Огнем и мечом

Она и правда стирала. Побелку со стены, под которой медленно проступали темные линии, складываясь в… портрет?

Свесив ноги с кровати, я поискала босой ступней сброшенные перед сном носки, ничего не нашла и, завернувшись в шерстяное одеяло, короткими шажками-прыжками добралась до богини. Я оказалась первый раз практически плечом к плечу с Ней – божество было выше меня на добрых три головы.

Наступив на края одеяла, чтоб ноги не так мерзли на холодном полу, я присоединилась к изучению портрета.

– Я была тогда очень молода, Эва, – тихо произнесла богиня, касаясь пальцами угольного росчерка. – Жаль, что вы, люди, такие хрупкие создания.

Со стены на нас смотрело лицо пронзительной, нечеловеческой красоты. Лицо, что было мне хорошо знакомо, вот только я никогда не видела на нем такой искренней светлой улыбки и такого нежного взгляда.

Вопрос сформировался в голове сам собой. Я замерла, чувствуя, как божество рядом со мной буквально заискрило от нахлынувшего гнева, но кроме легкого испуга никакого вреда эти маленькие молнии не принесли.

А вот нечего мои мысли читать постоянно!

Мне даже стало обидно. Я была достаточно умна и тактична, чтобы не спрашивать это вслух, но, уж извините – своими собственными мозгами думать-то я имею право?!

Светозарная повернулась ко мне в одно движение, молча смерила взглядом. Затем, дернув алебастровым плечиком, замерцала, стала полупрозрачной, исчезая, но вдруг остановилась, снова обретая плотность и опять пристально вглядываясь в мое лицо. Повисшая тишина была прервана ровным, совершенно безэмоциональным голосом богини.

– Мы оба сильно изменились. Коррину не хватило сил принять эти изменения ни во мне, ни в себе. В итоге он умер как простой человек от рук каких-то вшивых разбойников. Наверняка он искал эту смерть и принял ее, как избавление. Он настолько ослаб, что я даже ничего не ощутила, узнав о его смерти, смешно сказать, в момент его торжественного погребения под плитами храма в столице.

Не сводя с меня взгляда, богиня протянула руку, снова прикасаясь к стене с рисунком. Белая пыль, что, словно после прикосновения наждачки, осыпалась, взлетела, снова становясь единым целым со стеной и скрывая портрет.

– Это было приятным воспоминанием. Но и всего лишь. Я возлагаю на тебя определенные надежды, Заноза. Ты гораздо более крепкая, чем мой бывший защитник веры, и легко справишься там, где он когда-то спасовал. Если, конечно, примешь правила этого мира и перестанешь им сопротивляться.

Я моргнула и… уставилась в пустоту перед собой.

Светозарная пропала, будто Ее тут и не было, оставляя после себя лишь легкий запах озона в воздухе и острую, поглощающую меня безысходность.

Вернувшись в кровать, я свернулась клубочком и позволила себе еще какое-то время полежать под одеялами, замотавшись в них с головой и оставив лишь маленькую дырочку для воздуха. Очень хотелось плакать, но почему-то не получалось. Даже больно ущипнув себя за бедро, я ощутила лишь тупую бессильную злость на саму себя.

Стук в дверь прервал мою саморефлексию. Выпутавшись из клубка одеял, я громко крикнула: «Войдите!», уже зная, кого увижу.

Островитянин обвел взглядом комнату, на пару мгновений остановившись на моем лице. Глаза цвета грозового неба смотрели серьезно и даже сурово – без своей привычной беззаботно-расслабленной манеры Харакаш вдруг напомнил мне какого-то очень злого и опасного зверя. Сейчас он пугал меня даже больше, чем тогда, когда держал нож возле моей шеи.

– Хар? Что случилось? – Я спустила ноги с кровати на пол, кинув короткий взгляд на висящие в изголовье ножны. Островитянин поджал губы, качнул головой.

– Ничего хорошего, принцесса, как и всегда. Собирайся, и быстро.

– Отвернись и рассказывай!

Харакаш прикрыл за собой дверь, да так и остался стоять к ней лицом, пока я, сбросив одеяло, бегала по комнате, собирая разбросанные вчера вещи.

– Прилетел ворон от Каддора. Барон пишет, что его разведчик видел людей в цветах герцога, отряд около двадцати конных, направляющихся предположительно в одну из близлежащих деревень. Мы не успеем туда всем войском, потому я, два полных копья и пятеро храмовников отправляемся туда прямо сейчас. Ты в составе основной армии выезжаешь следом.

– Я еду с тобой! А, да чтоб тебя… – По-дурацки попрыгав на одной ноге, я натянула правую штанину и, одернув тунику, махнула рукой. – Можешь повернуться!

Харакаш повернулся на пятках, и уже по одному его выражению лица я все поняла.

– Нет! Не смей оставлять меня тут!

– Твоя безопасность стоит первой и самой главной задачей. Войско уже почти готово к маршу, Альвин прихватит с собой быстрый завтрак. Он уже за дверьми наверняка… Там уже ждут, когда можно выносить вещи, так что поторапливайся, вам надо выйти как можно быстрее.

Не обращая внимания на мои протестующие вопли, этот лысый черт вышел из комнаты, резко пригнулся, пропуская над головой пущенный мною сапог, и, не оборачиваясь, быстро ушел налево в коридор, тут же пропадая из моего поля зрения.

В дверной проем с правой стороны осторожно заглянула облаченная в чепчик голова. Женщина явно не до конца понимала, что сейчас произошло и как надо себя вести, потому, когда я перевела на нее взгляд, тихо охнула и снова скрылась из вида.

«Так. Надо успокоиться, взять себя в руки… – Мысленные увещевания работали через пень-колоду. Мне было невероятно обидно снова ощущать себя обузой, хоть я и понимала, что Харакаш, скорее всего, прав. Да, он учил меня тому, как постоять за себя в бою, учил многим вещам, которые должны спасти мне жизнь… – Но что, если ученик был недостаточно хорош? Обидно оставаться за спиной, пока друзья рискуют жизнью, однако у меня своя война, пусть та же самая, и идет она совсем по другим законам, мне же нужно признать, что как бы болезненно для гордости ни переносилось сидение в тылах, это – самый разумный вариант».

Несколько раз вдохнув-выдохнув, я посмотрела на сапог, лежащий напротив двери в коридоре. Ну не прыгать же мне за ним на одной ноге на глазах у простолюдинов?

– Эй, кхм… Кто там есть? – Я понятия не имела, как обратиться к спрятавшейся в коридоре женщине, потому облегченно кивнула, когда на меня уставилась пара настороженных карих глаз. Впрочем, тут же вспомнив об этикете, неизвестная вышла из-за стены и присела в глубоком поклоне, опустив взгляд в пол. Следом за ней вошла еще одна и сделала так же.

– Подай сапог, – махнув рукой стоявшей первой в сторону оного, я, нетерпеливо барабаня пальцами по бедру, дождалась, пока мне принесли столь необходимую деталь гардероба. Казалось, что женщина двигается невероятно медленно, словно сонная муха, вдруг проснувшаяся посреди зимы и не понимающая, кто она и зачем здесь находится. Выхватив сапог из рук и обувшись, я принялась за шнурки стеганки. Пальцы дрожали, дергая завязки: мысленно я была там, внизу, во дворе крепости, и оттого не заметила, что в комнату вошел еще один человек, обернувшись только тогда, когда взявшиеся за один из сундуков женщины вдруг отпустили его и присели в неглубоких реверансах.

Альвин, не обращая на них внимания, сгрузил мои доспехи поверх одеяла и, повернувшись в мою сторону, негромко поинтересовался, может ли он помочь.

Застигнутая врасплох, я только кивнула, пытаясь понять, что изменилось в стоящем напротив меня молодом человеке. Почему-то касаться его чувств мне было страшновато, а внешне…

Конечно, принцессе не пристало разглядывать кого-либо столь внимательно, но мне, честно сказать, сейчас было глубоко плевать на то, что подумают две женщины, выносящие из моей комнаты первый сундук.

Сосредоточенный, собранный, со сжатыми в ниточку губами и пролегшей промеж бровей морщинкой Альвин быстро и молча облачил меня в доспехи. Это было уже настолько привычным за время нашего совместного путешествия ритуалом, что я без слов понимала, где надо поднять руку, где – развернуть ногу, когда наклонить голову.

С весом доспеха пришло какое-то странное спокойствие. Огонь обиды в душе вдруг поутих, сменившись тлеющими углями беспокойства. И их тонким флером припорошил страх.

– Они… – Мой голос вдруг подвел меня, я засипела, прочистила горло и, наткнувшись на вопросительный взгляд оруженосца, что закреплял сабатон на сапоге, продолжила: – Уже выехали?

– Да. Нам следует поторопиться. Магистр еще должен закончить связь, остальные в войске уже поделены между храмовниками.

– А ты?

Альвин встал, придирчиво оглядел мои упакованные в броню ноги и качнул головой.

– Я ваш телохранитель. Магистр Ирвин настоял на том, чтобы установить связь без посредников. Так безопаснее.

Кивнув, я мысленно отметила формулировку сказанного Альвином.

«Магистр настоял… Интересно, кто именно сомневался в данном решении? Ты, Альвин? Или кто-то другой?»

В руках моего оруженосца я вижу свой меч. Альвин протягивает мне ножны с перевязью и, пристально наблюдая, как я закрепляю их на себе, задерживается взглядом на рукоятке Жала.

Он все знает, наверняка…

– Идемте, ваше высочество.

Уже спускаясь за Альвином по ступеням, я поняла, что изменилось. Если до этого мой спутник смотрел на меня с неизменной готовностью последовать в огонь и в воду, то сейчас он… Нет, я не могла сказать, что у меня появилось чувство, будто Альвин перестал вызывать у меня доверие, но теперь его взгляд словно избавился от той безусловно-щенячьей преданности.

Было ли это хорошо?

Внизу замаячил конец лестницы и площадка перед дверьми, ведущими из крепости во двор, и я решилась. Аккуратно потянувшись своей чуйкой к Альвину, я замерла, как перед прыжком в ледяную воду, и осторожно коснулась чувств своего оруженосца.

Горечь. Глухая тоска. Сожаление. Уверенность.

Холодная ярость.

Мои шаги чуть замедлились, и Альвин, успевший уйти вперед, остановился и обернулся, встретившись со мной взглядом.

Мгновение мы смотрели в глаза друг другу. Потом, дернув щекой, он отвернулся и надел шлем, что нес все это время, прижимая локтем к боку.

– Идемте, ваше высочество, – повторил он. И мы пошли.

Во дворе магистр Ирвин, державшийся чуть поодаль от заполненной людьми и конями площади, заметив нас, взмахнул руками, требуя подойти.

– Нет времени сейчас объяснять тебе, защитница, как устанавливаются подобные связи. Вначале ты почувствуешь небольшую слабость, и это нормально, ведь твоя Ато потечет от тебя к храмовникам, а от них – к каждому твоему солдату. Головокружение, легкие отголоски чужих чувств, и… – магистр замялся, подбирая слова и чуть нервно оглаживая бороду, – …может возникать ощущение, что ты это не совсем ты. Ничего серьезного, пройдет, но в первое время к этому придется привыкать. Гир отправился с передовым отрядом, когда вы соединитесь, он сам сможет построить эту связь между вами, ждать, к сожалению, времени не было…

– Я понимаю. – Прервав внезапно словоохотливого старца, я подняла руку в извиняющемся жесте. – Давайте не будем тянуть с этим.