Целитель 5

* * *

После того как сбежала, Эмма постаралась зайти домой максимально тихо. Чему способствовали размеры особняка и лояльность слуг, которые далеко не всегда предупреждали о её шалостях, предпочитая делать вид, что ничего не заметили.

Но в этот раз Дарина Савельевна оказалась хитрее и смогла подкараулить дочку.

— Эмилия Романовна! — воскликнула та, перехватив дочь в коридоре. — Неужели вы соблаговолили вернуться домой⁈ Может быть, желаете рассказать матери, где пропадали ночью?

Эмма не спешила отвечать. Как и показывать какую-то реакцию. Остановилась, уставилась на мать, не моргая, задумавшись о всяком разном, в основном о психологии реинкарнатов.

В прошлом мире, если в семье рождался тот, кто изначально помнил прошлые воплощения, — это считалось большой удачей. Люди знали о подобном феномене, и он не доставлял проблем. Как это происходит на практике, с какими проблемами сталкиваются родители — Эмма никогда не задумывалась. Опыт вспоминания прошлых воплощений у неё имелся — не с малых лет, а в результате глубоких медитаций уже во взрослой жизни. Но в данном случае это никак не помогало.

Ведь в этом мире о реинкарнатах мало кто знал. Эмма не могла открыться родителям, не породив тем самым множество проблем. При этом она сама осознала себя ещё в утробе и прошла весь путь от младенца до подростка со всеми отсюда вытекающими. Эмма помнила, как мама кормила её грудью, как качала на руках, как ухаживала и заботилась. Помнила миллионы поцелуев и сколько внимания ей уделялось. Помнила, как мучительно медленно взрослела, как испытывала колоссальный заряд любознательности ко всему и как её стали накрывать гормоны при половом созревании.

Всё это порождало ряд проблем. Эмма относилась к Дарине как к настоящей матери. При этом её организм буквально толкал проявлять подростковый максимализм, что приходилось учитывать и контролировать. Также Эмма психологически была куда взрослее самой Дарины, а ставки в той войне, которую они вели, поднимались с каждым днём.

Поэтому, хоть Эмма и понимала свою мать, более того, считала ту абсолютно нормальной… В смысле, нормальной с точки зрения обычного общества и типичной аристократки, у которой есть всё и чья жизнь сводится к укреплению положения да светской праздности, подразумевающей бесконечные балы, встречи и прочие примитивные удовольствия. В этом плане Дарина и правда была нормальной. Хотела выгодно пристроить дочку замуж. Но в том-то и дело, что мир не настолько нормален, чтобы Эмма могла позволить себе следовать пожеланиям матери.

Вот и выходило, что с одной стороны ссориться не хотелось, а с другой — без этого уже было не обойтись.

Грустная ирония заключалась в том, что в борьбе за будущее человечества его спасению могла помешать самая обычная женщина, озабоченная воспитанием дочери-подростка.

Пока Эмма задумывалась о вечном и превратностях судьбы, Дарина ожидала её реакции. Не видя той, женщина растерялась, вдруг осознав, что не может выдержать взгляд дочери. Но и отвести глаза от этого холодного, оценивающего прищурила не получалось.

Вдруг Эмма улыбнулась, наваждение исчезло.

— Тебе не о чем волноваться, мама, — ласково сказала Эмма, подхватывая женщину под локоток.

— Как это не о чем? Ты сбежала, когда приехал княжич!

— О чем ты таком говоришь? Зачем бы мне сбегать от княжича?

Дарина Савельевна почувствовала, что её начали забалтывать, но не нашла в себе сил с этим бороться.