Ректорша со шпаргалкой

Глава 16

Когда на следующее утро я проснулась раньше Ингирса, сердце кольнуло незваное чувство тревоги. Лежа на плече мужчины, слушая его размеренное дыхание, пыталась понять, что не так. Ночь была просто сказочной, так почему же внутри все сжималось так, будто эта сказка вот–вот должна была рассыпаться, словно карточный домик?

Ища ответа, я невольно водила пальцами по груди Ингириса и никак не могла успокоиться.

— Доброе утро, дорогая, — услышала заспанный голос мужа и даже руку отдернула от неожиданности.

— Доброе, — заставила себя улыбнуться и поднять глаза на него. – Прости, я тебя разбудила.

— М-м, не извиняйся, — потянулся Ингирис довольно, — все равно пора понемногу собираться. Или госпожа ректор разрешит мне прогулять рабочий день?

– Даже не надейся, – рассмеялась я и почувствовала, что волнение, сжимающее мое сердце, понемногу исчезало.

– Какой ужас, я думал мне, как законному мужу будут снисхождения! Как теперь с этим жить?

Уже потом, после утренних нежностей, страстных поцелуев и чувственных ласк, после совместного завтрака, я поняла, что же так мучило меня. Это был страх из прошлой жизни. Страх того, что мне снова придется пережить упреки по поводу чрезмерного внимания к работе и малого к мужу.

Но когда мы переодевались, собирали бумаги и папки, которые будут нужны в течение дня, я поняла, что этого больше не будет. Не тот мир, не та я, не тот мужчина рядом. Вернее, мужчина как раз тот, который нужен!

– Ты сама напишешь профессору Штерсу? – спросил он меня, когда я осматривала комнату, чтобы ничего не забыть. – Или тебе помочь?

— Нет, написать я и сама могу, а вот когда он придет, помощь мне понадобится.

– Боишься? — лукаво взглянул на меня Ингирис и поиграл прямыми бровями.

– Нет, – ущипнула его за бок, – просто хочу моральной поддержки.

– Для Штерса? Согласен, ему она пригодится!

— Дурак!

Мы вели себя как супруги, которые провели вместе много лет. Все казалось столь естественным, столь гармоничным, словно так было вся жизнь. А то, былое, оно в тот момент ощущалось страшным сном, от которого я наконец-то проснулась.

Рабочие будни теперь были неотъемлемой частью, и мне это нравилось. Я просыпалась рядом с прекрасным мужчиной, мы вместе завтракали, вместе собирались, шли каждый в свой кабинет и занимались своими делами. А после обедали вместе, обсуждали поведение студентов и преподавателей, смеялись над веселыми событиями или вместе возмущенно проклинали тех, кто довел академию до ужасного состояния. И вечером, после тяжелого рабочего дня, а он почти всегда был тяжелым, сидели у камина, пили чай и просто наслаждались компанией друг друга. Ну а ночи и вовсе были жаркими и сладкими!

До конца учебного года оставалось пять месяцев. За это время я должна была не только более или менее привести дисциплину в порядок, но еще и сама чему-то научиться. Поэтому очень быстро в наш с Ингирисом график были добавлены еще и личные занятия для меня. Учитывая, что я не студентка с ветром в голове, то и обучение шло быстрее обычного.

А кроме этого, и работы было пруд пруди! Мужчина иногда ругался, что я слишком много пытаюсь втиснуть в короткий период времени, а потому и нагрузка у меня была приличная.Но очень быстро мы втянулись в новый режим и уже такой чрезмерный график не казался чем-то страшным.

На следующем совещании с профессорами, я подняла вопрос расселения студентов и мы после упорных споров решили, что этому все же быть! Правда, как я и думала, уже со следующего учебного года. Нашлись преподаватели, проживавшие в стенах академии постоянно, лишь иногда посещающие взрослых детей и внуков, а у некоторых их вообще не было. Вот они и согласились за период каникул, хотя здесь их называли ферии, помочь привести все те комнаты, которые пустовали все это время в порядок. Капитального ремонта, конечно, сделать не было пока за какой фиг, но банально подмазать, подбелить и убрать мы могли.

— Тайра, я тут подумала, — профессор Шлифар барабанила своими изящными пальцами по столешнице, — о наказании для сорванцов. Поскольку вы предлагаете перевести академию на самообеспечение, то почему бы хулиганов не отправлять на отработку в теплицы, например?

— Если бы дело было только в копании грядок, то думаю это было бы хорошим решением, — я развела руками, — но будем честны, они нам все растения там погубят. Если уж так рассуждать, то нужен кто-то, кто сможет следить за работой и сможет следить за каждым дебоширом. А нанять еще кого–то мы просто не можем себе позволить.

Но как показало время, нам и не нужны были столь радикальные наказания. Как только преподаватели прекратили филонить, а начали добросовестно заниматься своим трудом, студенты быстро смекнули, какой стороной им могут вылезти откровенно жестокие шутки и различные нарушения правил. К тому же времени на подобное у них также стало гораздо меньше, потому что нужно было больше учить.

Ну а когда им объявили, что будет возможность со следующего года еще и зарабатывать лишнюю копеечку и будущее имя, многие просто самостоятельно отказались от сомнительных развлечений и налегли на зубрежку.

– Тайра, овощи и фрукты лучше просить вырастить дриад и травников, – профессор Рули лез из кожи вон, опасаясь, что ему вспомнят взятки. — Уже через месяц-другой все зацветет, а может, и созреет.

— Согласен с коллегой, — профессор Штерс с первого же собрания принимал активное участие в любых обсуждениях. — Это ускорит переход на самообеспечение. К тому же дополнительная практика для студентов лишней не будет.

Мне нравился этот человек. Как только он впервые вошел в мой кабинет, я поняла, почему Штерс уволился. До пенсии ему было все же далековато, хотя молодым его тоже не назовешь. Выглядел он немного старше отца Алиссии.

Так вот, первое, что мужчина мне сказал: "Не знаю, что вам от меня нужно, но если вы хотите снова затащить меня работать в этом ужасном, запущенном месте, мой ответ сразу нет". И все, я уже знала, что мы сработаемся. Требовалось только найти правильные аргументы, привести их спокойно и уверенно и получить совсем другой ответ.

Штерсу болело, что лучшая академия превратилась в черти что. Он пытался что-то делать, как-то влиять на студентов и коллег, но все было бесполезно. Так что мужчина, который был не в состоянии спокойно наблюдать за упадком волшебного когда-то места, просто уволился и ушел. Теперь же он с удовольствием участвовал в возрождении академии.

— А как насчет мяса? — спросил один из преподавателей. — Этого мы тоже не можем себе позволить. Ни купить, ни разводить.

Что-что, а ситуацию с финансами даже объяснять не нужно было. Все и сами всё прекрасно видели и понимали. В чьих карманах оседали такие нужные золотые монетки, я не знала, но знала, что из королевской казны выделялась хорошенькая сумма на содержание академии. То ли Совет прибрал в руки наше финансирование, то ли еще кто-то, кто выше статусом, но нам от этого было ни холодно, ни жарко. Академия жила уже вопреки, а не благодаря. И единственное, что мы сейчас могли сделать, это изрядно пораскинуть мозгами, чтобы найти выход из сверхсложной ситуации.

— М-м-м, - я задумчиво мычала, пытаясь хоть что-то придумать, — а кто-то из вас вообще знает фермеров, с которыми мы могли бы заключить договор на поставки мяса? Хотя бы одного, а дальше уже будет видно.

Но к огромному сожалению, профессорская тусовка ни с кем из фермеров не зналась, продукты самостоятельно закупали только в лавках и о том, что можно заключить контракт напрямую с производителем даже не задумывались.

– Хорошо, я сама потом поищу, – решила не останавливаться надолго на том, что решить пока было невозможно. – Давайте дальше! Предлагаю создать студенческую группу, которая будет заниматься именно вопросом внеучебной жизни: устраивать вечера, маскарады, разные мероприятия для развлечений. Это и на дисциплину хорошо повлияет, и направит всю кипящую энергию в студентах в более-менее мирное русло.

Профессора загудели, как пчелы в развороченном улье, начали возмущенно протестовать. Кричали, что я сама говорила о важности учебы, а теперь предлагаю такую глупость. Все развлечения будут только отвлекать студентов, а никак не положительно влиять на их успешность.

Мне приходилось спорить, то и дело повторять, что они ошибаются, объяснять, что молодым людям банально скучно находиться постоянно в стенах академии и не иметь возможности повеселиться. Что наоборот, если загрузить их уроками, мы получим взбешенных, нервных студентов, которые только будут искать способ сбросить на кого-то весь свой негатив.

— Да никогда такого не было, чтобы студенты устраивали разные мероприятия! Будет бал в конце учебного года и достаточно!

Тогда мне пришла в голову гениальнейшая мысль. В тот день я больше не спорила, не было смысла доказывать что-то преподавателям, которые будто бараны уперлись рогами и не хотели трогаться с насиженного места. Изменения они воспринимали очень трудно!

Но через пару недель, замученные моими поручениями, которые я намеренно усложняла, заспанные, потому что я решила, что нужно патрулировать по ночам коридоры академии, и уставшие, словно те лошади, которые целыми днями пахали в поле, начали менять свое мнение. Вернее, я просто спросила их, как они себя чувствуют без возможности отдохнуть с любимым романом у камина или без прогулки где-нибудь за стенами академии. Оно всегда легко размышлять когда ты не на месте другого человека. А тут я им продемонстрировала, как именно будут чувствовать себя студенты, которых загрузить учебой и не дать возможности расслабиться.

Решение было принято единогласно – студенческому совету быть!

Стоило только объявить о такой новости студентам, как вся молодежь будто сошла с ума! Они спорили до хрипоты, кто будет в том студсовете, что именно они хотят прежде всего сделать и совсем забросили обучение. И конечно же я выслушала от недовольных профессоров все, что они думали по этому поводу, потому что они предупреждали, что так будет!

Да я, собственно, такой реакции от студентов и ждала. Нововведения были чем-то не привычным, манили своей загадочностью, а молодежь, которая и так успела заскучать за столько лет, нырнула с головой в водоворот интересных событий. Я была уверена, что подобный ажиотаж ненадолго и совсем скоро все снова вернется на свои места.

Собственно, и не ошиблась: когда я провела общее студенческое собрание и объяснила принцип работы студсовета, желающих туда вступить уменьшилось на процентов 80. Поняв, что студенческий совет это не просто кружок, который заменит обучение, а дополнительная работа с отчетностью, студенты успокоились и вернулись к обычным учебным будням. А вечеринки, развлечения и что-то еще, я им обещала разрешать только при нормальном поведении и отсутствии задолженностей перед профессорами. Они поняли и приняли этот факт. Но ведь это студенты, конечно они все равно косячили! Без этого никуда!

В общем, следующие два месяца моей жизни можно сравнить с жизнью белки в колесе. После того, как бешеная бабка сказала, что я могу развернуться по полной и делать почти все, что вздумается, мне уже было не удержаться. Я хваталась и за обеспечение, и за учебные планы, и за организацию досуга, как для студентов, так и для профессоров. Ибо загнанные преподаватели это плохие преподаватели. Так что я пыталась создать комфортные условия для всех! Кроме себя, как бубнил недовольно Ингирис по вечерам. Ему все казалось, что я себя не берегу. И даже не смотря на это, он вовсю пытался помочь, наравне со мной предлагал новые реформы и следил за их исполнениями.