Невеста в бегах, или Требуется любовное зелье

– Я убила своих подруг… − и словно на одном дыхании рассказала все.

Начала с истории нашего знакомства с девочками и до сегодняшних дней, как я оказалась здесь. Особое внимание уделила вечеру, когда не стало Инессы. Наши крики после того, когда она сказала нам бежать, были услышаны, и минивэн нового знакомого рванул по газам. Им уже стало не до нас. Вокруг нас собралась толпа неравнодушных, и мы не сразу поняли, что Инесса не просто притворяется и поэтому продолжает лежать на холодной земле, а не потеряла сознание на время. Наша подруга никак не реагировала. И приехавшие через пару минут врачи на скорой сообщили нам печальную новость, что лишила нас дара речи. Инесса мертва. Но горевали по ней мы недолго. Не прошло и месяца, как не стало Юли. Если в смерти Инессы я чувствовала только свою некую причастность, то смерть второй подруги была на моих руках. Это я заметила Никиту, из-за которого мы потеряли Инессу. Это я указала на него, когда подруга настояла на том, чтобы меня проводить. Это из-за меня Юля начала с ним разбираться, не послушав никаких аргументов. Это я не сумела ее остановить и увести оттуда. И по итогу она попала под машину, которая выскочила словно из ниоткуда, будто по мановению волшебной палочки. Получается, это я ее убила…

«Не бросай меня, − до сих в ушах звенели последние слова Юли, когда я присела рядом с ней. До сих пор перед моими глазами картина, как она хватала меня за руку, не желая прощаться с жизнью навсегда. – Мне холодно, Катюш. Не оставляй меня здесь одну…»

Только это она оставила меня одну. Из последних сил сжала мою руку, стараясь не показать мне свой страх, и навсегда закрыла глаза. А тех парней и след простыл. Никакого дела или разбирательства не было. Обвинили мужчину, что был за рулем машины, и на этом дело закрыли. Даже мои показания не облегчили его участь. Я же погрязла в своих чувствах, во всем обвинив себя. И никак иначе. Даже родители не могли образумить меня. Я каждый день упивалась своей виной, ненавидя себя со временем все больше и больше. Сперва перестала выходить из дома, но после долгих уговоров и слез родителей начала пропадать на улице, чтобы не видеть отчаяние матери. Затем начала губить себя, слоняясь где попало и неизвестно с кем, принимая все подряд. Но меня ничего не брало, словно я прокаженная и меня все старательно избегали. Так я и оказалась на окраине города в частном секторе. До этого я вообще не знала, что в нашем городе есть такие места. И мне еще повезло, что не остановила полиция и не забрала в вытрезвитель, и я не наткнулась ни на кого с плохими помыслами.

Завидев крест на сверкающей крыше, мне остро захотелось хоть с кем-то поделиться своим горем. А что, найти себя в Боге – самое лучшее решение, чтобы доживать свои дни. И я верила в жизнь по ту сторону и надеялась, что обе мои подруги попали в лучший мир. Свои проблемы я уж как-нибудь да решу. Только никто не предупредил, что, раскрыв однажды рот, поставлю крест на своей жизни на Земле. Вспомнились слова бабушек возле подъезда. Они верили в то, что если кто-то умрет до того, как пройдут сорок дней поминок, то быть еще одной смерти. Инессы не стало, Юля ушла через месяц за ней. Кто же следующий на очереди?

− Не корите себя, одному Создателю судить, виноваты вы или нет, − ответили мне на мой длинный рассказ. – Молитесь.

Больше ни одного слова от своего собеседника я не дождалась. А как же совет читать каждое утро, день и вечер молитвы и посещать церковь, припадая при этом на колени и биться лбом об пол? Посидев еще некоторое время в кабинке, я вышла, так и не дождавшись больше ни слова. Правда, сперва попыталась подсмотреть сквозь щели, кому я выговорилась. За деревянной перегородкой никого не наблюдалось. Кому же я тогда покаялась?

В церкви все также никого не наблюдалось. Батюшка все еще возился с подсвечниками, не обращая на меня никакого внимания. Решительно шагнула к нему, чтобы спросить о том, кто еще работает здесь.

− Понравилось у нас? – даже не повернув в мою сторону голову, задал он вопрос, продолжая орудовать кисточкой. Пламя на свечах шипело на него, кусая за пальцы, но мужчина не обращал на это внимание, как и на меня, словно огонь не причинял ему никакого вреда и даже дискомфорта. – Многие приходят сюда и находят свое утешение. Потом уходят, но возвращаются вновь и вновь. Правда ты уже вернуться сюда не сможешь. Тебе сюда путь будет заказан.

Хотела было возразить старику, но не стала. Вдруг он прав? Вряд ли я запомнила сюда дорогу. Не исключала возможность, что, протрезвев, вряд ли дойду сюда. Сейчас я оказалась здесь под действием алкоголя, завтра уже не смогла бы повторить свой путь. Но не признаваться же батюшке, что в церкви я находилась не в лучшей форме. Вдруг прогонит поганой метлой. Хотя, свою порцию по облегчению души я уже получила. Больше мне здесь делать было нечего.

− Твоя боль скоро пройдет. Смирись и отпусти, − батюшка наконец-то оставил свечи в покое и взглянул на меня, прямо в глаза. – Твоих подруг уже не вернуть, но рано ты отчаялась. Тебе надо бороться за свою жизнь. Нельзя гневить Создателя и впустую тратить время, что он даровал, − голос батюшки, как и его взгляд, вмиг изменился, что меня насторожило. Но прежде чем я смогла что-то предпринять, мужчина в рясе шагнул ко мне и обхватил мою голову ладонями, заглядывая прямо в глаза. – Я научу тебя ценить жизнь, − на этих словах его лицо поплыло, я же провалилась в темноту от разрывающей голову боли.

Пришла в себя я уже на диванчике, когда меня отчитывал отец. Думала, что родитель. Неужели батюшка из церкви не тот человек, за которого он себя выдавал? Очередная шайка бандитов под личиной? И куда он меня привез, отвез? Секта? Но реальность оказалась куда страшнее. Или же мне дали второй шанс, чтобы я могла все исправить?

– Ну полно тебе притворятся, − продолжил мужчина, которого я приняла за своего отца. – Даже твои мнимые обмороки не помогут тебе в этом деле. В столице ты не останешься. Я так решил! Ты поедешь к тетушке Ви, и это не обсуждается! – голос прозвучал тверже, чем был до этого. Видимо, до меня кто-то довел его окончательно. Но кто? Мама у нас слишком мягкосердечная.

Меня к этому моменту уже привели в чувства просто варварским методом, выплеснув воду из кувшина прямо в лицо. И теперь я сидела на неудобном диване, находясь не только во власти страха и непонимания, но и вся мокрая, и следила за мельтешением мужчины туда-сюда. Вода стекала по длинным светлым волосам, залезая в глаза и в рот. Мне не подали ничего, чтобы вытереться, и я выглядела не лучшим образом. Но на внешний вид мне было наплевать. Больше волновал вопрос, как я здесь очутилась. Пока мужчина разглагольствовал, я напрягла память и пыталась вспомнить события прошлых дней.

В последние дни я была не лучшей дочерью. После смерти двух подруг я осталась почти совсем одна. Других близких друзей у меня не было, мы всегда ходили втроем, тем же составом решали любую проблему. С моими родителями особо не поговоришь, а открыться или обнажить душу – это и вовсе не к ним. Папа работал в научной лаборатории, а мама воспитывала чужих сорванцов в садике. Им дела не было до своей дочери.

− Тяжело терять подруг, мы понимаем, но заведешь новых, − это все, что они сказали, когда я неделю не выходила из дома после похорон Юли. – Молодёжь ныне ветреная. Сходи куда-нибудь, напиши или позвони тем, с кем вместе училась. Поплакала и хватит. Надо жить дальше.

На этом их поддержка закончилась. И я действительно вышла из дома. В самый ближайший магазин за бутылкой вина. Вечером еще раз. Казалось, что с каждой открытой бутылкой боль притуплялась и становилась меньше, затаиваясь в уголке. Но стоило наступить утру, как она снова показывала себя во всей красе и свою стоимость. Пристраститься к бутылке было не сложно. Благо, «товарищи» для этого находились на каждом шагу. Так я и дошла до частного сектора на окраине города, как бабочка, перелетая от одной группы бездомных к другой.

Церковь! Вспомнив, как зашла туда и разговор с батюшкой, я чуть не вскочила на ноги и от радости не заголосила. Только вот мужчине передо мной было все равно. Он продолжал читать мне нотации и при этом сокрушался, что я чуть не погубила всю семью. И что ему теперь предстоит держать ответ за меня перед самим императором. А ведь из-за меня всех могли сослать в провинцию на несколько десятков долгих лет, а потом и вовсе забыть. Мужчина боялся, что теперь он надолго не в милости у императора окажется.

− Поэтому завтра же ты едешь к тетушке Ви. Письмо я ей написал, про возникшую ситуацию все разъяснил. Рози соберет твои вещи, но сама с тобой не поедет, − на этих словах сбоку я заметила движение. Повернув голову, увидела девушку в переднике и с чепчиком на голове. Видимо, ей тоже не понравились слова мужчины, только вот возразить она не смела. Или не могла? – Как я и говорил, ты совсем распустилась. Поэтому будешь учиться справляться со всеми трудностями одна. Господину, что посватался к тебе и которому ты отказала в довольно грубой форме, я скажу, что ты на время решила погостить у родственников. Он благосклонно решил дать тебе время свыкнуться с мыслью о замужестве и подготовиться к обряду. Свадьбу устроим сразу же, как только ты поживешь одна вдали от балов, хоть немного образумишься и приедешь в столицу через время.

Я продолжала сидеть молча. О чем шла речь – я понятия не имела, но решила не перебивать. Мы уже однажды втроем приняли решение сорвать свадьбу, на которую принуждали Инессу. И я знала, чем все закончилось. Может, идея погостить у тети Ви не такая плохая идея? Виталина была маминой младшей сестрой и жила в сельской местности. У нее была своя ферма, и она производила молочные продукты. Правда, там мне не нравился запах навоза, но и с ним можно свыкнуться. Главное – я буду как можно дальше от этого дома и странного мужчины, который считал себя моим отцом. А с тетушкой договориться нетрудная задача.

− Вижу, ты приняла свою судьбу, − тут обратили внимание на меня. – Правильно, твои скандалы тут бы не помогли. Я решил – значит так и будет. Пока тетушка Ви мне не напишет, что ты осознала свои поступки и не стала совершенно другим человеком, в столице тебе делать нечего, − на этом мужчина оставил меня.

Передо мной тут же встала девушка в чепце, стоило мужчине оказаться за дверью. Видимо, это и была Рози.

− Пойдемте, миледи, я приведу вас в порядок и подготовлю в дорогу, − и девушка присела передо мной в книксене. – Не дай Создатель соврать, еще простудитесь в мокром платье. Заодно соберете вещи, которые вы возьмете с собой.

Меня повели по коридорам старинного дома. Если бы я не шла на своих двух, то подумала бы, что попала чуть ли не в музей. Но стоило Рози открыть передо мной двери моей комнаты, то я поняла, что попала. Конкретно так попала. Куда именно – будем разбираться чуть попозже. Пока же меня интересовала кровать с балдахином, как в сказке у принцессы, полностью розовая. И я, забыв обо всем, несмотря на головную боль и на то, что мне хотелось пить, с разбегу плюхнулась в пушистое облако. О такой я мечтала с самого детства. Но счастье мое длилось недолго. Женский вскрик заставил меня отпихнуть подушки и взглянуть в сторону звука.