Москва Иная

Лишние нелюди

Тьма… это такое слово, при упоминании которого у меня всегда начинало трепетать внутри. Но не от страха и неприязни, как это принято, нет… Скорее от другого, близкого и притягивающего. После жизни в Нашаре и работой «Воплощением Тьмы» пропадало острое желание ассоциировать Тьму со Вселенским Злом… во всяком случае, не полностью. Маньяки и убийцы, описанные девушкой-«хилерой», были скорее просто ненормальными. Недостойными звания Тёмного. Напротив, это те, которыми Мрак питается…

Мартос слишком настойчив в своём поиске ответов, чтобы ему довериться. Нужны гарантии безопасности.

— Почему я должен быть уверен, что ты не станешь меня убивать, — я привстал. На четырех лапах я смотрелся выше сидящего человека, — или продавать?

Принять вертикальное положение мешал потолок в два с лишним метра.

— Убивают и продают другие акаб-волод, — Мартос вспомнил предыдущее название конторки Акулины. Он был гораздо осведомлённей о ней, чем Лина могла предполагать… — не я. Могу поклясться кровью, что не стану тебе вредить. Эта клятва дорогого стоит…

— А… поклянись, — меня заинтересовало откровение Мартоса… такое имя у этого типа?

Мартос поиграл бровями, но потянулся к поясу, где оказались чуть изогнутые ножны, хранившие короткий клинок. Странно, что я не заметил оружие сразу. И если бы заметил, то определённо относился бы с меньшим доверием, пускай пока человек рядом смотрелся не слишком опасным. Однако рыжий вытащил оружие не для нападения — в таком случае я не ручался бы за свои защитные рефлексы.

Слабое давление на лезвие, и из надрезанной плоти сочится кровь. Красная, как положено человеческой…

— Слово твердо, — в этих словах самих по себе чувствовались сила и уверенность, в совокупности с кровопусканием — настоящая клятва владеющего призывами.

Капли крови таинственно блестели на лезвии, пока человек зализывал палец:

— Такие раны не принято лечить. Они должны зажить сами и оставить шрам на память. Так что… еще нужно, чтобы ты начал мне довер-рять? — Показалось, или он на рык перешел?

— Достаточно, — я снова лег в позу сфинкса. — Зрелищная церемония, даже слишком. Но зачем вызвал ту… сущность, что меня сюда притащила, ты так и не рассказал. Зачем я тебе? Почему тебе важно знать мою ценность для… «боевиков»? — Послышался треск — мои пальцы сами собой сжались, надорвав когтями старый линолеум.

— Эти пацаны никакой симпатии не вызывают, согласен? — мужик отставил клинок и в порыве чувств встал с табуретки. — Совсем жить не дают таким, как мы. Даже если бы твой первый обмен прошёл с меньшими человеческими жертвами, тебя бы стали отслеживать сразу, как докопаются до твоей сути. И чем больше в тебе от «противника божиего», тем больше рвения они проявят в крестовом походе.

— Постой, ты сказал «мы»? — я навострил длинные острые уши. — Кто — мы? Что в нас общего? Чьи мы противники и почему?

— Ох… сколько вопросов, — Мартос отвернулся к окну. — А уже поздно. Сначала перевари сегодняшний день, он вышел тяжелым и длинным, не так ли? Тебе до дома далеко?

— Далеко… да, — я кивнул. Мои крылья до сих пор ныли от прой… расстояния, которое я пролетел за раз (из другого мира!). — Но я туда не отправлюсь. У меня в квартире засаду, вероятно, уже организовали…

— Уж да… как сам не подумал, — посетовал на свою недогадливость рыжий. — Работу тоже пока придется оставить. Кстати, кем?

— Инженер, — от дальнейшей конкретики я отказался.

— Нет, извиняй, трудоустроиться не помогу. Но можешь пожить у меня. Покажу, где ляжешь.

Мартос вышел из комнаты в короткий и узкий коридор, совмёщенный с прихожей. Кроме помещения, куда меня телепортировали, были двери только на кухню, еще куда-то и на выход.

— Тебе со мной тесно не будет? — мерцая желтыми глазищами в темноте (Мартос не соблаговолил зажечь свет, но и ладно, звериные глаза хорошо воспринимали мир и при плохом освещении), я прижал к бокам крылья, чтобы они не задевали мебель. Да и просто чтобы пройти через дверной проём.

— В гробу теснее, — отчего-то владельцу жилплощади захотелось мрачно пошутить. — Мы там все окажемся, если опричники нас выловят. Если они вообще соблаговолят нам сотворить достойное погребение, а не сожгут или растащат на органы.

Я поморщился — не очень приятно слушать такие рассказы на ночь глядя. Особенно перед сном. Несмотря на незнакомую обстановку, я был уверен, что не стану долго ворочаться и засыпать — тело давало о себе знать тяжестью усталости, особенно в крыльях и лапах. Ещё немного, и зевну всей своей огромной пастью.

Во второй комнате, куда пригласил меня Мартос, находились сваленные на полу мягкие предметы. По форме куча напоминала гнездо. Если это для меня, где сам хозяин ляжет? Никакой кровати рядом не заметно. Следовало поинтересоваться у Мартоса:

— Ты тоже превращаешься?

Опиравшийся о косяк человек наклонил голову:

— До сих пор не догадываешься?

— Покажи, — мне стал интересен истинный облик сородича. Я никогда ещё не видел подобных созданий со стороны, и было теперь чему радоваться… Не только в Нашаре… живут драконы? Возможно, в том и причина навязывания бескорыстной помощи. Хотя… такой ли бескорыстной?

Мартос тоже вошёл в комнату, сразу встав немного в стороне от меня. Нужно достаточно пространства для увеличения в размерах, наверное. На секунду тело нового знакомого вспыхнуло алым сиянием, и когда оно потухло, в комнате было уже два похожих существа. Только второе было пониже моего драконьего тела, и с шерстью цвета немного светлее моей — не матово-черной с лёгким золотистым отблеском, а темно-пепельной. Локоны гривы горели подобно пламени костра, как и окантовка перьев.

Однако что было вовсе странным — по всем признакам, очевидным и неосознанным, это существо было женского пола. Об этом говорили и гибкие, стройные очертания, и плавная, грациозная походка, и притягивающие внимание, захватывающие всего целиком игривые зелёные глаза с узким зрачком.

Внешность такого дьявольски прекрасного создания привела к неожиданному эффекту — в отличие от человеческих женщин, крылатая девушка по-настоящему меня привлекала. Давало знать долгое одиночество. Вопрос о несовпадении полов Мартоса в разных обликах застрял глубоко в моей пасти.

На упругих лапах Мартос подошла ко мне, гипнотизируя повиливающим из стороны в сторону хвостом с рыжей кисточкой, и села напротив, чуть изогнув шею:

— Теперрь ложись в гнездышко и отдыхай, — она сказала томным, приятным голосом с легким возбужденным рычанием. При этом нежно провела длинными острыми коготками и мягкими подушечками пальцев самцу по черной щеке и под челюстью. Шерсть встала дыбом. И не только шерсть… Но Александр нашел в себе силы отдернуться от ласковой лапки. Его смущала такая резкая симпатия странной незнакомки. И собственное, животное желание, которое он уже привык подавлять. — Мне тебе помочь и уложить тебя? — С неожиданной силой рыжая вдавила гостя лапой в гнездо. В небольшом, но подтянутом теле было столько непреклонности, что парень не мог вырваться, как не пытался извернуться, используя свою звериную ловкость, и как не царапал прижимавшие к мягкой поверхности лапы. Уже две — Марта стояла на нем, как на пойманой добыче. Но водила острой мордочкой в длинной шерсти на шее и гриве, обжигая горячим и частым дыханием, проявляя не агрессивность, а страстную хищность.

— Уурр, — тело самца задрожало в предвкушении чувственного соединения с самочкой. Он весь тянулся к ней, только разум протестовал, — не надо, пожалуйста…

— Ты так устал, — сластолюбиво прищурившись, хищница легла на безвольно сопротивляющееся тело не слишком взаимного партнера. Томная тяжесть вжала восставшую плоть в длинный и гладкий мех внизу ее живота. — Тебе надо расслабиться… — Коварной змейкой ее хвост обвился вокруг его задней лапы, сжав повыше коленки и немилосердно защекотав кончиком кисточки самое уязвимое к этому месту на подошве. — Будь позитивнее!

Раньше Александр не считал, что он этого боится, но сейчас понял, что жестоко ошибался. Или во всем виновато очень чувствительное пернатое тело демона? Которое сейчас пронзали искрящиеся разряды раздражающей радости, заставлявшие плакать от смеха, биться в остервенелых судрогах, тщетно пытаясь сбить с себя девушку или хотя бы ее жестокий хвостик, крепко обвивший лапу… Голова закружилась, зрение поплыло от недостатка воздуха, которого никак не получалось вдохнуть в приступе беспрестанного хохота. А желание поддаться мучительнице, всеми лапами и крыльями обнявшую красивую жертву, только увеличивалось…

Но вскоре он понял, что эти сладкие муки были ничто по сравнению с теми, которые начались, когда когтистые пальчики поскреблись по полной, тугой мошонке. Зеленые глаза приблизились к золотым вплонтую, их расширенные зрачки завораживали и затягивали Александра, как водоворот. Быть вместе, одним, больше не казалось противоестественным, наоборот, к этому следовало стремиться… С тихим скулом самка приняла в себя горячий, твердый стержень и крепко сжала его в себе, начав тереться животом о живот, тревожа нутро и сходя с ума в теплом, накатывающем волнами удовольствии от нежного, но яростного трения. Близость сводила с ума обоих, и чувственную девушку, и голодного до ласки парня. Оба двигались в едином ритме, иногда останавливаясь, чтобы, смакуя, перетерпеть особенно сильную негу, грозившую сорваться в окончательный экстаз.

Но долгое воздержание взяло свое, и Александр не мог постоянно терпеть… Собственный член отказывался слушаться, самовольно срываясь в пропасть, в полет, в яркую вспышку, взрыв удовольствия. Конечности ослабли, по сдавленному члену потек горячий мед, изливаясь во взволнованное лоно. С довольным урчанием самец уронил голову в гнездо, позволяя самке дотерзать до ее оргазма. И удовлетворенно прилечь рядом, спрятав мордочку в его оперенье.