GODские игры

Глава 16. Что-то проясняется

Город горел. Высокие ступенчатые зиккураты были покрыты ухоженными садами. Сейчас они горели. Их подожгли сами защитники. Потому что захватчики использовали их как укрытие и оружие. Почему-то именно от вида пылающих садов, с таких трудом разбитых в темноте этих пещер, мне было особенно больно...

Или не мне? Я словно наблюдал со стороны. нет, не со стороны. Изнутри. Это не было похоже на фильм. Действие раскалывалось на сотни и тысячи отдельных эпизодов. Решений. Движений. Я был одновременно в сотни мест и принимал десятки решений. Это сбивало с толку, дезориентировало. Моё, слишком человеческое, сознание отказывалось это обработать, поэтому мое внимание скакало с одного на другое.

Пылающая синим гиена, размером с трехэтажный дом крушит городские причалы. Вокруг неё множество человеко-гиен. Это не свита или охрана, это фанаты. Существо выбравшее себе образ гиены болезненно честолюбиво. И крайне кровожадно. По подводной реке от пылающих причалов отплыли последние корабли с беглецами и огромная гиена бросилась в воду с желанием догнать и убить всех.

И столкнулось с тем, что мир не может существовать без правил. И одно из правил — вода тушит огонь. Река кипит вокруг огромной огненной гиены, под своды пещеры бьет столб пара. Чудовище мечится, пытается повернуть к берегу, но поздно — на не нападают боевые корабли защитников города. Удары тяжелых метательных снарядов и жалобный вопль погибающего чудовища радуют мое сердце. Но эта победа на фоне многих поражений — на центральную площадь уже врываются черные фигуры тяжелой пехоты. Низкорослые солдаты с черным цветом кожи, с острыми каменными топорами и сделанными из костей доспехами и щитами...

Это странно. Почему у них доспехи из костей? Так, стоп. А что это за город? Кто защитники? И кто я?

Я будто начал просыпаться. Иногда бывает, снится тебе увлекательный сон. Просыпаешься весь в восторге. И уже через минуту забываешь о чем он был. И прямо сейчас у меня было очень похожее ощущение. Я старательно хватал и пытался удержать истаивающие воспоминания об увиденном. Потому что я знал, то что я видел — было не сном, а реальностью. Произошедшей очень давно.

Получалось плохо. Измученное сознание не справлялось. Я сдался и проснулся. Хотя, наоборот. Скорее уснул еще глубже. Открыл глаза и увидел вокруг помещение, которое просто не могло быть ничем иным, кроме как таверной. Я озадаченно осмотрелся. Озадаченно — потому что мне казалось, что я забыл что-то важное. Но я никак не мог вспомнить, что.

— А почему таверна?! — искренне удивился я. — В прошлый раз, вроде, нас сразу в подземелье швырнуло?

— Ну откуда я знаю? Сегодня вот так. И я тебя, кстати, тут уже очень долго жду. Куда ты отстаешь все время?! — не менее искренне возмутился Вячеслав. Он снова был львиноголовым воином. Но теперь на нем ярко блестела золотом бронза. Плоский, прямоугольный щиток на груди, на левом плече массивный наплечник, на руках вычурные наручи со сложным узором, на ногах, даже на вид тяжелые, высокие поножи с львиными мордами на щитках, прикрывающих колени. В руках длинный, двуручный топор. Топор угловатый, утилитарный. Похожий на те, который рисуют в мультиках на пожарных щитах, даже топорище красное.

— Нифига себе, ты прикинут. Где взял обновку? — Снова удивился я.

— Пойдем покажу! — довольно ощерил он свои львиные клыки. Будем считать этот оскал улыбкой. Вот же у него здоровенные клыки, побольше моего указательного пальца. А у основания и потолще.

С прошлого раза таверна слегка изменилась. Чуть расширилась, появилось окно. Окно было большое, обзорное, но выходило на глухую стену из рваного, дикого камня. Ещё появились две массивные двери. Одна дверь, деревянная и обитая бронзовыми полосками, вела в подвал. А вторая, расположенная напротив барной стойки, украшенная затейливой резьбой, была из зеленого камня. Вячик повел меня в подвал. Мы спустились по лестнице, освещенной факелами. Факелы были зажаты в бронзовых держателях, выполненных в форме обнаженных дам. Просто удивительно уродливых дам. Треугольные бюсты и кирпичеподобные задницы еще можно было списать на стилизацию, но лица "красавиц" до жути напоминали Валуева. Очень злого Валуева. После трёхнедельной пьянки. Уснувшего лицом на решетке.

— Ручная работа, — постучал по бронзовой сиське держателя Вячик. — Сам делал. Ну, рисовал. Моделировал. Короче, моя работа. Каждый изгиб.

— То-то я думаю, что это они страшненькие такие, — покивал задумчиво я. В самом деле, угловатостью форм фигурки нагих факелоносих выбивались из общего простого, но изысканного стиля таверны. Вячик обиженно надулся. Засопел. Но промолчал. Мне стало стыдно. Человек старался, душу вкладывал, чтобы красиво было.

— Они прямо задают тон всему коридору, — попытался спасти ситуацию я.

Вячеслав промолчал. Я так и не придумал что еще сказать. Спустившись по лестнице, мы оказались на круглой площадке. Позади лестница, с трех сторон обрыв. И три рычага в рост человека. Похоже на старую изометрическую компьютерную РПГ. Концептуально похоже. Графон тут не хуже чем в реальной жизни. Вячеслав подошел к украшенным витыми бронзовыми элементами рычагам, показал на покрытое сложным орнаментом основание рычагов и сказал:

— Смотри, видишь финтифлюшки вон там? Вон сбоку, как будто бутончики? Ага, эти. Это деления. Попробуй перевести рычаг на одно из них, — приглашающе махнул когтистой лапой Вячик.

Я попробовал. Подошел к одному из рычагов. Не без труда разглядел деления в вычурной вязи сложного орнамента. "Финтифлюшки" представляли собой заключенные в хитрыми загогулины значки меча, топора, щита, доспеха, какой-то загогулины в загогулине и, кажется, корзины. Я с усилием перевел рычаг в положение “меч”. Раздался грохот и гул, из темноты выехала платформа. Прилетела как самолет и резко остановилась у самого края площадки, напрочь игнорирую всякую мелочь вроде инерции. Сделала платформа все это быстро и страшно. Я аж подпрыгнул.

— Жесть какая-то. Я думал это поезд, — поделился я впечатлениями с Вячиком.

— Да у меня у самого шерсть встала. На посмотри! — Вячик протянул мне лапы, но он резко распушился сразу весь и целиком. — Это я что-то не продумал. Надо замедлить её.

— И инерции добавь. А то как нарисованная! — добавил я.

— Может, сам сделаешь? — начал терять терпение этот взъерошенный кот. — А то, раз у меня не получается, покажешь как надо?

— Ладно, ладно, — замахал я на него руками. — Намек понял, не дурак. Дурак бы не понял.

И я начал демонстративно рассматривать так напугавшую меня платформу. Не очень большая, но длинная. И вся заполненная стойками для оружия. Вячик довольно выпятил бронзовый щиток на груди. И сказал:

— Вообще-то, я в матрице идею подсмотрел. Но также круто не получилось. Получилось только вот так. Но тоже же круто?

— Круто, — согласился я. И шагнул на платформу. — А что полки пустые?

— Так надо создать, чем их заполнить. А я и так тут 3D моделистом скоро стану. Это ты ещё сегодня быстро, сравнительно. Я успел только арсенал к таверне пристроить. И светильники развесить.

— А топор? — подозрительно прищурился я на грубый колун в его руках.

— Местный. Сам посмотри. Тут по умолчанию кое-что есть.

На длинных, уходящих в бесконечность стойках, сиротливо висели два меча. Один точно такой же как тот, с которым появился Вячеслав в первый раз.

— Мой меч не бери. Я его неумеючи делал. Видишь, он примерно одинаковый по всей длине, только к концу острие сужатся. Им жесть, как неудобно махать. Хорошо у меня в этом скине силы километр.

Я все же попробовал. Ну да, меч был неудобный. Рукоять неудобная, центр тяжести сильно смещен к середине клинка. Как будто арматурину за самый конец держишь. Еще и махать им? Нет, спасибо. Я поставил меч обратно. И взял второй. Вячеслав с недоумением сказал:

— А вот этот уже тут был. Нейросеть как будто поняла, для чего это все. Доспехов она вообще много сама нагенерила. И этот вот меченок, тоже уже был, странный правда.

— Не нагенерила, — сказал я. — Это цвергский меч. Они меня им пару раз проткнули.

"Меч" по размером больше на кинжал похож. Однако, как я хорошо помню, на меня его длинны хватило. Я взмахнул на пробу этой опасной финкой. Рубить было почти так же неудобно, как и мечом Вячеслава, а вот колоть… Колоть получалось легко и приятно. Вячеслав тем временем проникся историей этого занимательного экспоната.

— А, да, ты же рассказывал. Вот прямо им? Точб в точь таким же? И что, прям совсем проткнули? Спереди и сзади? Фууу... Сочувствую. Слушай, что реально насквозь или приврал. Ладно, ладно... Так, стоп. А как он сюда попал? Нейросетка, значит, скопировала? — вокруг нас происходило... Какой-то диснеевский мультфильм. А Вячеслав отчаянно ищет причинно-следственные связи.

Защитная реакция. Кажется, что если понять, то можно использовать. Иллюзия контроля.

— Скорее всего, — подыграл я ему. — даже наверняка. А где ножны? Мне его что, в руках таскать?

— Это другое деление на рычаге, — засуетился Вячик. — Вот эту штуку видишь?

— Все херня, переделывай! — отчего-то разозлился я. — Как ты себе представляешь, ножны в одном месте, меч в другом? Я им махать буду, может секунд пятнадцать перед смертью! А таскать его надо будет для этого года три! Там же целая сбруя, для удобства ношения должна быть! Вот что важно примерить!

— Хм… Выйди, — сказал Вячеслав. Я сошел с платформы обратно на площадку с рычагами. Он дернул рычаг и приехала платформа с обмундированием. Рюкзаки, фляги, огниво — эта платформа даже пугала своим многообразием. Многоярусные стеллажи уходили вдаль и, насколько мне хватало взгляда, все были заполнены.

Я вышел на платформу. Посмотрел на львиные клыки Вячика. И не стал материться. А спокойным тоном уточнил у львинорожего:

— Как в матрице, говоришь? — Вячик довольно кивнул. Либо я сказал это слишком спокойным тоном, либо надо потренироваться в сарказме.

Тем не менее, надо было что-то решать. Идти несколько километров вдоль полок, как в мегаогромном торговом центре, за одними конкретными ножнами. схватился за шкаф и с силой крутанул его. По идее, ничего не должно было произойти, но я кажется уже начинал понимать, как тут все работает. Шкаф поехал как карусель, полки мелькали мимо меня, пока не показались ножны.

— Надо платформы круглые сделать, точно же. Чтобы крутить можно было! — восторженно сказал Вячик. — Но я тут все менять могу, только когда тебя нет.

— Да хватит уже оправдываться. Я уже понял, что я во всем виноват, — отмахнулся я, подбирая ножны. Остановился на портупее, перехватывающей грудь. Меч в ней висел почти на груди, как фотоаппарат у папарацци. Но мне так было удобно.

— Ты скажи, почему в тавняке позже меня появляешься, — угрюмо пробурчал Вячик.

— Тавняке? — не сразу понял я, занятый выбором ремней.

— Таверне, — поправился львиноголовый.

— Я не помню, Вячь. Как только появляюсь, смутные обрывки еще есть в голове, но не могу их запомнить. Вроде бы я был в городе. Это был мой город. В смысле принадлежал мне, полностью. Как в компьютерной стратегии. И на него напали. Я отбивался, но проиграл. Что-то такое, — сбивчиво попытался объяснить я свои обрывки воспоминаний.