Ледащий

— Нет, это невозможно, — ответил дед, когда они присели за столом, и Николай поведал о задумке. — Проникнуть в тыл врага, где уничтожить гаубицы заодно с расчетами? Такое не под силу даже группе волхвов, не то, что одному. Начнем с того, что ты не долетишь — дивизион противника базируется далеко от фронта. Это самоходки. Доехали до выбранных позиций, постреляли и укатили к месту дислокации.

— Вы откуда знаете? — удивился Николай.

— Ты не один, кому обстрелы не понравились. В штабе корпуса с рассвета гудит, как в улье. Задействовано все: электронная разведка на специальном самолете с установленным на нем радаром, космическая группировка, другая авиация. Первым делом к батарее послали вертолеты. Один из подбили почти сразу, хорошо, что дотянул к своим, досталось и второму. Пилоты ранены, машины — в хлам. Отправили штурмовики. Они едва ушли — там мощное прикрытие из ПВО. Нет сомнений, что это все организовали немцы. Артиллерийские установки с налету не возьмешь. Штурмовики их все-таки спугнули, обстреляв неуправляемыми ракетами, но цель не поразили. Вот так-то, внук.

— А управляемые ракеты у имперцев есть? — поинтересовался Николай. — С точным наведением? Крылатые или тактические?

— А ты неплохо разбираешься в оружии, — дед удивился. — Есть, конечно. Вопрос стоит, как навести их. Для этого обычно применяют самолет, который барражирует над полем боя, а оператор в нем указывает ракетам цель. Но посылать его — обречь людей на гибель. Собьют мгновенно. Рассчитать ракетам траекторию? Кто даст гарантию, что самоходки окажутся на нужном месте? Их могут разместить в другом, чего, скорей всего, и сделают. К сожалению, разведывательные данные устаревают быстро.

— На радиомаяки ракеты наведутся? — поинтересовался Николай.

— Наверное, — вице-адмирал пожал плечами. — Но кто их установит?

— Подумай, — Несвицкий-младший усмехнулся.

— Ты? — дед замахал руками. — Сказал уже: не долетишь. А если даже сможешь, то не вернешься.

— Лететь не обязательно, можно и доехать — по крайней мере часть пути, — ответил Николай.

— Как это?

— Связаться с ГУК Нововарягии. Я почти уверен, что у них есть агентура в войсках славов. Пускай ее задействуют.

— Я не хочу просить о помощи сепаратистов.

— Вот, значит, как? — Несвицкий встал. — Моя невеста, которую ты так вчера хвалил, сепаратистка. Медики в госпитале, где я служу, сепаратисты. Когда-то их территорию объявили независимой республикой. Нет, не они, но их не спрашивали. Империя им не пришла на помощь: ни делом, ни словами. О них забыли. Когда же люди вспомнили, что у них есть гордость и достоинство и послали на хрен истинных сепаратистов, на них навешали собак, причем, как в Борисфене, так и в Москве. Их стали убивать, но этого не замечали много лет. И лишь недавно спохватились, но, опять же, сепаратистами считать не прекратили. Республика не признана империей, хотя живущие здесь люди лишь только об одном мечтают — войти в ее состав. Жить, как и прежде, одной судьбой с Варягией. Прощайте, Николай Иванович. Был рад свести знакомство. Когда-нибудь, Бог даст, увидимся.

Он повернулся к двери, но вице-адмирал встал на его пути.

— Николай! Не нужно так. Пойми… — он глубоко вздохнул. — Я пережил смерть сына и жены. Бог милосердно подарил мне внука, я не хочу, чтобы погиб и он. То, что ты задумал, опасно чрезвычайно. Да что там! Гарантированная смерть.

— На войне всегда опасно, — пожал плечами Николай. — Вот выйду я сейчас на улицу, и прилетит снаряд. От близкого разрыва мой кокон вряд ли защитит. Так лучше уж в бою… И не считай меня самоубийцей, я умирать не собираюсь. Моя невеста ждет ребенка, а я надеюсь, что дождусь и внуков. Грамотная операция с задействованием возможных сил и средств значительно уменьшит риск. Это аксиома.

— Иногда мне кажется, что ты намного старше своих лет, — задумчиво ответил князь. — Хотя, как вспомнишь, что ты пережил… Обещаю, что поговорю с командующим корпуса.

— Спасибо!

Николай обнял его и вышел. От штаба он отправился обратно в госпиталь, где заглянул к Марине. Невеста спала, Николай сел возле койки на табурет и некоторое время разглядывал лицо возлюбленной. Удивительно, но лишь сегодня он понял, как дорога ему Марина. Раньше искренне считал, что любит и говорил ей об этом, но не понимал, насколько сильно. От мысли, что он едва не потерял любимую, Николаю становилось дурно. Не удержавшись, он нагнулся и ласково коснулся губами ее губ.

Веки у Марины дрогнули, пушистые ресницы вспорхнули к соколиным бровкам, и на Николая глянули вишневые глаза.

— Коля?..

— Я, милая. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Где я? — Марина покрутила головой. — Палата? Что случилось, Коля? Почему я здесь?

— Мы были в кабинете, когда неподалеку прилетел снаряд. Взрыв выбил стекла, тебя ранило осколком в шею. Ты утратила сознание, тебя прооперировали и отвезли сюда.

— Да?

Марина выпростала руку из-под одеяла и потрогала тампон на шее, закрепленный пластырем.

— Подушечка сухая, — произнесла задумчиво. — Хорошо зашили рану. Кто оперировал?

— Кривицкий.

— Степан Андреевич умеет… Шов большой?

— Не знаю, — Николай пожал плечами. — Не видел.

— Шрам будет…

— Прикроешь с помощью колье, — он улыбнулся. — А не получится, куплю тебе другое, чтоб пошире.

— Мне теперь носить его до старости? — нахмурилась Марина. — Все будут знать…

— Плевать на всех! — Николай махнул рукой. — Для меня ты всегда останешься самой красивой и желанной.

— Подлиза! — хмыкнула Марина.

— Обижаешь, дорогая, — он делано нахмурился. — Я, понимаешь ли, к ней с искренними чувствами, а в ответ такое… Пойду накапаю себе сто граммов.

— Вот я тебе накапаю! — Марина возмутилась. — Обрадовался, что я сейчас в палате? Алкоголик! Вот пожалуюсь деду! Вице-адмирал тебя приструнит!

— Все, умолкаю, — он дурашливо поднял обе руки. — Не буду пить. Ладно, дорогая, есть хочешь?

— Не отказалась бы, — она кивнула.

— Я сейчас!

Он ушел, но вскоре появился в сопровождении санитарки с подносом, который та поставила на тумбочку. Марина села на кровати и с удовольствием съела горячий суп и кашу с мясом. Запила это все компотом. Все это время Николай сидел на табурете, с улыбкой наблюдая, как невеста уплетает за обе щеки.

— Чему ты рад? — она не удержалась от вопроса.

— Тому, что аппетит хороший, — ответил Николай. — Ты поправляешься, любимая.

— Как будто быть могло иначе, — ответила Марина. — Степан Андреевич — кудесник. К тому же рана была не опасной, иначе отвезли бы в реанимацию.

— Ага, — кивнул. — Ладно, дорогая, если ты не возражаешь, я отлучусь на пару часиков. Есть дело.

— Иди, — насупилась Марина. Куда его несет? Ведь мог бы посидеть еще.

Печалилась она недолго. В палату заглянули Галя и Наталка.

— Ой, ты уже сидишь! — воскликнула Наталка. — А мы-то думали…

Галина перебила:

— Как чувствуешь себя, Марина?

— Нормально. Вот только что поела. А вы как? Что там в отделении? Много деток привезли?

— На удивление не много, — сообщила Галя, усаживаясь на табурет. Наталка притащила от другой кровати еще один и тоже села. — Всех стабилизировали, раны обработали раствором, тяжелых нет.

— Раствора много, — добавила Наталка. — Твой Коля постарался — зачаровал два автоклава. Второй после того, как спас тебя. Представляешь?

— Что значит спас? — Марина удивилась.

— Так ты не знаешь? — Наталка удивилась.

— Болтушка! — шикнула Галина на подругу. — Язык, как помело.

— Так, девочки, рассказывайте! — Марина сурово посмотрела на подруг. — Что тут произошло?

— Ты ничего не помнишь? — спросила ее Галя.

— Ну… — задумалась Марина. — Боль в шее, а после мир вокруг как будто сжался. И темнота.

— Осколок перерезал тебе сонную артерию, — сказала Галя. — Ты упала на пол. Кровь фонтанировала, Николай закрыл порез ладонью и держал так, пока не прибежал Кривицкий с санитарами. Он наложил тебе тампон на рану, держал его, пока везли в операционную. Но главное не это. У тебя там, — она коснулась пластыря на шее у Марины. — Нет шва. Рана зажила еще до операционной.

— Не может быть! — воскликнула Марина.

— Может! — Наталка закивала. — Весь госпиталь о том гудит. Твой Коля спас тебя от верной смерти. Прекрасно понимаешь, что значит перерезать сонную артерию. А тут не только выжила, но еще и рана затянулась.

— Есть зеркало? — спросила у нее Марина.

Наталка сунула руку в карман халата и достала зеркальце.

— Подержи. Вот так!

Марина оторвала пластырь от кожи шеи и оттянула в сторону подушечку из марли. Под нею обнаружился розовый и узкий шрам. И никаких следов от шва!

— Глазам своим не верю, — Марина возвратила подушечку на место и закрепила ее пластырем. — Чудеса!

— Кривицкий говорит, что это следствие воздействия руки волхва, — сказала Галя. — Он насытил плазму крови корпускулами здоровья. Степан Андреевич хочет провести эксперимент. Насытить ими донорскую плазму и влить ее больным.

Марине стало стыдно. Коля спас ее, начаровал растворы, затем заботился о ней, она же на него сердилась. Но почему он сказал⁈ Не хочет, чтобы волновалась?

— А ты помолодела, — внезапно охнула Наталка. — Чудно! Не сразу разглядела, но лет на десять точно.

— Да ну тебя! — поморщилась Марина.

— Она не врет, — заметила Галина. — Я тоже разглядела. Сначала думала: лицо осунулось после потери крови, но тогда б морщины проявились. А их-то нет.

— Дай зеркало! — попросила Марина у Наталки. Взяв, поднесла его к лицу. На нее смотрела молодая женщина, нет, даже девушка, какой Марина себя помнила еще интерном. Исчезли мелкие морщинки возле глаз, горизонтальная — на лбу, кожа на лице разгладилась и прямо так сияла юностью.

— Как такое может быть? — Марина опустила руку с зеркалом.

— Да это все твой волхв, — ответила Наталка. — Насытил тебе кровь корпускулами, они не только затянули рану, но еще омолодили. Я тоже так хочу!

— Сначала перережь себе артерию, — хмыкнула Галина. — А перед этим попроси у жениха Марины, чтобы помог. Возможно, и получится.

— Ну, на хрен! — закрутила головой Наталка. — Меня и без того князь любит. Вот, видишь серьги? Золотые, с бриллиантами! Боря подарил. И обещал мне шубу. А твой татарин что?

— Яша предлагает стать его второй женой, — сказала Галя.

— Как это, второй? — Наталка удивилась.

— Одна-то есть. Но мусульманам можно и четыре.

— А с первой что?

— Бездетная. Но разводится с ней не хочет, говорит: она хорошая.

— Может, детей нет из-за него?

— Проверили — причина в ней. Вот он и говорит: раз девочку родила, родишь и мне, но только сына, — Галина улыбнулась. — Как будто можно угадать.

— Нет, я б второй не согласилась, — закрутила головой Наталка. — Как ты уживешься с другой в одной квартире?

— Яша говорит, что купит мне отдельную. У них так принято, чтоб у каждой был свой дом.

— Веру менять придется? — Марина подключилась к разговору.

— Для жены не обязательно.

— Как тебя примут его родители?

— Говорит, что будут рады — особенно, когда рожу.

— С работой у них как? — задала вопрос Наталка.