Я влип

На этом мы и сошлись.

Вся банда поддержала как меня, так и слова Вадима-ясновидящего.

Максимка остался и дальше за экранами, чтобы попытаться взломать архивы и найти побольше информации о Виктории Ракс. Ну а я и все остальные отправились спать.

Лично мне оставалось не так и много часов.

А если быть точным, то уже через пять часов я отправился с Володей-иллюзионистом к воротам школы.

— Ну всё, Жека, делай дела и возвращайся. А про нос…

— Да я понял, Володь. Ничего страшного. Как-нибудь и тебе сломаю, если случай представится, — дружески подмигнул мужику.

На самом деле было приятно, что не всё так стрёмно прошло, как ожидалось изначально.

Несмотря на то что у меня мог быть брат, которого я ненавидел бы, всё равно тому парню, который убил бы его, не поздоровилось бы ну никак. И одним только сломанным носом, который через пару часов уже восстановили с помощью регенерации, не обошлось бы.

— Ты слышал, что произошло в поместье Генри Дайса? — подкралась незаметно Анна, когда я пытался доспать хотя бы десять минут перед началом занятий на дубовом столе.

Подняв голову со стола и слегка прищурившись, ответил:

— Нет. А что там произошло?

— Там твои дружки с района, включая Васю, который всё никак не хотел, чтобы мы гостили на его улицах во время моего побега со дворца, — прошептала мне на ушко Анна, — дрались с огромной кучей магоедов.

— И как подрались? — продолжил изображать того, кого выходило изображать лучше всего.

— Неплохо. Можешь сам почитать. — И дочка императора протянула свой зеркальный телефон.

Короче, эти бойцы, прямо как триста спартанцев, мочились до победного.

Вот только проблема была в том, что они выглядели не как триста спартанцев, которые не давали пройти персам, а как триста спартанцев, которых уже́ окружили персы.

Другими слова, им просто пришёл моментальный пиздец.

Самое больное и уродское, что я мог прочитать в статье — это то, что магоеды пировали всю ночь, а к утру остались только кости от красноволосого пивозавра и его банды.

— Ха, какие-то черти решили напасть на других чертей! — выдал пацан, чьё имя мне не запомнилось, когда называли его на первом и втором этапе тестирования.

— Слышь, придурок, я посмотрел бы на твою́ рожу, если бы магоеды напали на тебя! — сразу же огрызнулся Соловей Виктор. А вот этого стероидного амбала я прекрасно запомнил.

— Ой, всё ясно! — сразу же сдулся пацанчик. — Ещё один защитник этих тварей. Был бы я императором, то давно бы их всех убил.

— Но раз пока что император не ты, а мой отец, то прикрой свой рот и займись лучше подготовкой к занятию, — влезла Анна.

Я же продолжал «разлагаться» на столе, думая, нахрена вообще поступал в школу.

Конечно, отделить ментальное тело от физического очень хотелось, но и спать по утрам хотелось.

В целом я одобрительно относился к тому Жеке, который ненавидел учёбу.

Думаю, он ненавидел не учёбу, а ранний подъём. Хотя, признаюсь, занятия начинались в девять утра. И всё же даже этого было недостаточно для того, чтобы, ложась в два-три-четыре ночи, чувствовать себя превосходно к девяти.

Хотя… тут уже как посмотреть.

Если бы было что-то интересное, то, может, я бы не и хотел спать. Но когда ты идёшь в школу, где пока что ничего особого не происходило, то как-то и не было мотивации так рано вставать.

То же случай с Серафимом Раксом.

Я проснулся рано утром и чувствовал себя прекрасно, потому что хотел побыстрее узнать подробности хоть о чём-то от этого старика. И узнал, что у него была бабушка с именем «Виктория Ракс», которая исчезла.

Вот если бы в школе мне сообщали что-то интересное, то я бы точно был бы бодрячком.

Вот именно это я и имел в виду.

Анна продолжала компостировать мозг, но я был умнее, поэтому думал об облаках, которые влетали в левое ухо, а вылетали через правое.

А потом нам сказали, что препод задерживается на десять минут.

И тут в голову стрельнула гениальная мысль:

— Слушай, а нахрена вообще этот ментальный мир? То есть что может дать мне возможность отделять ментальное тело от физического? Ну или тебе чё даст твоя ментальная защита, если прокачаешься?

Анна вздохнула, подумав, что за десять минут она точно не сможет объяснить дебилу все тонкости.

Я же только расслабленно улыбнулся и добавил:

— Просто скажи чё хочешь, мне в целом пох. Но это лучше, чем говорить про магоедов и тех магов, за которых мне слегка обидно.

Девушка улыбнулась.

— А ты пообещаешь, что позанимаешься со мной после занятий?

— Конечно. Сам хотел предложить. Отзанимаю тебя так, что ты не сможешь больше ничего сделать ни руками, ни ногами, ни ртом, то есть головой.

— Это ты к чему ведёшь? — скрестила шатенка руки, покраснев.

— Аня, просто расскажи про ментальную хрень чё-нить, а я пока что закрою глаза и чё-нить тоже представлю.

Да, я не был, видимо, богом убеждений, но дочка императора не отказалась рассказать мне что-то интересное.

Проблема была в том, что я отрубился и ничего не слышал.

Те, кто были в армии, знают, что такое сон за двадцать минут.

У меня, похоже, был сон за десять минут, ибо я почувствовал, как какой-то ублюдок тычет указкой в бочину.

Прежде чем я отрою глаза, хотелось сказать, что я увидел сон.

А может, это был не сон, а снова какое-то видение — остаток тех видений, которые я «лицезрел» в кабинете Шолохова, когда принял коллекционное расслабляющее зелье.

Мне снова пришёл во тьме голос, который говорил сперва «Ракс!», а потом перешёл на совсем новые слова: «Мельхиор», «Портал», «Сибирь», «Пещера».

А потом показалось женское лицо, но такое же невидимое, как и в лаве морда питомца, когда меня проглючило на вечеринке, всё в том же кабинете Шолохова.

То есть как бы и видно было лицо, а как бы и не видно.

Даже не знаю, как объяснить.

Но эта женщина с металлически тёмным, но при этом очень женственным голосом (снова дикое совмещение) громко прошептала:

— Срочно сюда, Женя!