Призванный Герой 4

Глава 11

— Манфред!

— Манфред!

Толпа скандировала его имя, будто он являлся мессией и спасителем всего челове… кхм… гномьего народа. Пол сотрясался от топота и прыжков миниатюрных женщин. Оказалось, что не такие уж они и миниатюрные.

Ну да ладно, всё равно победа за нами. Надо только перестать волноваться.

— Вот, — Грешрари протянула мне свою кружку, — Взбодрись.

— Что это? — я взял отданное мне варево и скривился от резкого запаха. Хотя должен признать, что пахло оно вполне сносно, просто слишком пресыщено.

— Штука, которая прочищает мозги, — хмыкнула орчанка и двинулась к сцене.

Я пожал плечами и сделал пару мелких глотков, так как напиток был ещё горячим. В ту же секунду он ударил в голову, прогоняя оттуда всё лишнее и оставляя только уверенность и целеустремлённость.

— Ого, — восхищённо выдохнул я и пригубил ещё чуток.

После направился за девушками, которые уже взбирались на помост. Подходя к ним, столкнулся с Манфредом, губы которого растянулись в мерзкой ухмылке.

— Удачи, Вал, — произнёс он настолько отвратительным голосом, что я даже не сразу понял, в чём дело.

А потом в мой разум ворвались чужие воспоминания.

Маленькая комнатка, заваленная всевозможными музыкальными инструментами, нотными тетрадями и другим хламом, определить который было невозможно, так как образы предстали довольно размытыми. Но вот что я точно видел, так это старика, лежащего на маленькой кровати и держащегося за сердце. Одетый в грязное рваньё, он тяжело дышал. Седая борода космами свисала ниже груди, а лысая голова была покрыта серыми пятнами.

«Не жилец», — пронеслись чьи-то мысли, но точно не мои.

— Не смей, — прохрипел старик, протянув ко мне костлявую руку, — Это моя музыка…

— Была, — ответил я противным голосом.

Точнее не я, а Манфред! Точно, это его воспоминания!

Он (или я) подошёл ближе и присел на корточки рядом с умирающим. Самое жуткое, что я не видел, но знал, старик умирает от яда, что Манфред подсыпал ему в бокал. Ведь он был его учеником. Старик оказался именитым композитором в каком-то далёком краю, явно за границей Минетрии. Его учитель походил на человека, но в то же время имел серую кожу и тонкие конечности с несколькими суставами, больше похожие на лапы богомола.

Манфред схватил тонкие пальцы и с силой дёрнул их вверх. Послышался хруст костей, а следом за этим истошный крик старика. Синий бард только рассмеялся. И в ту же секунду от ладони бедняги потянулись тонкие белые нити, напомнившие дымку. Манфред буквально поглощал что-то из учителя. И этим чем-то оказались знания. Более того, бард высасывал из лежащего разум.

Я мотнул головой и чуть было не оступился у сцены. По ушам тут же ударил ор гномьей толпы, продолжающей хвалить синего лжеца.

Ах ты ж сука! Так ты убивал ради знания? Тогда какого хрена я корю себя за чужие песни? Ублюдок! И сколько же на твоей совести трупов? Ну нет, я растопчу твою карьеру, сломаю тебя полностью!

От последней фразы невольно усмехнулся и поднялся по ступеням.

— А вот и они! — к нам вновь выскочил трактирщик, раскинув руки, — Поприветствуем же наших новичков, готовых вскружить вам голову своими голосами и музыкой!

Новая волна аплодисментов, на этот раз дарованных нам.

— Мы должны его сделать, — я посмотрел на своих спутниц и послал им короткий мыслеобраз того, что видел сам минуту назад, — Ублюдок не заслужил такого почтения.

— Вот сука, — процедила сквозь зубы Нера. Видимо, она и правда малость перебрала.

— А, может, я его… — начала Грешрари, но я её перебил.

— Успокойся, с этим я справлюсь. Поверьте, умереть от вашей руки будет для него счастьем по сравнению с тем, что я уготовил.

— Идёт! — зло бросила орчанка и со всей мощи ударила по томам.

Звук разнёсся по залу, заставив вмиг умокнуть гудящую толпу.

— Ого! — восхищённо воскликнул трактирщик, не услышавший наш разговор, — Вот это настрой! В общем, начинаем!

— Да-а-а! — и вновь поднялся вой.

М-да, придётся подорвать голос, чтобы переорать такую кучу народа. Но ничего, всё сделаем.

— Эй, эй! — я поднял руки, стараясь унять разбушевавшихся хмельных гномов, — Давайте потише, иначе никто ничего не услышит, — мои слова всё же оказались весомыми, и зрители чуть притихли, ну а я продолжил, — Давайте так, раз сегодня у нас в зале есть прекрасные лица, — я обвёл взглядом гномесс, сидящих в первых рядах и с удовольствием заметил библиотекаршу, имя которой почему-то так и не отложилось в памяти. Ну ничего, завтра переспрошу, — то будет правильно начать с лирики. Тем более уважаемый господин Манфред уже задал настроение, — я кивнул синему барду и тот с наглой усмешкой отсалютовал мне кружкой, — Честно говоря, мне даже немного стыдно будет обыгрывать его и принижать творчество столь «одарённого» музыканта, — на последних словах я сделал акцент, чтобы этот ублюдок ещё больше оскалился. Ну а после активировал «Очарование» примерно процентов на двадцать. Пока этого вполне хватит, я не желал устраивать прямо посреди представления безумную оргию, — Готовы?

— Давай, апис!

— Жги, рогатый!

— Мы любим тебя!

Последние крики, как вы понимаете, были от женщин, отчего у меня прямо-таки гора с плеч упала.

— Начинаем, — я повернулся к своим красоткам и кивнул, — Играем «Прерванную любовь».

И, сделав шаг к краю сцены, я запел:

Молча брожу я средь полей,
Тоскую, грущу я о даме своей,
Как дорога она мне была,
И без неё мне жизнь не мила[3]…