Граф Воронцов. Книга I

* * *

Стакан воды, вылитый в мое лицо, заставил машинально поднять руки и ноги и начать бултыхаться. Уже на полном автомате решил, что вновь захлебываюсь в ванне, из-за чего невольно вскрикнул и открыл глаза.

Нет, определенно я не в ванне, меня не убили, и все, собственно говоря — хорошо. Только вот будильник, который злобно на меня смотрел, был так себе.

Это была Елена.

Блондинка смотрела на меня с ноткой ненависти на лице. И должен сказать, что такое не зарождается на ровном месте, даже несмотря на мои визиты к ней после смерти. Что ж, «я» сделал ей такого⁈

— В следующий раз, просто постучись в комнату, — решил не спрашивать у нее об этом, — А такой хренью, — обернулся, посмотрев на стакан, — Баловаться прекращай. Не по-человечески так будить.

Лицо девушки выражало лишь удивление. Гадая о том, как общался юнец с ней, мог только посочувствовать ее переживаниям. Видимо, раньше сразу слал или предлагал что-то не совсем пристойное.

— Лен, мы можем мне в комнату часы повесить? — поинтересовался я, натягивая на себя пушистый халат, — Точнее, мы такую покупку можем себе позволить?

Она словно в молчанку со мной играла, удивленно пялясь. Разрыв шаблона значит.

Оставив помощницу старика в собственной комнате, спустился на кухню, где вовсю кашеварила домработница. Поприветствовав ее добрым словом, вышел на улицу, через запасной выход. На деревянной лавке возле кустов причудливых цветастых растений сидел Евгений Михалыч, потягивая из чашки утренний кофе и пуская клубы дыма в воздух.

— Доброе утро! — поздоровался я, от чего дед аж подавился.

Пришлось добродушно постучать по спине. Хотя… читал я тут одну статейку, не так давно, там, в моем мире, что хлопать по спине, когда человек давится — нельзя. Ну да ладно, это традиция уже.

— Как-то… — прохрипел дедушка, — Не привычно от тебя слышать приветствия.

— Серьезно? Этот идиот действительно не знал о простой вежливости?

— Дело не в этом, просто, — дед начал рассказывать о деяниях этого… говнюка.

Краткая информация о поведении юнца, вызвала у меня лишь разочарование в нем. Уж таким уродом я точно не буду. Пускай привыкают все к тому, что парнишка повзрослел.

Как оказалось, Елена и домработница были вечными виновницами настроения Дмитрия. А также, предметом пошлых шуток и прямых намеков.

Лена вечно получала прямые намеки, когда будила юного графа по утрам. И неупоминанием полового органа перед пробуждением, было шоком для нее.

—… в том числе и: «Ленчик, вся кровь ушла от мозга! Давай снимай стресс, мне еще думать надо!» и в том же духе.

—… — я ничего не ответил — не мог, лишь вжимал ладонь в лицо.

— Она последнее время стала вести себя чуть жестче, когда поняла, что Дима и ответить-то ничего не может на физическую силу. Раньше молча терпела и лишь жаловалась. А потом, когда граф пьяный и голый ворвался к ней посреди ночи, не выдержала, надавала оплеух. После этого, чуть осмелела, когда поняла, что я одобряю порку этого паршивца.

— С домработницей то же самое?

— Ну, почти, — старик как-то погрустнел, — Она сама по себе тихая девушка. До нашего дома работала у младшего брата в особняке. Там Степан тоже резвился как мог. Дима-то, — он замялся.

Мой взгляд потребовал продолжения:

— Он и мимо пройти не мог, чтобы по заднице не шлепнуть, подол поднять, или грудь не потрогать.

— Ох мля… честно, я бы ему руки переломал за такое, — злобно прошипел, — Что за безнаказанность такая…

Собственно говоря, мои опасения подтвердились. Лишь мысленно матерился про себя, слушая о том, каким был этот самый юноша. Странно, что с такими идиотами вообще девахи возились. И еще больше усомнился в искренности Вертихвостиковой. Либо она была таким же моральным уродом, как и Дима, либо Дима был тем еще актером.

Впрочем, разговор закончился, как только к дому подъехал черный автомобиль. Окно пассажира приоткрылось, и из него высунулась недовольная морда в черных очках.

— Воронцов! Сюда иди!