Боги, пиво и дурак. Том 6

— Господин Аид! — прогудела Санта Муэтре в своем жутком новом обличии. — О, господин Аид!..

— Она хотела сказать, что вообще-то мы пришли не к Даниилу, а его другу-некроманту, — осторожно заметил Самеди. — Он нам должен.

— Собирать дань с мертвецов⁈ — позабыв о простыне, царственно упираясь руками в бока заявил Аид. — Совсем с ума сошли?

— Проблема в том, что он как бы уже не жив, но и не до конца мертв, — вкрадчиво заметил барон, деликатно надвинув цилиндр пониже на глазницы.

— И что с того? — возмутился Аид. — Не умеете вовремя дожать клиента — ваши проблемы! Все! Официально объявляю этого человека мертвым и аннулирую все его живые долги!

Он щелкнул пальцами, и от этого звука над черепом Лёхи на мгновение вспыхнуло голубоватое свечение типа нимба.

Вокруг воцарилась абсолютная тишина.

Потом Санта-Муэрте со стоном растворилась в воздухе. Один за другим с хрустом съежились скелеты с перьями.

И только в глубине глазниц Самеди почему-то блеснул хитрый зеленый огонек.

— Все⁈ — сердито спросил меня Аид. — Доволен? Теперь я могу, наконец, пойти и спокойно заняться своими делами, без твоих завываний на фоне?

— Искренне благодарен, — отозвался я, почтительно склонив голову пониже, чтобы не рассмеяться. — Передавайте привет супруге.

— Да иди ты со своим приветом и благодарностью… — пробубнил Аид и плавно уплыл в дыру на потолке.

Самеди кашлянул. Покрутил в руках незажженную сигару.

— Так… вы поможете мне прикурить? — спросил он, обращаясь ко мне. — А еще я бы выпил. И обсудил кое-что.

Он сделал легкое движение рукой, и выломанная дверь взмыла в воздух и с грохотом припечаталась на полагающееся ей место.

— Эй, Даня! Даня!.. — заколотили с той стороны мои соратники, но дверь им не подчинялась.

Я недоумевающе развел руками.

— А разве мы еще не все решили? — проговорил я. — Живые долги Лёхе аннулировали, теперь он официально мертвый…

— И автоматически переходит в мое владение, — заявил барон. — Видите ли, наш с ним договор — посмертный. И касается его бессмертной души.

— Ты что, ему душу продал? — тихо спросил я Лёху.

— Типа того, — едва слышно отозвался некромант.

— Зачем???

— Думал, потом успею назад отмолить…

— Ай-яй-яй, — погрозил черепу пальцем Самеди. — Заключать договор из расчета, что партнера удастся обмануть — это низко. А когда твой партнер — божество, еще и самонадеянно.

— Фауст несчастный! — с досадой проговорил я, покосившись на Лёху. — И что нам теперь делать?

— Ну, для начала я с вашего позволения приглушу звуки снаружи. Войти они сюда все равно не смогут, будут только отвлекать от беседы.

Он выразительно повернулся к выходу, и звуки голосов и стук по двери стал стихать, пока не исчез вовсе.

Потом барон взял оставленные мной на подоконнике спички и прикурил.

Я тоже взял папиросу. И спросил без обиняков:

— Чего вы хотите?

Зеленые огоньки сверкнули в глазницах Самеди.

— Вместо старого договора с вашим другом меня вполне устроит… подарок в виде небольшой пряди волос.

Я озадаченно похлопал глазами.

— Волос? Каких еще волос?

— С головы или из бороды одного из трех венценосных братьев гордого Олимпа. Раз уж вы на короткой ноге с самим Аидом, думаю, это не составит вам труда?

Глава 3
Лиха беда — начало

Предложение барона, мягко говоря, сбило меня с толку.

Прядь волос? Итить твою мать, хорошо хоть, что с головы попросил, а не откуда-то еще. А то мало ли чем он мог вдохновиться после явления голого Аида.

Зачем, интересно, ему вообще этот фетиш? Вряд ли в кулоне на груди носить. И последствия для хозяина тех самых волос безобидными не будут.

Я уселся поудобней на подоконнике, рядом с попыхивающим ароматной сигарой бароном.

— Иными словами, вы ожидаете, что ради спасения друга я выдеру клок волос из головы своего покровителя?

Тот развел руками.

— Ну, это уже ваше дело. Для меня не имеет значение, кого именно из этой троицы вы… осчастливите своим выбором. Даю вам срок три месяца. Ну так что? По рукам?

— А если я не успею?

— Тогда все останутся при своих. Боги — при волосах, ваш друг — при долгах. Ну и я не останусь в накладе.

Я почесал затылок.

Лёху, само собой, было очень жалко. Как ни крути, живой или мертвый, он был мне другом. И просто взять, и отдать его в руки барона я не мог.

Значит, нужно соглашаться на сделку.

Но как мне выполнить условия договора?..

Конечно, добраться проще всего было до Аида. Но воспользоваться его доверием было бы подлостью с моей стороны. Хотя нас вроде как ничего особенно не связывало, тем не менее мужик он неплохой.

Другое дело — его коронованный братец с громовым недержанием. Будь моя воля — да я бы барону принес его волосы прямо вместе с головой!

Вот только Зевс — самое главное говно Совета богов, а я пока что — рядовой ученик школы-аутсайдера, пусть даже самой отвязной во всем королевстве. И сидя на своем подоконнике, я до его головы не дотянусь.

Правда, был еще и третий братец…

От воспоминаний о Посейдоне у меня на висках выступил пот. Связываться с этим озабоченным жеребцом — та еще радость. Что-то мне подсказывало, что в случае провала он своему врагу не даст спокойно умереть, как мужчине.

Но зато до него вполне реально было добраться, да и постриг его никак не конфликтовал с моей совестью.

Я вздохнул.

Чего не сделаешь ради товарища.

— По рукам, — сказал я барону.

Глаза Самеди вспыхнули.

— Сделано! Ну что же, тогда — до встречи в условленный день.

— До свидания, барон.

— И вам всего доброго.

Самеди неспешно двинулся к дверям, но у порога обернулся.

— Кстати, Даниил. А вы сами не хотели бы продать мне душу?

Я чуть не подавился собственным удивлением.

— Продать душу? С чего бы это вдруг?

— А почему бы и нет? Подумайте. Я готов предложить вам везение за карточным столом, успех у женщин и хорошую карьеру при жизни.

— Нет-нет, спасибо за предложение, но я лучше воздержусь и оставлю свою душу себе.

— Увы, мой дорогой. Так не получится. Никто из смертных за гробом не хозяин своей душе. Или вы думаете, Аид предложит условия лучше?

— Не знаю, — совершенно искренне развел руками. — Я еще как-то совершенно не думал… О своих загробных перспективах.

— Напрасно. К примеру, в аду очень жарко. Совершенно невыносимый климат, пригодный разве что для чертей. Я там был пару раз — просто чудовищно. А вот в нирване хорошо. Прохладно, спокойно, приятные визуальные эффекты. Но не наливают. Вообще. В раю, кстати, тоже очень скудный бар и совершенно нет места для курения. Впрочем, с вашим образом жизни всерьез рассчитывать на апартаменты в Раю, с бассейном и видом на сад, по меньшей мере несерьезно. Как вариант, можно сделать вам обрезание, и тогда…

— Это точно — нет! — сразу возразил я.

— Я почему-то так и думал, — на полном серьезе отозвался барон, кивая. — Ну, тогда привлекательных вариантов у вас не так уж много. Подумайте над моими словами, Даниил. Душа — это тоже капитал. И куда рациональней еще при жизни вложить его во что-то определенное, чем пустить все на самотек. Прощайте!

Он слегка приподнял свой цилиндр — и исчез на фоне запертой двери.

Стоило только Самеди пропасть с радаров, как звук вернулся, и выломанная дверь, которую он удерживал какой-то своей силой, с грохотом рухнула в комнату под натиском моих друзей.

— Слава богам, живой!.. — выдохнул Азра. — Чего от тебя хотел этот умник?

Я открыл рот и уже собирался выложить детали разговора с бароном, но передумал.

Все-таки это было наше с Лёхой личное дело. И втягивать в него остальных неправильно.

— Душу предлагал продать, — ответил я Азре, виновато улыбнувшись. — Вы уж это, простите за ночной переполох.

— Да уж, — прошепелявил Бобер, подтягивая повыше длинные белые труселя. — С тобой одни сплошные переполохи. То скелеты среди ночи, то скамейки цветут, то портальный тебя забудет — сплошная хрень…

— Перестань, — с укором проговорила Кас, кутаясь в шаль, наброшенную поверх ночной сорочки. — Мы все в одной лодке.

— Да, но кто-то в этой лодке — весло, а кто-то — вечный тормоз, — пробубнил Бобер, двинувшись по лестнице вниз.

Следом за ним постепенно рассосались и остальные.

А я, сидя на своей постели, задумался.

Черт возьми, а ведь в чем-то Бобер прав. И чем больше энергии я буду собирать, тем больше проблем от меня начнет прилетать окружающим. Как скоро они все взвоют?

— Спасибо тебе, — проговорил Лёха, сверкнув красными огоньками глаз. — Ради меня предать Аида…

— С чего ты взял, что я собираюсь его предавать? — хмыкнул я, устраиваясь на кровати поудобней, чтобы поспать. — Нет, дорогой друг. Я планирую обобрать пылкого жеребца Посейдона. И ты мне в этом поможешь!..

Вот так и начиналась новая страница моей жизни под названием «путешествие в столицу». С выбитой двери, мутных делишек со странными типами и абсолютным непониманием того, что ждет меня дальше.

Утро следующего дня началось с починки лестницы — ради безопасности ребенка Азра отменил тренировку. И мы все дружно принялись изображать из себя великих мастеров — битый час матерились, обсуждая, как правильно сколотить перила и вернуть их на место. Потом еще час ходили из угла в угол, пока Азра ездил за необходимыми для ремонта вещами. Всем остальным он запретил покидать огороженную вокруг гостевого домика территорию — он опасался провокаций со стороны других участников турнира. В итоге за всеми этими заботами мы прокопались до вечера и устали, как черти, но наш бессердечный магистр все равно выгнал всех на разминку. А когда все закончилось, милостиво отпустил моих соратников на ужин. Но меня, как Мюллер — Штирлица, попросил остаться.

— Что-то не так? — встревоженно спросил я.

— Пока не знаю, — отозвался Азра. — Ты мне скажи. У нас все так, или есть проблемы?

Тут из дверей домика по ступенькам почти выкатился наш медведь.

— Я же просил — без меня не начинать! — обиженно крикнул Та’ки.

— Да я и не начинал еще, — отозвался Азра.

Я хмыкнул.

— Так, у вас тут какой-то вселенский заговор, а я не в теме?

Та’ки, ухая и пыхтя, проковылял к краю тренировочной площадки и плюхнулся пухлым меховым задом в траву.

— Все! Теперь можно, — разрешил он.

— Можно что? — переспросил я, все еще не понимая, что происходит.

— Проверять твою профнепригодность, — безапелляционно ответил наш бог.

— Ты, наверное, хотел сказать — «профпригодность»? — осторожно поправил я Та’ки.

— Нет, — невозмутимо ответил медведь.

— В смысле — «нет»⁈

— Та’ки уверен, что ты не в состоянии официально участвовать в турнире, — пояснил Азра. — Завтрашнее утро — крайний срок, когда мы можем кого-то снять с турнира. Поэтому покажи мне сейчас все, на что ты способен. Я должен быть уверен, что не подставлю тебя, если допущу на ристалище.