Абсолют. Том 1

* * *

Неподалёку от площади.

— Шевелись, жопа! Если опоздаю, я с тебя три шкуры сдеру! — кнут жирдяя перетянул по спине крепко сложенного возничего.

Тот в ответ даже не вздрогнул, хотя был готов не просто выть на луну, как полагается любому порядочному Вульферу, к чьей расе он и относился, но и растерзать бездельника жиртреста. Вот только подобное — гарантированный суицид. Ибо не всё в этом мире решают мускулы. Вернее, не решают они практически ничего. Пусть они оба и боги, но уровни у них совершенно разные. Он — Младшее Божество (уровень 1–9), что только-только попало в этот мир, а ублюдок уже давно превзошёл эту ступень. Жирдяй считается Юным Божеством (уровень 10–19), хотя юностью тут и не пахнет.

Вульферу пришлось ускориться, чтобы довезти уважаемого «нанимателя» до главной площади. Судьба у новичков вроде него нелегка.

Рядом с повозкой приземлился разодетый как попугай мужчина. Мгновение — и он уже на сидении, легко двигая жирдяя.

Ублюдок с кнутом расплылся в белозубой улыбке и словно вжался внутрь, стараясь сделать так, чтобы человекоподобное существо его не коснулось.

— Куда спешишь? — натягивая на скрюченные пальцы белые кожаные перчатки, спросил внезапный гость.

— Господин Джашар, какая честь… Сегодня в город прибыл новенький! Его искали с самого утра. И-и-и нашли…- на центральной площади объявился, — с неизменной улыбкой выпалил холодец в безразмерных жёлтых одеждах. Столько ткани хватило бы на парус для судна. Если бы в этом городе была гавань, естественно.

— И что с того? Очередной новичок. Ты лучше скажи, когда мне ждать возврата долга?

— Что? Простите, уважаемый! Я отправил помощника, но, видимо, пройдоха решил, что у него скопилось слишком много божественности! — без зазрения совести врал жирдяй, спихивая собственные вину в собственных провалах на подчинённого.

— Ну-ну, — не поверил ему местный ростовщик. — Так что там с новичком?

— Великий, сегодня звёзды улыбнулись нам! Новенький — человек.

— Как и десяток прошлых. Сплошное разочарование… Никакого разнообразия последние годы. — скептически заметил любитель всего яркого.

— Да, господин! Они примерно одного уровня. Но всё дело в другом… — заговорщицки прошептал должник. — Три дня назад вернулась с вылазки банда безбашенного Харлакса. Почти все погибли. Чего уж там…Сам Харлакс тоже умер…

— Чего и следовало ожидать. Дикие земли не просто так называются дикими… — ухмыльнулся попугай.

— Верно! Ваша мудрость достойна улыбки величайшей, самой Системы! — отчаянно залебезил жиртрест, но его тут же заткнули, потребовав вернуться к теме. — Сегодня утром этот душегуб Харлакс возродился в храме. Злой. Очень злой. Он потерял не только божественность, но и деньги с репутацией. И сейчас он как раз…

— На центральный площади. Понятно. Новичка ожидает «посвящение», а тут некстати вылезет этот бронированный крокодил. С ним всегда проблемы. Он, знаешь ли, умеет выводить из себя. Сколько новичков подряд нарушили из-за него правила города?

— Девять, господин!

— Что же, теперь я понял. Нас ждёт кровавое и жестокое зрелище. Человеку можно только посочувствовать. Он выбрал не то время для обретения божественности. Сегодня его убьют. И когда он возродится, по его душу тут же выстроится очередь из охотников за нарушителями. Останется всего одна жизнь. Последняя капля божественности.

— Да-да-да-да-да! — закивал головой и застучал зубами его чересчур упитанный собеседник, предвкушая кровавую бойню. — Новичка научат манерам. Новые боги всегда ведут себя так нагло и дерзко, словно весь мир у их ног. Глупцы.

— Ты и сам таким был, — философски подметил попугай, не вдаваясь в подробности собственных ошибок.

Повозка резко остановилась, и двойка любителей бесплатных развлечений едва удержалась в ней. Впереди плотно стояла толпа, через которую уже не проехать. Слишком уж привлекательными оказались новости для тех, кто вечно скучает и мается бездельем.

— Вернёшь долг до конца недели, иначе я отберу твою собственную божественность. Понял? — пригрозил жирдяю мужчина в пёстром и выпорхнул из повозки. Шум стоял дикий. Кажется, представление было в самом разгаре. И «попугай» не собирался его пропускать.