Граф Воронцов. Книга I

Глава 11

Чуть холодное на ощупь стекло шара неожиданно ударило меня статикой, вызывая у меня зубной скрежет.

Машинально матюгнулся и, понимая, что ручку-то надо вернуть, выдохнул. Пальцы повторно коснулись стекла, но в этот раз током не ударило. Наоборот, шарик «очухался».

Причудливое свечение, которое зародилось вместе с дымкой в прозрачной сфере, привлекло мое внимание. Оно зародилось, казалось, из какой-то крупицы, и по мере того, как моя рука грела корпус, становилось все больше и больше.

Когда корпус шара начал трещать, решил не испытывать судьбу и отошел на шаг назад. Со стороны казалось, что из-за серого дыма внутри, корпус скоро не выдержит. А мне выставят счет за порчу казенного имущество.

Я ошибся, частично…

Кроваво-красные цифры: 17, которые проявились в шаре, просуществовали не больше трех секунд. Следом зазвучал хлопок, шар треснул, а «показания» изменились на --.

— И как это понимать? — удивленный произошедшим спросил сам себя в слух.

— Ничего не делать. — старческий скрипучий голос, заставил меня съежиться. — Отойди и сделай вид, что не видел первых цифр.

Интонация и тембр были мне знакомы. Та самая злобная старушенция с острющими зубами, с мутным глазом и нереальной силой.

Пропихнула на средний уровень, так еще и сюда за мной пришла?

— До седьмого, значит, сможешь добраться? — я оглянулся на бабульку. — Старая душа-то… дай боже, на третий смогла бы запрыгнуть. А ты, вон, касатик, сильный духом.

Баба Яга — так я прозвал ее про себя, сгорбившись стояла в дверном проеме, зыркая на меня своим мутным глазом. Жуя что-то во рту, начала приближаться. Только напомнило мне это больше типичный западный фильм ужасов. Уж больно быстро она перемещалась.

Когда она встала напротив меня, невольно шагнул назад, чем вызвал ухмылку.

— Не боись, касатик, не прибью.

— Вы… — я замялся, понимая, насколько нелепо мое поведение выглядело, — Кто вы? Зачем помогли мне?

Она еще раз улыбнулась и указала клюкой в сторону выхода:

— Сначала освободи место другому. Потом уже вопросы свои задавать будешь. Захочу — отвечу, не захочу — додумывай сам.

Собственно, на этом я быстрым шагом направился на выход, где меня встретили недовольные взгляды абитуриентов. Но и здесь мне пришлось подзадержаться, ибо сразу после того, как я вышел, в помещение скользнул толстый мужичок с пышными усищами.

Непонятный возглас, который зазвучал за моей спиной, и жест бабуськи заставили меня остановиться.

Вскоре, трое взрослых мужчин на всякий вкус и цвет искренне возмущались, тыкая в меня пальцем. Ректор, который выступал вроде как судьей в этой ситуации, лишь нахмурил брови и внимательно слушал.

Самого разговора я не понял, ибо говорили они почему-то на немецком. Язык фрицев я всегда узнаю, спасибо советским фильмам.

— Дмитрий Юрьевич Воронцов, — окликнул он меня, — Перед тем, как сфера показала прочерки, что-нибудь было?

Вспоминая рекомендацию, честно-честно покачал головой. Отрицая все.

— А цвет тумана⁈ — он искоса посмотрел на Ягу, возможно, затыкая ее.

Немного подумал и решил не врать. Кто знает, может, цвет всегда такой?

— Серый, — спокойно ответил я.

А вот его брови поползли вверх от удивления. Даже толпа за моей спиной ахнула.

«Ворон… Ау!»

Но гордый птыц не отзывался.

«Скажи-ка мне, пернатый друг… что не так с серым цветом в вашем стеклянном мячике?»

Результат был нулевым.

— Могу поздравить тебя с зачислением на первый курс, Воронцов, — голос ректора вернул меня в реальность, — Боевой класс. Принят.

Собственно говоря, на этом все и закончилось. Пузато-усатый в компании высокого седого дрыща повели меня обратно, к фонтану, а там уже…

Там меня сопроводила бабуська. Причмокивая по мере ходьбы, она несла одну и ту же чушь. Которую, пока что, мне не суждено было узнать.

— Главное, что не черный… главное, что не черный.

— О чем это вы⁈

—… главное, что не черный.