Неприкаянный 1

Глава 15. Город-призрак.

Сколько раз мне доводилось видеть в фильмах про Дикий Запад небольшие американские города-призраки. Да и за свою не самую спокойную прежнюю жизнь успел насмотреться на наскоро брошенные жителями поселения. Однако, окидывая взглядом Цинтер с высоты водонапорной башни, откуда открывался отличный вид на всю южную часть города, мне страстно хотелось поежиться. Ведь смотрел я не столько на оставленный населением жилой массив, сколько на самый натуральный склеп, раскинувшийся под открытым небом. Должно быть многие, очень многие жители этого городка пытались покинуть его, спасаясь от внезапно обрушившейся на их голову беды. Тогда они еще не понимали, что весь мир попал в такую же передрягу, как и их родной городок. Вот только уйти садами и задворками догадались слишком немногие. Да и то не у всех это вышло, судя по белеющим в кустах и близ заборов костякам. Основная же часть населения кинулась вон из города по главным дорогам, где слишком многие нашли свой бесславный конец. Тут и там вдоль улиц тянулись целые вереницы скелетов в истлевшей одежде, наглядно демонстрируя мне картину творившегося здесь десять лет назад ужаса.

Судя по всему, несколько сот, если не тысяч, человек успели замуроваться в местной кирхе, когда все только началось. Однако вознесение молитв Всевышнему о спасении их грешных душ не привело к желаемому результату. Овладевшие их родственниками и друзьями «бесы» никуда не исчезли. Ангелы не спустились с небес на землю, дабы покарать исчадий Ада. В общем, те неприкаянные, что ломились в местную церковь со всех сторон, чуя внутри душевных людей, так и продолжали ломиться, не смотря на оказываемое изнутри сопротивление. И ведь люди отчаянно отбивались, пуская в ход все, что имелось под рукой. Об этом факте наглядно свидетельствовало немалое число останков с пробитыми черепами устлавших весь периметр культового сооружения. А потом, то ли у них закончилась вода, то ли терпение, но уцелевший народ пошел на прорыв. И началась бойня за души, поскольку со всех сторон на них тут же набросились сотни ничего не боящихся тел.

Где-то тем, кто оказался на внешней стороне толпы, везло, и они умудрялись отбиться от налетающих на них неприкаянных. Судя по дюжине примеченных мною скелетов, из грудных клеток которых до сих пор торчали то ли вилы с лопатами, то ли просто какие-то палки, скорее всего, выломанные из убранства кирхи, мужчины старались удерживать напирающих тварей подальше от сгруппированных по центру женщин и детей. И в самом начале всеобщего забега это явно помогало, поскольку первая огромная куча костей, перемешанных в какой-то натуральный курган, была обнаружена мною метрах в ста от здания местной церкви. Именно там в толпу живых сумели влететь не знающие страха и усталости организмы, ведомые вперед лишь желанием забрать себе чужую душу. И началось то, что я уже имел возможность лицезреть ранее на лесной дороге в первый же день осознания себя в этом мире. Правда та возня в дорожной пыли всего лишь тройки тел имела на порядки меньший масштаб, нежели творившееся здесь безумие. Я словно наяву видел, как души десятками принялись перетекать из одних тел в другие и ничего не понимающие вернувшиеся тут же становились жертвами, как мгновенно начавшейся давки, так и новорожденных неприкаянных, к которым присоединялись все новые жертвы и все новые неприкаянные, стекающиеся со всех окрестностей на голоса людей. Ведь не кричать от подобной, пробирающей до мозга костей, апокалиптической жути для верующих было попросту невозможно. Да и для не верующих тоже.

Так и таял потихоньку ручеек спасающихся вплоть до самой границы городской застройки. Кому-то даже, вероятно, действительно повезло уйти. Но еще долго по всем улицам города шла драка между неприкаянными и вернувшимися за право обладать душой, пока их тела не утрачивали всякую возможность сопротивляться, а то и просто продолжать жизнедеятельность. Переломы рук, ног, челюстей, позвоночников – всего этого было в достатке у наблюдаемых мною человеческих останков. Да и значительная часть из уже виденных тут неприкаянных, имели хорошо заметные повреждения тел, вроде вывернутых под невообразимыми углами конечностей или раздробленных пальцев. Хотя, стоило признать, состояние тех, кто оказался надежно заперт в своих квартирах и оттого не растратил ресурс организма на забеги с драками, оказалось очень даже приличным. Обтянутые кожей скелеты, каковым еще совсем недавно выглядел я сам, они уж точно не напоминали. Отсюда выходило, что из-за слишком большой концентрации населения заруба в городах была куда страшнее, чем где бы то ни было. Их жители, влекомые желанием заполучить, либо же сохранить, душу, просто вынуждены были сходиться друг с другом в не прекращающихся битвах, заканчивающихся лишь с окончательной смертью их физических оболочек. И даже победителю не факт что удавалось впоследствии уцелеть, ведь врачевать его было попросту некому. Но при этом именно в городах, где-нибудь в закрытых или изолированных помещениях, могли самым лучшим образом сохраниться те, старые, неприкаянные, появившиеся в первый миг катаклизма. Что наводило меня на мысль о бесперспективности откармливания таскаемых с собой доходяг, если вместо них возможно было поставить под ружье уже физически здоровых и крепких мужиков, которых, естественно, прежде предстояло поискать по темным уголкам таких вот городков, не говоря уже о более крупных поселениях вроде той же Варшавы, раз уж куда более близкий Кенигсберг смог уцелеть как местный центр разумной жизни, а потому не представлял собой особого интереса с точки зрения обзаведения трофеями.

Вот только, сколько бы местных жителей ни погибло в те далекие времена, сколько бы ни покинуло город, оставшихся примерно полутора тысяч неприкаянных мне должно было хватить с лихвой. Дабы самому не светиться вовсе, мне пришлось продумывать грамотное устройство управляемой сети ловушек, основными элементами которой являлись, как это можно было догадаться, сами неприкаянные и закрытые на щеколды или же на засовы двери, за которыми целые группы этих существ и начали сводиться мною в боевые, хоть и совершенно неуправляемые, группы.

Определив с полдюжины домов, в которых виделось возможным на время укрыть эти эрзац засадные полки, я принялся за тяжкую и нудную работу по отлову на свою тушку этих обездушенных оболочек. Тех из них, что выглядели наиболее потрепанными и обессиленными, расставлял на манер наживки, чтобы ловцы уж точно рассмотрели их и не смогли пройти мимо. Причем расставлял отнюдь не хаотично, а, словно хлебными крошками, прокладывал ими путь к центру формируемого мною капкана в районе городской площади, откуда уже виделось возможным выдавить всех уцелевших ловцов строго на север – то есть в самую глубину придуманной мною западни. Уж очень мне не хотелось упускать хоть кого-нибудь из них, дабы впоследствии не получить на свою голову всевозможных мстителей. И так проблем имелось выше крыши, чтобы еще начинать оглядываться по сторонам чаще положенного. Так и неврастеником недолго было сделаться. А без свидетелей. Без свидетелей я просто превращался в удачливого проходимца, которому повезло нарваться на останки погибшего в результате какой-то допущенной ошибки отряда ловцов.

К моему неописуемому счастью диверсия у Феди, видать, получилась на славу, поскольку ожидаемые мною жертвы на сутки припозднились с прибытием. В результате у меня оказался в запасе целый день, который я провел в трудах и заботах. Прекрасно понимая, что находиться одновременно в разных местах у меня никак не выйдет, а перекрытие возможных путей отхода для каждой их отдельных групп ловцов должно происходить одновременно в четырех местах минимум, я принялся мастерить простенькие системы рычагов из веревок и палок.

По причине отсутствия возможности их как-либо механизировались и тем более автоматизировать, у всех у них имелся исключительно ручной привод. То бишь, кто-то должен был дернуть ручками за веревку, чтобы запоры дверей отошли в сторону и расслышавшие необычные звуки неприкаянные получили возможность всей толпой ломануться наружу из своих временных укрытий.

Ох, как же я намаялся устанавливать все эти простейшие блоки да сверлить все эти многочисленные отверстия обнаруженным на местной мельнице среди прочего инструмента ручным коловоротом. Может где-то здесь и проживал прежде плотник, что мог похвастать обладанием полноценной ручной дрели, но разыскивать его жилище или мастерскую мне было попросту некогда. И так каждую минуту ожидал появления гостей, отчего сильно нервничал. А тут еще под руку постоянно лезли все новые и новые неприкаянные приходившие ко мне на звуки тихой ругани и скрипа работающего инструмента. Меня, наверное, за всю прежнюю жизнь не касались столько людей, столько успели полапать за этот суетный день, который завершился моим возвращением в скромное временное обиталище отряда, где как раз имелись те самые руки, что могли дергать за те самые веревки.

- Ну как вы тут? Не успели заскучать без меня? - обезвредив ранее расставленных в округе неприкаянных, путем возвращения на их шеи артефактных ошейников, я ввалился в дом, обживаемый уже вторые сутки кряду моим не сильно грозным воинством. Оценив же затравленный и слегка помятый вид солдатушек и чересчур довольное выражение лица эльфийки, понял, что без откровенной дедовщины, а в данном конкретном случае – без бабовщины, здесь не обошлось. - Ого! - показательно медленно изучив взглядом каждого из «разукрашенных» бойцов, я лишь покачал головой, да задал им вопрос, от которого у Рыськи мгновенно сползла с моськи играющая все это время на ней улыбка. - А чего вы ее ночью-то не порешили за такое? - обвел я пальцем вокруг своего лица. - Винтовки у вас длинные, а с примкнутыми штыками вовсе выше вас выходят. Загнали бы ее в четыре штыка в угол, благо домик небольшой, да и закололи бы ко всем чертям.

- А так можно было? - с нескрываемым удивлением уставился на меня один их доходяг.

- А почему, собственно, нет? - пожал я плечами. - Мы же не в армии прежних времен, где за подобное вас непременно ждал бы суд и расстрел. Нынче реалии совсем другие. Что я дурак что ли, своими же руками уничтожать свою собственность в вашем лице? Убей вы ее, я бы просто повесил на вас четверых долг, равный ее рыночной стоимости, да и только. Она ведь еще большее мое имущество, нежели вы, люди, которым я обещал даровать свободу в обмен на достойную службу. И-МУ-ЩЕСТ-ВО, - для лучшего понимания по слогам проговорил я самое важное слово. - И не более того!

- Э-э-э! Э-э-э-э-э! - явно возмущенно протянула наглая Рыська, не зная, что ответить на подобное свинство. Ведь, судя по начавшим прожигать ее насквозь четырем хмурым взглядам, подставил я ее очень знатно. Но да сама виновата, кошка драная. Никто не смеет распоряжаться в моем отряде кроме меня самого.

- Вот вы все дурни, конечно, - тем временем продолжал я свою речь при этом удрученно покачивая головой. - Я же еще в первый день нашего появления в этом прекрасном жилище, объяснил всем на ее примере, - мой палец простерся в сторону напрягшейся эльфийки, - что произойдет с теми, кто уничтожит моё. Такого залетчика ждет денежный штраф, достаточный для компенсации мне всего утраченного, и ничего кроме штрафа! Вы уже столько дней ходите в вернувшихся, а мозги, судя по всему, до сих пор работать не начали. Грустно сие! Ну, а коли не можете работать своей головой, будете работать руками, - выдал своим бестолочам пришедшийся как раз к месту старый армейский принцип. А вообще очень уж удачно эти пятеро устроили тут какое-то выяснение отношений, отчего мне даже не пришлось выдумывать, за что я их собираюсь наказывать путем определения на дежурство в некоторые здания Цинтера до сих пор полнящегося неприкаянными.