Бессмертная Легенда

Глава 6

Неожиданно гигантская жаба начала погружаться в воду. Правда, стряхнуть она меня с себя не пыталась, а я заранее нацепил на лицо плавательный пузырь.

Что ж, тот, кто управляет жабой, большой молодец. Под водой нас труднее заметить с корабля.

Жаба быстро доплыла до Лудестии, вокруг которой был активирован полупрозрачный щит.

Рядом со мной вверх потянулась якорная цепь.

Они снимаются с якоря.

Действовать нужно быстро!

Я достал из кармана вторую заготовку для деактивации щита. Приложил, пропустил через неё структурные вибрации.

В обычных условиях она бы не сработала на Лудестии без резонанса с сердечником щита Франки-Штейна.

Но сейчас Лудестия ослаблена, вдруг получится…

Не получилось.

Щит лишь несколько раз моргнул, но устоял. Что ж, тогда другой вариант.

Спрыгнув со спины малого левиафана, я подплыл к цепи и обхватил её руками. Якорь как раз поднялся настолько, что я смог твёрдо встать на него обеими ногами.

А затем как можно сильнее прижался к якорной цепи, и на всякий случай пустил через своё тело структурные вибрации.

Когда поднимается якорь, щит рядом с якорной цепью ослабляют, иначе он не пропустит якорь выше.

Стиснув зубы, я принялся ждать. Получится? Нет?

Я почувствовал, как головой упёрся во что-то твёрдое, и…

Да! Небольшое сопротивление, и я внутри щита. Вот и водная гладь пройдена. Уже можно расслышать голоса с палубы.

— Быстрее, псы помойные! Потопим это корыто!

Этот голос принадлежал Бари.

Я поднялся, зацепился за планширь и быстро запрыгнул на него, одновременно нажав на спусковой крючок пистоля-кулеврины.

— Что⁈ — захрипел Бари, схватив за шкирку двух ближайших матросов и прикрываясь ими.

Он был на палубе не один, так что разметало несколько человек.

Бари откинул от себя два трупа и злобно уставился на меня.

— Бэнг! — прогремел второй выстрел.

Он хотел прыгнуть в сторону, но его задело взрывной волной и перевернуло в воздухе. Этот гад успел прикрыться руками…

Честно говоря, я как раз и рассчитывал, что его тело, изменённое мерзким артефактом, сможет пережить выстрелы.

— Т-т-ты… — закряхтел он, поднимаясь на ноги. — Что ж ты никак не сдохнешь?!! — в его голосе отчётливо слышался ужас.

— Я ведь говорил, я никогда не отстану от тебя, — я развёл руки в стороны и громко расхохотался.

— УБЕЙТЕ ЕГО!!! — заорал Бари, и со всех сторон загремели выстрелы.

Мои портативные щиты приняли удар на себя. Я взял с собой их улучшенные версии. Те, что могут передвигаться в пространстве.

Так что, поведя небольшой коробочкой с миниатюрным сердечником, я щитом сдвинул в сторону человек десять моряков и смел их за борт.

А затем уверенно пошёл к Бари.

— Да что ж вы стоите! Убейте его! Убейте!!! — орал он, но видя всю тщетность своих приказов, бросился к снастям. — Нет! Не подходи! Не подходи! — верещал он.

Страх и ужас гнали его вверх по вантам. Видимо, оживший мертвец здорово пошатнул психику моего предателя-убийцы. Ну а мерзкий артефакт дошатал то, что ещё было не расшатано.

Вдали громыхнуло, и Лудестия покачнулась. Кто-то из команды Бари закричал:

— Щит! Они сбили щит!

Я аж замер от его слов. Кто-то одним залпом сбил щит Лудестии. Кто же это…

А, Франки-Штейн. Что ж, не так обидно за Лудестию.

И похоже, моя попытка самостоятельно развеять щит всё же повлияла на его крепость.

— Они готовят новый залп! Это шоковые!

И вновь громыхнуло. Часть матросов Бари просто смело волной шоковых орудий Франки-Штейна.

Меня прикрыли мои щиты. Вот только после такого потрясения они ушли на перезарядку, оставив меня беззащитным перед выстрелами вражеских матросов.

Но им уже не было до меня дела! Кто-то проорал:

— Оставьте солнцеголового капитану! Готовьтесь к абордажу!

Матросы наблюдали, как с огромной скоростью на них несётся Франки-Штейн. Марси решила выжать всё из водяной пушки, чтобы ускориться, насколько это возможно, и прийти на помощь своему капитану.

К тому же, когда Франки-Штейн стартовал, он водяной пушкой разбил щит ближайшего корабля, который тут же добил малый линкор капитана Буше.

Всё это я отмечал краем сознания, быстро поднимаясь по вантам.

В меня выстрелили откуда-то сверху. Но последнюю заначку — слабенький щит из кольца — там на палубе я не использовал, поэтому сейчас он смог заблокировать выстрел Бари.

Корабль тряхнуло. Франки-Штейн ударился бортом о Лудестию.

— За капитана!

— Вали их!

— Поможем капитану Лагранджу!

— Вернём Лудестию достойному!

Про «достойного» кричал Ральфи. Вместе со своей спасённой командой, он был на борту Франки-Штейна и, разумеется, присоединился к абордажу.

Но бой на палубе Лудестии проходил будто бы далёко-далёко от меня. В тысячи морских милях. Или же где-то в первом море…

Потому как я по снастям добрался аж до грота-бром-бам-реи. Я стоял на самой верхней рее Лудестии и смотрел на Бари.

— Ты в самом деле от меня не отстанешь? — процедил он.

— Нет, — ответил я голосом Леона Джонсона.

— Решил сразиться со мной в своём истинном виде? — скривился Бари.

Я молча кивнул. Солнце светило на нас так, что взгляни кто снизу, он начнёт щуриться и даже не сможет рассмотреть лиц. А с других кораблей толком ничего и не разглядеть — ракурс не тот.

— Что ж… — осклабился он. — Я буду рад снова убить тебя! Ты даже не представляешь, как я всё это время жалел, что не пронзил твою тушу саблей!

Я тяжело вздохнул и покачал головой:

— Я даже не представляю, за что ты меня так ненавидишь.

— Вот! — закричал он. — Ты всегда был таким! Всегда себе на уме, не понимая, что мир куда хуже, чем ты считаешь! Что глупо тратить жизнь на заботу о всяких бестолковых алти, или нищебродов из других морей. Ты…

— Бари, — холодно прервал его я. — Мне в самом деле сложно понять, что за ерунду ты несёшь. Полагаю, это то, что другие называют алчностью и завистью. Я не разглядел в тебе эти качества… признаю. Я верил в тебя больше, чем в кого-либо. Видел в тебе… брата по духу. Самого близкого брата. И даже подумать не мог, что ты готов меня подло отравить. Что для тебя золото важнее чести и жизни других людей. Заметь, не преступников и пиратов…

— Да-да-да! Ты нюня и размазня, и…

— Бари! — вновь перебил его я. — Сука, ты недослушал.

— Ну? Удиви?

— За то, что ты, гнилая душонка, отравил меня, я прощаю тебя.

Он опешил, широко распахнув рот.

Я же скривился, чувствуя, как сдерживаемые эмоции рвутся наружу, но в этом теле — теле Леона Джонсона, не могут породить структурные вибрации.

— Но за то, что ты, мерзавец, натравил мою Лудестию на моих друзей, я не прощу тебя никогда, — прорычал я, срываясь с места.

Он едва успел заблокировать мой удар. И я тут же продолжил на него напирать.

В этом теле я слабее.

Но!

В этом теле меньше беспокоят травмы, полученные в моём основном облике. А ещё в этом теле я могу сражаться немного иначе. Мои движения не так мощны, как в теле сильного солнечного алти, но они чётче.

Опыт прошлых лет и память позволяют мне раскрыть свою технику в полной мере.

Капитан Джонсон слабее капитана Лагранджа.

Но капитан Джонсон техничнее.

Капитан Джонсон не может использовать структурные вибрации.

Но капитан Джонсон должен очистить своё имя своими руками.

Бари уже не так силён, как был, когда только активировал артефакт.

— Проклятье! — выругался он, пытаясь отбросить меня и всем весом давя на саблю. — Чёртов призрак! Сдохни!

Он крутанул запястьем, пытаясь выбить из моих рук ятаган.

Я подстроился под этот финт и вскинул его саблю и руки вверх.

Глаза Бари сверкнули! Он ждал, что я применю своё любимое «Возвышение». Левая его рука отпустила рукоять сабли и выхватила из рукава…

Твою бизань, Бари! Дамский смешной пистолет? Серьёзно?

Я переключил свой артефактный ятаган-кроншнеп, чтобы ветер подул с другой стороны лезвия, ускоряя «Падение».

Раздался выстрел. От отдачи тело Бари чуть дёрнулось назад как раз в тот момент, когда ятаган прошиб его плоть и рёбра. Он закряхтел, попятился ещё сильнее…

Отдача от предательского выстрела спасла его? Удар не получился смертельным?

Бари попятился и рухнул вниз с реи.

Но что случилось дальше — не описать словами. Как потом скажут очевидцы: «Сама Дева под Килем» наказала мерзавца.

Падая, он умудрился запутаться в реях. Он был ещё жив, когда канат затянулся на его шее, а через миг сломал её.

Тот, кого называли вторым капитаном Лудестии, стал висельником на грот-рее.

Я потёр кровоточащую щеку. Было близко — Бари в самом деле едва не прострелил мне голову.

— Что ж, старая Легенда, дай дорогу молодым, — хмыкнул я, сбросив личину капитана Джонсона.

— Капитан Лаграндж победил! — закричали снизу.

— Смотрите! Мерзавец висит на рее!

— Там ему и место!

— Слава капитану Лагранджу! Слава!

Моя команда и команда Ральфа восхваляла меня, а моряки из команды Бари в ужасе бросали оружие и сдавались.

— Дурной знак… — шептали они.

Ну да, что может быть хуже, чем капитан, повешенный на рее собственного корабля?