Из рода Бурого Медведя. Том 3

Глава 60. Новое старое знакомство

Как только я начал учится в универе под новой личиной, то стал незаметно, постепенно подкатывать к Маше Снежекотовой. Сперва просто старался сесть рядом, когда попадались общие пары. Потом в столовой, потом я стал помогать ей по биологии, а потом стал угощать её дорогими вкусняшками. Она сперва морщилась, но потом стала нехотя принимать мои подношения… что меня немного раздосадовало. Неужели уже забыла меня настоящего?!

Но делала она это так словно не хотела обидеть. Вообще когда я смотрел и анализировал её поведение, то выходило что она очень противоречивый человек. Мы болтали с ней иногда, особенно на уроке биологии, которую я знал хорошо и которую она знала далеко не на пять. А потом я пригласил её на свидание, которое назвал «просто погулять». Она внимательно на меня посмотрела и сказала:

— Зачем?

— Ну просто, — сказал я потупив взгляд, сделав вид что засмущался. — Погуляем, может сходим куда-то.

— Только как друзья, — сказала она.

— Да, — ответил я.

— На большее не надейся, сразу говорю...

— Я и не надеюсь, — сказал я, состроив невинное лицо. Сам же решил её немного проверить: как много она позволит Михаилу Финееву.

И вот случилось воскресенье. Я подъехал к общежитию при университете, где жила Маша и чуть этим не спалился. В ипостаси Михаила Финеева, я не спрашивал где она живёт. А потом подумал пофиг, если спросит скажу что как-то узнал, чрез третьих лиц…

Она нехотя подошла к мотоциклу с кислым лицом и спросила:

— Куда поедем…?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Давай в парк.

— А мне не будет холодно? — спросила она.

Будет ли холодно при минус девяти с такой влажность как в Петрограде, да ещё и встречный ветер? Я оценил её зимнее бежевое пальто из шерсти, с меховым капюшоном…

— Будет но не очень, — заключил я, показывая как можно сделать крышу у коляски мотоцикла. — Видишь?

Она неуверенно села в коляску. Я накрыл ей крышу, закрепил на переднем стекле сверху. Показал как застёгиваются боковые двери из прозрачной клеёнки и сказал:

— Сама сможешь снять, когда будешь выходить?

Она сострила презрительно лицо, словно я в чём-то виноват и сказала:

— Ты поможешь, если не смогу… я вообще-то не должна с тобой никуда ехать, я не твоя девушка и никогда не буду. Это одолжение, поэтому если нет удобного транспорта, то нечего и приглашать…

— Понятно, — покивал я и дёрнул стареет зажигания. Не спеша мы поехали, иногда я пытался её высмотреть через клеёнчатые боковые окна коляски. Вроде всё было нормально.

Привёз я её в Павловский парк, где гулял с ней под своей личиной. Мы поставили мотоцикл у входа, заплатили и пошли гулять по заснеженному окультуренному лесу. На лице её виднелось удивление. Наверно всё из-за того места куда мы с ней приехали, наверно в этом парке она была только со мной настоящим и эти воспоминания наложили на неё определённый эмоциональный отпечаток. Мы молча шли по убранной от снега дорожке. Рядом почти никого не было. Лишь какая-то компания ребят маячила далеко впереди.

Мы молча шли вперёд, а рядом замерли вековые сосны, слегка припорошенные снегом. Словно мёртвые исполины. Тишина, почти как в глухом зимнем лесу. Я посмотрел на немое, серое небо и понял, что скоро начнёт темнеть.

Вдруг Маша спросила:

— Почему ты привёз меня именно в этот парк?

— Нравится он мне, — сказал я. Что ещё было добавить? Я спросил, что бы как-то завязать разговор: — Что ты вообще любишь?

— В смысле? — выпала она из задумчивости. Неужели точно меня вспоминала ту нашу встречу в этом парке…

— Читать, петь, плясать… какое у тебя хобби? — уточнил я.

— Читать, а сейчас тренирую магию и физическую форму.

— Зачем тебе это, ты же девочка? — деланно удивился я. А сам порадовался, что будет моя подруга не просто, а боевая подруга.

— Надо, — коротко сказал она.

Разговор не складывался. В универе было иначе, темы про биологию хотя бы, а здесь… И тогда мне пришлось вести себя более естественно, а это значить быть не Михаилом Финеевым, а Михаилом Буровым. Только тогда удалось её разговорить. Каждый раз когда она смеялась иил просто радовалась, то почему-то удивлённо вглядывалась в моё лицо… но рассмотрев что перед ней всё тот же Финеев, разочарованно шла дальше. В такие моменты мы замолкали… но затем я начинал разговор заново. Обсудили кстати постановку Феллини «Дорога», которую он прочла прежде чем пойти тогда со мной..

— А сейчас что читаешь? — спросил я, пытаясь сделать так что бы разговор опять не провис.

— Тургенева, книгу «Пропасть».

— Это про что? — спросил я, что-то припоминая из школьно программы. Но кроме Достоевского никого я особо не читал во внешкольное время.

— Это про то как паренёк из род Зеленой Росомахи полюбил волчицу.

— Разве бывают роды с таким названия, — заметил я.

— Это же условность что бы не падала тень ни на один из родов.

— А то что он росомаха это совсем не важно…, — саркастично заметил я.

— Ой отстань, — нахмурилась она. — Не хочешь слушать, не надо… не буду рассказывать.

— Так о чём там…

— Отвали, — грубо сказала она и чуть ускорила.

— извини, — сказал я искренне опять тоном Михаила Бурова. — Мне правда интересно, расскажи пожалуйста...

— Отец парня Василия был против, и отец Милавы волколюд тоже был против. Но они всё равно поженились тайно, в деревёнской глуши обвенчались, по христианским обычаям… Они стали жить вместе и всё шло хорошо. Потом Милава родила мальчика, потом девочку. Дети стали подрастать, Василий работал чистильщиком снега магией — он раздувал его на сельских дорогах стихией воздуха. Так они и жили… пока дети не стали взрослеть.

— Мальчик всех убил? — зло пошутил я. — Каким надо быть упоротым что бы жениться на волчице. Автор большой фантазёр…

Маша опять нахмурилась:

— Это основано на реальных фактах, такое было…

Услышав это у меня чуть челюсть не отвисла…

— Прототип видать был конченый, — только и смог проговорить я. Хотелось блевать от таких историй, зная волклюдов. А узнать я их успел… и отношение к ним только ухудшалось.

— Да, — вдруг подтвердила маша. — Людям с неокрепшей психикой и моральными устоями я бы не разрешил читать такую книгу. Но факт есть факт, такое случалось, хотя крайне-крайне редко. И рода в этом замешанные стараются этого не афишировать.

— А сейчас такое не случается?

— Никто про это не слышал уже лет тридцать, как минимум. Волки не те…

— Подожди! — вспомнил я. — А что стало с детьми, они дали потомство и стали полу одарёнными и волколюдами?

— Нет конечно, — вздохнула Маша. — Их убили в книге. И в реальности тоже с такими парами и их потомством всегда происходило подобное. Тут кстати автор пытался сделать так что бы книга вышла с таким концом, что мол они сбежали и там где-то продолжили свой проклятый род. Но цензура встала на дыбы, особенно совет родов…

— И правильно сделали, — сказал я.

— А знаешь, — вдруг сказала она. — Ты похож на одного человека…

Ага! Речь явно про меня настоящего — Михаил Бурова. Ну что? Что она там скажет сейчас?! Стоило больших усилий сохранить равнодушное лицо. Но я смог.

— Он плохой или хороший? — спросил я, улыбаясь про себя, и соблюдая каменное лицо внешне.

— Не знаю. — помолчав, сказала она.

— Он плохой человек? Просто так убивал людей? Грабил старушек…

Она недовольно посмотрела на меня:

— Ты дурак?

— Нет, а что? — сказал я. — Просто пытаюсь выяснить степень её сволочизма…

— Я имела ввиду: хорошим ли он был для меня или нет. А если ты хочешь знать мою оценку хороший ли он человек… то да, хороший.

— Слава богу хоть так, — сказал я. — Так а кто это? Я его знаю? Он из универа?

— Его зовут Михаил Буров. Вряд ли ты его знаешь.

— Так он хороший был для тебя или нет? — спросил я чуть не сбившись от главного.

— Да наверно, — сказал наконец она и отвернулась.

— Опять «наверно».

— Отстань! — резко сказал она. — Всё поехали назад. Ты мне надоел!

— Стой! — вскрикнул я. — А хочешь позову Михаила Бурова?

— Тупые шуточки, — сказал она и пошла в сторону выхода, потребовав: — Вези меня обратно...

— Я сейчас я позову, только мне надо уйти в кусты.

— Иди куда хочешь! — крикнула она. — Я сама доеду на поезде!

Чертыхнувшись, я бросился в кусты. Но там везде не было давно листьев, пришлось найти особо толстый ствол сосны, спрятаться за него, сесть, лечь. И там снять посмертную маску Михаила Финеева. Тут же я вскочил и помчался за удаляющейся фигурой Маши.

Прорываясь сквозь сугробы, словно ледокол, я срезал дорогу до Маши и оказался прямо у неё за спиной. Дотронувшись за её плечо, я чуть не получил оплеуху.

— Машь, это я…, — поймал её руку.

Она медленно обернулась. Увидев моё лицо, она замерла. Я тоже молча смотрел ей в глаза. И мне стало понятно, что она рада моему появлению. Он тут же смутилась, покраснела, потупила глаза и обронила:

— Что это значит Буров? Откуда ты взялся.

— Пошли погуляем ещё, — сказал я, замотав лицо шарфом. — Расскажу.

Мы молча пошли вглубь парка. Избегая людей. Я взял её руку и она не сопротивлялась. Наконец она сказал:

— А я за тебя переживала…

— Так что ела вкусняшки с чужих рук, — съязвил я и тут же был наказан. Она резко вырвала свою ладошку из моих рук и дёрнулась было в сторону... Но я быстро схватил её и обнял. Она побилась, словно дикая кошка, но вскоре затихла... Так мы с ней стояли наверно минуту. В тот момент я чувствовал блаженство… слышал как бьётся её сердце и моё билось так же в унисон. Мне, и наверно ей, было так хорошо словно мы оказались в раю… В тот момент я понял что если потеряю её то жизнь больше не будет меня интересовать . А потом я захотел поскорей с ней оказаться где ни будь наедине…

Возможно её посетили те же нескромные мысли, она сильно покраснела и выдавила:

— Отпустил бы ты… люди же смотрят. Неприлично.

Я молча отпустил её. Но ладошку не стал отпускать. Крепко держал руку. Мы пошли вперёд, молча поглядывая друг на друга и улыбаясь.

— Так значит, я тебе нравился, — сказал я.

— С первого взгляда, — наконец призналась она.

— Но зачем ты тогда так себя вела…

— Как? — удивилась она.

— Недоступно, холодно…

— Такое воспитание. Если ты не знал молодой человек, то девушкам, а тем более аристократкам подобает вести себя определённым образом. Достойным образом.

— А по Лизе Белолисиной не скажешь, — заметил я. — Она ведь тоже аристократка…

— О господи, ты бы ещё работниц борделя упомянул…

— Думаешь Лиза там работает?

— Дурак, — она ударила меня по плечу и засмеялась, убежав вперёд.

Я помчался за ней. Со стороны наверно для обычных людей казалось что бегут профессиональные спринтеры, потому как втопили мы знатно с ней. Наконец я догнал её и опять схватил за руку. Поптыаля снвоа обнять, на этот раз она локо вывернулась, оставив лишь руку. Ах! Никак не мог налапаться её, пока мне давалась только её ручка.

— Машь, — сказал я. — Ты меня простила?

— За ту что была с тобой на балу и на новый год?

— Да, — сказал я. Запомнила. — Это дочь маминого ухажёра, у нас с ней ничего нет и не было...