Из рода Бурого Медведя. Том 1

* * *

Я тут же проснулся, и по часам понял, что проспал всего минут тридцать. Полчаса, но за это время сил изрядно прибавилось. Следовало ехать забирать Сашку из больницы, а потом лечить… нет, сперва надо полечить, а потом отвезу домой. А затем опять тренировка с дедом. Чёрт возьми, всё одновременно надо делать! Я этого просто ненавидел, всей этой суеты, что всё надо «быстро, быстро, быстро…» что бы успеть. Но иначе никак, хочешь не хочешь… до конца лета вроде ещё далеко, но я чувствовал, что если не успею положить клан Красных волков, будет что-то нехорошее…

К тому моменту я стал понимать, что моя проблема в прошлой жизни заключалась в том, что я много чего знал но мало чего умел. Клан красного Волка следовало непременно ликвидировать. Но где взять ударный отряд? Где его взять? Моё магическое боевое умение было пока ещё слабым, способность «огненного клинка» находилась в зачаточном состоянии, то есть его по факту не имелось. Поэтому нужны были по-настоящему ударные отряды.

Я знал, что многие люди, обычные люди прошедшие войну, получали некий иммунитет от заклинаний, становились сильней быстрей, в той или иной степени. Их называли Витязи, особенно сильны были те кто набирал эту силу из поколения в поколение, из войны в войну.

С войны такие люди приходили не только закалёнными, но и прихватывали с собой много оружия. Были, Сашка говорил, и припасённые пулемёты типа максим и гранаты. Эти витязи ветераны, ценились императором и боярами. И многие бояре уважали их и брали на службу. Но были среди них и те, кто дослужившись до высоких званий не могли себя найти в этой жизни. Происходило ли это в силу несчастной любви, злоупотребление алкоголем, или просто психической неустойчивости, частичной невменяемостью я не знал…

Подобные люди, и те кто себя нашёл и менее удачливые, пили и ошивались в ресторане «Муар». Их всегда было полно там, по словам Сашки. Я знал, что это был не единственный ресторан с витязями. Но тот был именно таким, который мне нужен, где было свое сообщество, свои идеи и взгляды на жизнь, о которых я знал от Сашки. А узнать что либо непосредственно от них, человеку непроверенному, трудно…

Вот там я и решил «набрать добровольцев», вернее хитростью их заманить. Но как это сделать с людьми хлебнувшими лиха, узнавшими вероятно самодурство, воровство и предательство от старших чинов, тех же доверенных императора или бояр. Как войти к ним в доверие? И я придумал как.

В тот день дед решил не напрягать меня тренировками, а к Сашке я ехать не стал, он и так должен понять что у меня срочные дела. Тем же вечером я набрался смелости, и решил посетить это прибежище витязей. С собой я взял гитару и поехал до ресторана «Муар». Находился он на улице Разъезжей во внутреннем дворе, недалеко от Лиговского проспекта. Я прошёл в ворота и оказался рядом с большим зданием.

Когда я вошёл на меня посмотрели как на что-то лишнее. Сашка меня предупреждал, что там нет клубных карточек, заходи кто хочет. Но обслуживание и неодобрение окружающих будет столь велико и невыносимо, что нежеланный посетитель сам оттуда уйдёт.

Я сел за не большой столик ближе к центру, остальные столы более крупные были заняты компаниями. Подошедший ко мне официант не проявил ни особой приветливости, ни отчуждения, просто холодно спросил:

— Чего желаете?

Глядя в кулинарную книгу, я заприметил то что меня очень даже устроит.

— Поесть, хотелось бы. Спагетти с сыром, и томатной пастой если не затруднит…

— Сыр какой?

— А какие есть?

Официант нехотя стал перечислять:

— Грюйер, Чеддер, Фермир…

— Грюйер, — сказал я. Давно хотел попробовать.

— И к блюду?

— ? — я уставился на него вопросительно. А затем понял что речь об алкоголе. Внутренне напрягшись, так как алкоголь не любил и избегал, я заказал бокал малоградусного вина. В этом был даже какой-то плюс. Это своего рода для храбрости.

Зал в котором я сидел, был с высоким потолком и выглядел вполне прилично, жёлтый цвет стен, лепнина в стиле неоклассицизма, богатые шторы и высокие окна. А ещё там имелось место наподобие сцены для музыкантов. Местные музыканты к тому времени уже играли едва-едва, так как успели набраться. Сашка говорил, что музыканты под вечер часто в подпитии. Поэтому я не зря пришёл в «Муар» к девяти часам вечера.

Местным посетителям не очень нравилось то, что нет нормальной музыки, и справа и слева от меня слышалось как вояки рассказывают про свои бои, войну. Про погибших товарищей, про неверных жён, проблемы по работе… много чего там обсуждалось.

Пахло алкоголем и табаком. И вот когда я заказал себе поесть и вина, на меня и мою гитару стали коситься, а потом пошла первая просьба «спеть». Надо сказать просьба эта пошла после того как музыканты объявили «антракт», ушли шатаясь и не спешили назад.

Вот он мой шанс!

Доев спагетти и запив всё это дело двумя бокалами вина(второй дозаказал), я ответил:

— Господа товарищи, я бы с радостью. Но песни вы этой не знаете, а я ваших не знаю… Я кое что могу, но в основном на память.

— А про что песня то? — крикнули из-за задних столиков.

— Про полковника…

— Давай, — раздался первый голос.

«На сцену его», «пусть парень споёт про нашего брата»

Я расчехлил гитару и стал играть мелодию. Все застыли. Мелодия им явно понравилась. И тогда я запел, первый раз это сделал при людях. Даже мама не слышала как я пою. Не то что бы у меня был какой-то особенный голос или очень плохой. Самый обычный. Но за долгие годы я научился играть эту песню, одну из немногих, по крайне мере не фальшивя. Эта песня выделялась тем что была самой просто и в ней было мало сложного текста да и вообще текста.

Это была песня Би-2 «Полковнику никто не пишет»

«Большие города,

Пустые поезда,

Ни берега, ни дна -

Всё начинать сначала.

Холодная война

И время, как вода,

Он не сошёл с ума,

Ты ничего не знала.

Полковнику никто

Не пишет,

Полковника никто

Не ждёт.

На линии огня

Пустые города,

…»

Пропев последние строчки, я резко оборвал. В зале воцарилось молчание. Долгие секунды я гадал: попал ли я или это провал. Глубоко вздохнув я понял что от меня ждут продолжения.

— «Звезда по имени солнце», — сказал я и чуть не добавил: «Кино» Виктор Цой». Но вовремя спохватился.

«Белый снег, серый лёд,

На растрескавшейся земле.

Одеялом лоскутным на ней

Город в дорожной петле.

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет.

А над городом — жёлтый дым,

Городу две тысячи лет,

Прожитых под светом Звезды

По имени Солнце...

И две тысячи лет — война,

Война без особых причин.

Война — дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами Звезды

По имени Солнце...

И мы знаем, что так было всегда,

Что судьбою больше любим,

Кто живёт по законам другим

И кому умирать молодым.

Он не помнит слово "да" и слово "нет",

Он не помнит ни чинов, ни имён.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон,

И упасть, опалённым Звездой

По имени Солнце!»

Раздались первые жидкие хлопки и редкие «давай ещё». Тогда я решил спеть третью песню. Я всё продумал заранее, слышав их песни я предположил что тут может быть более им близко. И «Звезда по имени солнце» не зря у меня шла второй. «Главное не оплошать»— вертелось в голове. Я набрал воздуха и назвал третью песню. То что их добьёт…

Черницкий «Строевая»:

«Что-то мою пулю долго отливают,Что-то мою волю прячут отнимают.Догони меня, догони меня,Да лицом в траву урони меня,Утоли печаль, приложи печать.Пуля горяча, пуля горяча.

Я спрошу у Бога, где ее дорога,Я спрошу у черта, иль я недотрога.Догони меня, догони меня,Да лицом в траву урони меня,Утоли печаль, приложи печать.Пуля горяча, пуля горяча.

Я для доли смертной,Ох! Для доли смертной,И жених завидныйИ товарищ верный,Догони меня, догони меня,Да лицом в траву урони меня,Утоли печаль, приложи печать.Пуля горяча, пуля горяча.

А для жизни этой,Ох! Для жизни этойУ меня ни веры,Ни Любови нетуДогони меня, догони меня,Да лицом в траву урони меня,Утоли печаль, приложи печать.Пуля горяча, пуля горяча.»

В этот момент кто-то захлопал, а другие закричали: «На бис», «ещё», «Спой ещё!», «Спой её ещё раз…» Одни просили спеть про полковника, другие про «звезду по имени Солнце», но большинство требовало про «пулю». Поддавшись напору большинства, я спел ещё раз про пулю, «Строевую» Черницкого. Почему-то я вспомнил ребят беспризорников из фильма «Пацаны», где я собственно эту песню и услышал первый раз. Было у них что-то с витязями общее…

Ещё час я играл на разные лады, с разными темпом эти три песни. Я сыграл бы и другие, но вот только те песни, которые мог спеть более менее сносно я знал не больше десятка. Поэтому пришлось экономить. В итоге мне даже накидали денег, больше ста рублей… Я сперва запротестовал, что играю вовсе не за деньги, а потом спохватился, что выхожу из образа простого парня и деньги забрал.

В пол первого ночи я вышел из «Муара», уставший но довольный. Слава богу у меня хватило мозгов приехать на мотоцикле. Серый конёк горбунок, спасший нас от волков, мирно стоял у стеночки, дожидаясь хозяина.

Я немного постоял и вспомнил все моменты. Удалось даже выделить лидера среди всех этих витязей, это был некий Стас, худощавый крепкий дядька лет сорока с усиками. Впалые щёки и грубые, угловатые мышцы на руках говорили минимум об огромной силе. Он носил белую рубашку, с закатанными рукавами, иногда курил папиросы и пил водку, но мало. Он приглядывался ко мне, я к нему… было ещё несколько человек. Немолодой Яков по кличке Яшка Крот, чаще его просто кротом называли — он носил тёмные очки. Третий был Митя в тельняшке лет сорока.

Я завёл мотор и рванул по пустым улицам Петрограда в сторону дома. Не совсем пустынным конечно. То тут то там встречались поддатые компании людей. Обычных и явно одарённых. Попадались редкие экипажи и автомобили.

На следующий день встала проблема: лечить Сашку или потренироваться, перед отъездом в опасные дали. Ведь я ещё так и не смог овладеть огненным шаром, своего рода артиллерий магии огня. Съездив к Сашке в последний раз и полечив его, я сказал что больше не смогу лечить в ближайшие дни, только через месяц.

— Да мне работать в принципе можно. Пятка-то есть считай, не страшно…, — махнул рукой Сашка.

— Я числа двадцатого июля думаю уже к тебе заеду, и там мы залечим тебя до конца за неделю две…

— Хорошо барин, как скажешь, — согласился Сашка. — Сперва ведь вопрос не стоял могу ли я ходить, когда вы со своей маменькой пришли, стоял вопрос: буду ли я жить. Мне доктор то напомнил, я же в тот момент временами ничего не понимал…

Распрощавшись с Сашкой я двинулся домой. Нужно было потренировать защиту и нападение в движении. Но недолго. Завтра я с восстановленными силами планировал одолеть заклинание «огненный шар». До отъезда оставалось всего три дня. А ведь ещё следовало хотя бы один раз перед отбытием зайти в «муар» и спеть пару песен.