Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1

* * *

Почти плоский у дома, склон постепенно повышался. Шагали не больше получаса, когда сосны сменились сначала ёлочками, а потом и кривыми низкорослыми берёзками. Теперь ничего не заслоняло взгляд. То, что сквозь чащу казалось дальней стороной леса, неожиданно обернулось скалой. Перед вышедшими к последним кустам путниками раскинулись уступы грязно-серой стены.

— Ого! Это сколько же в ней? — Андрей встал, задрав голову.

— Много, — согласился Михаил. — Вправо посмотри. Вон те берёзы и сосны видишь?

Под самой скалой оставалась довольно широкая полоса, заросшая только травой и мелким кустарником — ничего не мешало оглядеться.

— Берёзы прямые, то есть растут не на скалах. Берёза вроде до пятидесяти метров вырастает. Далее ёлки и сосны. Они явно растут ниже по склону, но и сама ель повыше берёзы — до восьмидесяти метров. А край скалы немного выше.

— Это метров сто получается?

— Нет, не больше пятидесяти, — покачал головой Михаил. — Скала немного меньше этих берёз. К тому же, деревья стоят ниже по склону.

— Да, это не камчатские кустики. Правда, и эта скала — не вулкан в несколько километров.

— Ну, что? — Задорно спросил Михаил. — Мы умные или герои?

Андрей непонимающе нахмурился.

— Это в том плане, что «умный в гору не пойдёт»?

— Не только. Помнишь такое: «Нормальные герои всегда идут в обход!» — Фальшиво пропел Михаил.

— Понятно! — Догадался друг. — Если умный обойдёт, то для героя обход — это через верх.

— Тогда вперёд! Вон там уступами можно подняться до вершины.

Быстро прошли широкую поляну. Как и с той стороны леса, здесь всё цвело. Михаил привычно определил лиловые столбики иван-чая. Уже хорошо — хотя бы такой чай, как замена привычного. Скоро покупной закончится, чем тогда чаёвничать? Если поискать, то можно ещё что-нибудь найти, надо только в энциклопедии смотреть — ничего, кроме иван-чая, мужчина вспомнить не мог. Плюс кора ивы и осины, вроде, заваривается. Но это всё позднее.

У самой скалы вал земли поднимался крутым гребнем — приходилось делать зигзаги, чтобы продвинуться хоть немного вперёд. Вставший на дыбы склон не давал приюта высоким растениям, теперь стали заметны другие травки. Хорошо проглядывали розовые стволики черемши и густые пучки кислинки. Сорвав несколько листочков, Михаил почувствовал знакомый с детства лёгкий чесночный привкус. Потом заел его бодрящей кислинкой. Мужчина блаженно улыбался:

— Как же давно я не чувствовал этого вкуса!

— Что? Ностальгия?

— Ага!

Незаметно вышли к точке восхождения. Ручей, который привёл их сюда, начинался немного правее под самой скалой. В густых зарослях ивы ясно слышалось журчание ключа.

— И как забираться? Здесь же выше роста. — Андрей заворожённо смотрел на уходящее к небесам препятствие.

— Выше, но ненамного, — успокоил Михаил. — Ты сильнее, вот и подкинешь меня. А потом я тебя за копьё вытяну.

Забросив оружие наверх, Михаил приготовился к прыжку. Андрей сцепил руки, приготовившись к рывку. Небольшой разбег, толчок, и Миха уже висит животом на краю уступа. Немного отжаться, закинуть ногу — вот и наверху. Отдышавшись, он опустил копьё.

— Давай!

Вскоре оба друга стояли на уступе. Собаку пришлось оставить внизу — поднять его так высоко не получалось. Если бы хоть в рост человека, а то даже руки не дотягиваются. Мишка остался грустить под скалой и охранять кепку хозяина. Дальше тропа шла по диагонали, небольшими ступеньками — самые крупные оказались по пояс. В конце ещё раз пришлось вытягивать друг друга, но при желании этот уступ можно и в одиночку преодолеть.

Двое мужчин застыли на вершине одиночной горы. Площадка наверху имела приличные размеры — чуть больше двадцати метров в толщину и не меньше полусотни в длину. Или в ширину — ведь скала стояла поперёк того пути, которым они пришли. Почти плоская наверху, гора выгибалась плавной дугой в сторону их дома, оставляя за собой две понижающиеся гряды из обломков. Если с южной стороны каменная гора имела почти вертикальный склон, то со всех остальных — не такой крутой, и основание раз в десять превышало размеры наверху. А может — и ещё больше.

Проследив путь ручья по более густым и тёмным зарослям, легко нашли аккуратный круглый провал на месте дома. Потом далее — до большой поляны и до края леса. Отсюда не разобрать уже, кто именно бегает по травянистым холмам, даже в подзорную трубу видны только силуэты. Но можно разделить их по толщине. Редкие и толстые — это мамонты, а все другие животные — как мелкие крапинки. Вдали у горизонта вставал основной массив леса. Те деревья, что они вчера приняли за ещё два островка, оказались вытянувшимися языками большой тайги, пока спрятавшейся за горизонтом. Налюбовавшись, друзья развернулись спиной к дому. С этой стороны скала падала обрывом и немного ниже переходила в крутой склон, усыпанный большими и маленькими осколками. По бокам крупные обломки вытягивались длинными стенами, переходящими в две очень длинных и высоких земляных гряды, заросшие лесом. На расстоянии пары километров эти валы уходили в землю. Хотя вернее говорить, наоборот — там, на севере из земли, взрытой огромным плугом, поднимались два отвала. Сам плуг, теряя обломанные края, остановился здесь. Последним его деянием стал вырытый котлован. Теперь внизу на несколько километров блестела череда озёр, питаемых подземными источниками. Других таких же огромных скал больше не было, но до самого горизонта торчали валуны поменьше. Что под другими холмами — тоже можно догадаться, ведь на север от них идут такие же канавы, но поменьше.

— Это что, ледник сделал? — Андрей удивлённо смотрел на окружающий пейзаж.

— Угу, больше некому и нечему.

— Вот это силища!

— На самом деле, такие большие обломки редки. — Обронил Михаил. — Может, этот удалось утащить, потому что он гораздо легче. Вот смотри.

Мужчина подобрал довольно крупный камень и легко подбросил его.

— Не мел, конечно, но и не мрамор.

С этими словами он начал шоркать камнем по скале. Тут же посыпалась мелкая пыль. На месте трения остались белые матовые полосы.

— Вот. Известняк, очень лёгкая порода, и полезная. Дома из него строят. И в промышленности нужен.

— Угу, — подхватил бывший одноклассник. — Помню: стекло, цемент.

— И ещё куча и маленькая тележка. А как тебе каменный дом здесь?

— Ерунда, до воды далеко. До дров и еды тоже.

— Зато потомкам — в самый раз. Вон те два обломка превратить в башни, и они перекроют путь в долину. А в долине озеро с рыбой. И вода рядом, и еда.

— Почему с рыбой?

— Так вон же, какие-то гуси-лебеди ныряют. Что они, по-твоему, едят? С разгона ныряют только за рыбой. За мелочёвкой, типа планктона или водорослей, можно и с места занырнуть. Не знаю, что это за птицы, но они явно рыбу жрут. И их много, значит, рыбы на всех хватает. Кстати, птичек тоже можно слопать. Только поймать как-то… Оп-па!.. Так, ветер с какой стороны? Сбоку… Но всё равно, уходим, не отсвечиваем.

Из прибрежных кустов показалась голова медведя. Зверь зашёл в озеро по грудь. Подняв лапу, он с размаху опустил её в воду и по дуге махнул в сторону берега. С когтей слетела рыбина и шлёпнулась где-то в траве. Медведь тут же бросился к ней. Придавил лапой и порвал бок огромной пастью.

Наверху двое мужчин припали к земле и медленно отползли от края.

— А чего мы прячемся? — Прошептал Андрей. — Сам же сказал, что ветер сбоку дует.

— Здесь по прямой меньше ста метров. Нас на фоне неба прекрасно видно. И слышно. Там внизу очень хорошо звуки разносятся. Так же, как и запахи может отразить от какой-нибудь скалы. Поэтому спускаемся и домой.

С уступов спрыгивать всё равно высоковато. Потому всё происходило в обратном порядке: сначала на копье спускался один, потом ловил другого. Уже внизу Михаил внезапно поменял планы.

— Надо, всё-таки разведать — медведь живёт здесь или только приходит.

— Другое дело, — подхватил Андрей. — А то прячемся постоянно.

— Мы и будем прятаться, пока не станем сильнее. Обходим с той стороны. Хорошо, что Солнце окажется за нашими спинами — против света почти ничего не видно. И ветер в ту сторону.

Обход скал по широкой дуге занял почти два часа. Наконец, попаданцы смогли выглянуть из-за скалы, стоящей на западном гребне, и осмотреть долинку.

— А где…

— Ч-ш-ш-ш… — Михаил шикнул прямо в ухо.

— Ага, вижу. Вот он, возле пещеры, — прошептал Андрей.

На противоположной стороне долинки темнел вход. Осмотрев всё, мужчины отползли за скалу.

— Место ведь хорошее? Нужное нам? — Спросил он.

— Конечно, — подтвердил друг. — Только этого здоровяка куда девать?

— На коврик, — усмехнулся Михаил. — Или занавеску на входе.

— Не, а действительно — как разбираться будем? Или, может, ну его? Дом есть, еды на всех хватит.

— Как думаешь, сколько площади нужно медведю для охоты? И он будет защищать её от всех чужаков.

— Так ты говорил, что они вроде не охотятся. Вчера наверняка он же в малиннике топтался.

— Ну, есть такие версии, что пещерные медведи были преимущественно растительноядными — зубы у них такие. Но я думаю, что кого-то сожрать тоже готовы. Белые медведи охотники-рыболовы, почти чистые мясоеды. Произошли от бурых. Бурые медведи едят всё подряд, любят протухшее мясо. Наши Потапычи произошли от пещерного. Вот тут и думай, что любит местный Топтыгин жрякать. Как он рыбу слопал — сами видели.

— Ты, может, и великий палеонтолог-любитель. Кучу передач посмотрел. Но не думаешь, что эти учёные в интернете могут ошибаться?

— Ошибаются или нет — ещё увидим. Хотя всё у них вроде научно объясняется. А если ошибаются, тогда тем более — лучше считать, что мы соперники с этим зверем. Или вообще, что он бешеный. Тогда не будет разочарований. А план есть. Мы не помещики, чтобы на медведя с рогатиной и кинжалом ходить. Остаётся только ловушка. Сейчас возвращаемся. Главное — узнали тропу, по которой он ходит. И самое счастливое для нас, что он с другой стороны обходит гору. В малину он вчера тоже с другой стороны зашёл и вышел. Иначе уже навестил бы нас вечером. Наше счастье, что ветер всё время в другую сторону дует.

Уже на обратном пути попался Мишка. Пёс снова гордо тащил удавленную зверушку. Мужчины переглянулись. Спустившись со скалы и не обнаружив питомца, они и не подумали о собакене, убежавшем охотиться. С глаз долой, как говорится. А ведь мог увязаться за ними и залаять в ненужный момент. Дома Михаил снова распотрошил псевдо-тушкана и отдал мясо собаке. Что им две лапки на четверых? Только пачкаться.