на место поставил, помело почистил, рукоять до блеска натёр, воды свежей ворону в блюде серебряном подал. И в дом всех повёл.

Яга, как печь увидела, аж прослезилась.

— Нафанечка, хозяин ты наш домовитый! Ну и рукодельник ты у меня — на избу красоту навёл, с печью чудо сотворил, стол накрыл, пирогов напёк. А красивый ты какой, наряд у тебя просто сказочный! Когда ты всё успел-то? Дай хоть посмотрю на тебя, полюбуюсь.

Домовой покраснел весь, до самых пят. Застеснялся, глаза долу опустил, приятно ему стало.

— Я сейчас… — пропыхтел он и скрылся за печкой.

— Стесняется. — пояснил ворон. — Он у нас такой, скромный очень, но хозяин знатный.

— И то правда. — согласилась Яга. — Я без него вряд ли бы с хозяйством управилась — всё знает, всё умеет, на все руки мастер, защитник первый. Повезло нам с Нафанечкой. — молвила Яга, украдкой смахнув слезинку.

— Ягусь, ты чего приуныла? — забеспокоилась Василиса. — Аль случилось чего?

— Так ить… Стареем мы, Василисушка, вот и взгрустнулось.

— Вот те здрассьте, в сказку приехали. Да неужто у нас источник с живой водой иссяк, или сад с молодильными яблоками не плодоносит? Всё поправимо! Кстати, Ванечка как раз в тридесятое царство отправился — своих будить, надо ему заказ сделать на яблочки. К столу подадим, ворон кувшинчик живой воды принесёт — вот и помолодеют все разом. Не грусти, не надо печаль-тоску приваживать.

— Вот ведь! — воскликнула Яга. — А про яблоки-то я совсем забыла! Умница ты у меня, Василиса — хорошо придумала. Вот уж погуляем тогда на славу!

— Серафимушка, и тебе яблочко подам, а то поседел весь. Скушаешь кусочек, и вернётся твоё оперение нарядное, смоляное. Ты уж только будь другом, принеси кувшинчик воды заветной. Думаю, понадобится она нам. — попросила Василиса, ласково погладив ворона по оперенью.

Ворон встрепенулся и нахохлился.

— Неужто сейчас лететь? А до завтра не подождёт?

— Ой, ну что ты! — покраснела Василиса. — Конечно подождёт! Завтра к вечеру, если тебе не трудно будет.

Ворон вздохнул с облегчением.

— Завтра к полудню исполню твою просьбу, принесу кувшинчик. А сегодня — увольте, устал я.

— Иди мой хороший, отдохни. Замотала тебя сегодня бессердечная старуха. Сама выспалась, а о других не подумала. — повинилась Яга. — Ты у меня молодец, столько всего хорошего и полезного сделал. Сегодня отдыхай, а как гости соберутся — расскажешь нам всё-всё, что мы пропустили. Ты же всё записал?

— Обижаешь, Яга. — хрипло каркнул ворон. — Я твой наказ в точности выполнил, всё запомнил и записал. Вот только узнать бы, кому мы пробуждением обязаны? Уж второе столетие пошло как про нас забыли, а тут вспомнили. Видимо, душа чистая, да светлая во сне позвала, вот только кто?

— Да-а… Вопрос хороший, думаю — скоро выясним. — молвила Яга.

Василиса из-за спины свёрток достала, алой лентой перехваченный, с бантом пышным и Яге протянула.

— Я и тебе подарочек приготовила! Так, безделица, но полезная, тебе пригодится.

Яга аж вспыхнула вся. Подарки она страсть как любила. Приняла из рук Василисы свёрток, ленту развязала, бумагу раскрыла и ахнула.

— Васятка! Плащ, да с капюшоном, и рукава широкие, и в пол длинный — это же мечта моя стародавняя! — восхитилась Яга. — Я ж у ведьм когда этот наряд заприметила, так обзавидовалась вся! И сколько я их не упрашивала, даже выкройки не дали — жадючки, а ведь родственницы они мне, хоть и шибко дальние!

Яга плащ на плечи накинула и к зеркалу кинулась смотреться.

Василиса довольна осталась, щёчки разрумянились.

— Это Ягуся, я специально для тебя шила. Ванечка материал из тридесятого царства привёз, едва с Джином сторговался, когда ткань увидел. Натуральный шёлк цвета ночного неба со звёздной россыпью, как ты любишь. Чтобы ночами летать не холодно было, да и на небе не видно.

— Красота-то какая, Васенька! Спасибо тебе, душа моя. Угодила. Вот уж подарок, так подарок — по сердцу он мне, ох как по сердцу. И ткань нежная, и цвет, и фасон. — Яга счастливо рассмеялась и закружилась у зеркала. — Того и гляди, в таком плаще ещё и замуж выйду!

— Ещё как выйдешь! Вот Кощеюшка прилетит и… — Василиса рот ладошкой прикрыла, забыла, что тема запретная.

— Про Кощея ни слова! Друг он мне и точка. — проворчала Яга.

— А как мы славно на твоей свадьбе погуляем! — исправила положение Василиса.

— День сегодня замечательный! — рассмеялась Яга. — Столько подарков и все мне! А у меня для тебя тоже подарочек есть.

Яга кинулась к сундуку резному, крышку с трудом подняла и склонилась над ним. Долго что-то перекладывала, потом довольно хмыкнула и протянула Васе коробочку длинную, перламутровым шёлком обтянутую.

— Я давно его для тебя берегу, всё повод подходящий ждала, вот и дождалась.

Василиса коробочку открыла и замерла.

— Ягуся! — прошептала она. — Это же… Это же!

— Оно самое. Ожерелье твоей матушки — жемчуга с сапфировыми капельками в брильянтовой окантовке. Украденное наследство твоё. Уж двести лет тебя дожидается.

— Не может быть! — выдохнула Василиса, дотронувшись пальчиком до каменьев. — Его же по всему свету разыскивали, и найти не могли.

— Может, ещё как может! Кузьме спасибо сказать надобно. Это всё он. В пещере у сорока разбойников подглядел по тарелочке нашей, с яблочком. Да недолго думая выкупать поехал.

— И они ему продали?

— Ну… — покраснела Яга. — Можно и так сказать. Отдали… Почти… Но это не точно.

— Неужто стащил? — ошарашенно спросила Вася. — У разбойников⁈

— Спёр, — тяжело вздохнула Яга, — хоть я воровства и не терплю, но, если у разбойников краденное забрать, это уже вроде как, и не воровство вовсе, а месть получается.

— Ягуся! — всхлипнула Василиса и бросилась Яге в объятия.

Из-за печи вышел домовой, торжественно неся перед собой дощечку деревянную с колокольцами разными, и с поклоном Яге подал.

— Нафанечка, что это за диво ты смастерил? — удивилась Яга, рассматривая дощечку.

Под каждым колокольчиком надпись значилась: озеро, болотце, берлога, дуб, гора.

— Я тут подумал… — начал домовой и покраснел. — Чего вам с Васенькой, да Серафимушкой среди ночи по лесу шастать, гостей размещать. Серафим везде указатели поставил, кому какое место для обустройства отведено — не заблудятся, а колокольчики тихонечко звонить будут, когда хозяева на месте появятся. А если чужой заявится — трезвон поднимут такой, что ой! Опять же, видно будет где гости незваные появились.