Жизнь и Смерть

Эта мысль очень радовала Гарри, но почему-то совершенно не понравилась Мору. Это Гарри понял сразу, когда тот появился в его сознании в следующий раз. Но Мор ничего по этому поводу не сказал, ограничившись дежурным «поговорим позднее». Гарри тогда подумал, что теперь, когда в его жизни появилось что-то ещё, что-то настолько значимое, он как-нибудь переживёт недовольство Мора и его постоянные отлучки.

* * *

Когда зелёным глаза горят,

И зеркала источают яд,

Я десять улиц составлю в ряд,

Идя за тобой.

Июнь 1992 года.

Последний летний месяц пролетел незаметно, а за ним и практически весь учебный год. Гарри с головой погрузился в волшебный мир, не желая больше возвращаться в унылую реальность Дурслей. Мор появлялся несколько раз, но толком поговорить с ним почему-то никогда не удавалось.

И лишь в конце учебного года, когда Гарри стоял перед волшебным зеркалом и краем глаза наблюдал за профессором Квирреллом и противоестественным существом, торчавшим из затылка всё того же Квиррелла, Мор снова объявился и даже соизволил заговорить.

«Не бойся, ничего они тебе не сделают, — уверенно заявил он. — Спроси у Волдеморта, любит ли он убивать».

— Вы любите убивать? — послушно произнёс Гарри, появление Мора обрадовало его настолько, что он даже не стал с ним спорить.

— О да, и если ты немедленно не отдашь мне камень, я с превеликим удовольствием убью тебя.

Гарри поёжился и отступил ещё на шаг от Квиррелла. Волдеморт каким-то непостижимым образом знал, что камень находится у Гарри, и Гарри это не нравилось.

«Мор, что мне делать?»

«Ничего, наблюдай. Ты ведь помнишь? Будущее предопределено».

Но сделать это было куда сложнее, чем сказать. Гарри изо всех сил старался бороться со страхом и отвращением, и всё же ему на мгновение вдруг очень захотелось засунуть руку в карман и отдать Волдеморту камень. Ведь если Мор прав, и всё действительно предрешено, то это ничего бы не изменило.

— Хватит! — Волдеморт окончательно потерял терпение. — Схвати мальчишку!

Гарри рефлекторно дёрнулся к выходу, но Квиррелл настиг его очень быстро и, повалив на землю, вцепился руками в его горло, словно пытался задушить. Гарри закричал, стараясь вырваться, успокаивающие слова Мора разом вымелись из его головы, так ему хотелось жить.

Внезапно хватка Квиррелла ослабла, дышать стало легче, даже боль в шраме, преследовавшая Гарри весь год, немного утихла. Он совершил резкий рывок назад, практически в слепую, вскочил на ноги и понял, что Квиррелл не преследует его, а корчится от боли, ошеломлённо пялясь на свои руки, покрывшиеся красными волдырями.

«Неплохо, отличный спектакль, — вновь подал голос Мир. — Но я бы сказал, что с ним пора заканчивать».

Словно услышав это, Квиррелл поднял на Гарри обезумевший взгляд и снова кинулся на него. Бежать было некуда, Гарри приготовился защищаться. Он подпустил Квиррелла вплотную и, размахнувшись, ударил его по лицу, целясь в глаза. Получилось у него не слишком хорошо, но и этого хватило — Квиррелл заревел, словно раненый зверь, отшатнулся и схватился руками за обожжённое лицо.

«Мои прикосновения… они ранят его?» — пронеслось в голове у Гарри.

Мор промолчал, хотя его присутствие отчётливо ощущалось.

Решившись, Гарри подскочил к Квирреллу и вцепился руками в его голову. Прикосновения причиняли боль и ему самому, но он терпел, терпел так долго, как только мог. Однако до последнего сдерживаемый крик боли всё же вырвался из его груди, сливаясь с воплем Квиррелла, который, казалось, сгорал заживо.

«Я больше не могу, Мор…» — последняя мысль промелькнула в голове Гарри, и сознание милостиво покинуло его.

* * *

Когда Гарри пришёл в себя, Мора рядом уже не было. Зато на его кровати в больничном крыле сидел Альбус Дамблдор, и он буквально за несколько минут развеял все страхи Гарри, вселив в него уверенность, что всё закончилось, что Волдеморт снова побеждён, а философский камень в безопасности, и всё благодаря ему. Это польстило Гарри, но он никак не мог отделаться от мысли, что Дамблдор не был с ним до конца откровенен.

Когда тот ушёл, Мор всё же объявился, но не сказал ничего полезного, вместо этого он зачем-то напомнил Гарри о разговоре, который, казалось, состоялся так давно, что Гарри уже и забыл о нём… ещё в прошлой жизни.

«Энтропия, Гарри. Ты помнишь, что тогда мне ответил?»

Подробности того разговора, как назло, не желали всплывать в памяти Гарри, поэтому он лишь рассерженно тряхнул головой.

«Ты сказал, что беспорядок — это плохо, но его можно прибрать, и на какое-то время снова станет хорошо. Что ты сейчас думаешь по этому поводу?»

Гарри недоумённо нахмурился, уставившись на проявившуюся перед ним на одеяле тень. Мор словно пытался заглянуть ему в лицо, оценить его реакцию.

«Я не понимаю. О чём ты говоришь? Причём тут твоя энтропия?»

«Что ты чувствуешь, Гарри? — Мор не сдавался, но и объяснять ничего не спешил. — Ты прибрал беспорядок. Тебе стало хорошо? Волдеморт тебе больше не угрожает, ты разобрался с этой проблемой хотя бы на время».

«Но я ничего не сделал, я всего лишь не дал ему забрать камень. Я… погоди… — Гарри опешил, ему в голову вдруг пришла неожиданная мысль. — Я — убийца? Я убил Квиррелла?»

Некоторое время Мор молчал, словно давая ему возможность как следует обдумать эту мысль. И лишь когда Гарри практически погрузился в пучину отчаяния, он заговорил вновь, твёрдо и уверенно:

«Всё предрешено. Этого человека убил тот, кто сотворил с ним такое. Запомни это».

И Гарри действительно стало чуточку легче. Квиррелла убило существо, торчавшее из его затылка. Квиррелла убил Волдеморт.

* * *

Сентябрь 1992 года.

Гарри надеялся, что когда вернётся домой — Мор будет приходить чаще, но этого не случилось. Его друг детства не объявился даже после визита странного домовика, закончившегося полнейшей катастрофой. Не появился он и тогда, когда Гарри забрали в Нору — удивительный дом семейства Уизли.

В Норе, впрочем, Гарри не скучал, поскольку днями напролёт играл с Роном и его братьями, уплетал восхитительную стряпню миссис Уизли и думать забыл о своём воображаемом друге. А вот Мор, как оказалось, его не забыл. Он объявился очень вовремя: первого сентября, когда Гарри с Роном стояли на вокзале перед несговорчивым барьером, который не хотел пропускать их к поезду.

«Твоих рук дело?» — поинтересовался Гарри, почувствовав привычное, но уже позабытое шевеление в своём сознании.

«С чего бы это? — казалось, Мор даже опешил, он явно не ожидал обвинений вместо приветствия, о чём и сообщил: — Мог бы сначала поздороваться, а потом уже предъявлять».

«Ну привет, — угрюмо подумал Гарри, стараясь не отвлекаться на стенания Рона. — И что нам теперь делать?»

«Ничего…» — начал было Мор, но Гарри его перебил.

«Всё идёт так, как должно. Да-да, я помню, — раздражённо проворчал он. — И всё же, что нам теперь делать? Может, ты расскажешь мне, что должно произойти, чтобы мы сэкономили немного времени и ускорили события?»

Казалось, Мор совсем не ожидал такой реакции.

«Не думаю, что в этом есть необходимость, — немного помолчав, ответил он. — Сдаётся мне, у твоего друга появился гениальный план».

И Мор пропал, словно его и не было.

Гарри мысленно выругался и попытался сосредоточиться на болтовне Рона. Ему не сразу удалось понять, в чём именно заключается гениальный план его друга, а когда удалось… сказать, что Гарри в восторг не пришёл — ничего не сказать. И всё же визит Мора вселил в него уверенность, что ничего плохого с ними не случится. А зря. Энтропия в его жизни вновь нарастала.

* * *

Май 1993 года.

Этот учебный год оказался богат на события. Гарри практически не вспоминал о своём воображаемом друге, поскольку в Хогвартсе у него было полно настоящих, реальных друзей. Друзей, которые не игнорировали его потребности, не пропадали на несколько месяцев… ну, если не считать Гермионы, но она превратилась в камень не по своей воле.

И всё же, стоя в Тайной комнате перед призрачным воплощением молодого Тома Риддла, Гарри желал только одного — появления Мора. И тот не заставил себя ждать.

«Спроси его, любит ли он воскресать», — вместо приветствия произнёс Мор.

Гарри показалось, что его воображаемый друг появился лишь для того, чтобы поближе посмотреть представление.

«Представление», — задумчиво повторил его мысль Мор, но больше ничего не сказал.

«Вот если хочешь, то сам и спрашивай», — неожиданно даже для самого себя вспылил Гарри.

Отчего-то пренебрежение старого друга его очень сильно задело, настолько сильно, что всё остальное отошло на задний план.

«Я уже знаю ответ», — казалось, Мора забавляла ситуация, в которой они оказались.

Это ещё больше разозлило Гарри, но срывать злость на Море не имело ни малейшего смысла, поэтому он вернулся в реальность. И очень вовремя: плечо буквально горело огнём, феникс, устроившийся на нём, ощутимо сжал коготки, словно пытаясь привести Гарри в чувства.

— Да понял я, понял, — пробормотал Гарри, пытаясь подавить навязчивое желание согнать птицу.

И добавил уже мысленно:

«Пора заканчивать, да?»

Мор ничего не ответил, но его одобрение ощущалось отчётливо.

— Мы оба знаем, что ты не сможешь меня убить! — выкрикнул Гарри, не без удовольствия отмечая удивление, исказившее лицо Риддла.

«Волдеморта», — тут же поправил он себя, вызывая странное оживление, можно даже сказать — возбуждение, в том углу своего сознания, который обычно занимал Мор.

— Что ж, — молодому Волдеморту всё же удалось справиться с эмоциями, на его лице появилась полубезумная улыбка. — В таком случае, я хотел бы устроить небольшое представление.

Гарри едва удержался от обречённого вздоха, а Мор уже веселился вовсю.

«И чему ты радуешься?»

Ответа не последовало. Волдеморт же повернулся к статуе Салазара Слизерина и принялся толкать речь, начало которой Гарри успешно пропустил, пытаясь добиться ответа от воображаемого друга. Когда камень вдруг пришёл в движение, Гарри практически не удивился, и даже шевеление в открывшемся проёме не заставило его испытать что-либо хотя бы отдалённо походящее на удивление, он просто зажмурился.

«И дальше что?»

«Наблюдай, анализируй, действуй».

«Очень ценный совет, спасибо», — саркастично заметил Гарри, опускаясь на колени и нащупывая под ногами старую шляпу, которую доставил ему феникс, не просто же так птичка напрягалась и тащила сюда эту ветошь.

Страха не было. Гарри практически поверил в то, что василиск не причинит ему вреда. Вот только открывать глаза почему-то не хотелось. Вероятно, с его чувством самосохранения Мор справиться не смог. А может, просто здравый смысл был сильнее уверенности воображаемого друга.

Василиск скользил по полу, его тяжелая туша извивалась и громко стучала по камням, заглушая смех и пафосную речь Тома Риддла. Феникс внезапно взмахнул крыльями и слетел с плеча Гарри, оставляя после себя длинные и глубокие царапины.

«Тоже мне помощник», — Гарри перехватил ветхую шляпу левой рукой, а правую прижал к ранам, чтобы остановить кровь.