Наследники. Вернуть нельзя уничтожить

Глава 5

— Предвидения? — осторожно переспросил Эл.

— Мы видим сны. Каждый, кто выбрал степь своим домом, наделяется даром — благодетельная Умай посылает нам видения. Важнейшие в жизни каждого — мы видим свою избранную или избранного, видим рождение детей и видим смерть. Но бывают случаи, когда благодетельная Умай наделяет даром. Мне повезло и теперь я вижу ложь, как бы её ни хотели скрыть.

— Что же, мы и не думали вам врать, — равнодушно пожал я плечами и взглядом приказал Элу замолкнуть.

Не врать? Легко.

— Тогда я слушаю. — Хаанель обвёл рукой шатёр.

И я с удовольствием рассказал ему всё. Как наш отец оказался предателем династии, хотя его наделили главным в мире подарком — нашей мамой. Как его казнили, в каком отчаянии были мы все. Чего нам стоило лишиться всего и лишь милостью императора продолжать жить в его дворце, одеваться в одежду, которую мы не могли себе позволить и пользоваться золотом, которое он же нам выдавал. Да, мы оставались первыми наследниками трона, но были никем и все это знали.

Шанс выслужиться перед дядей и вернуть хотя бы часть прежнего положения представился, когда он с советником обсуждал земли степняков. Так мы узнали, что идол Кюк-Тэнгри нужен императору, чтобы ослабить степные племена, подорвать их устои и уничтожить. И вызвались принести дяде этого идола.

Недолго думая, собрались и отправились в путь, заодно по крохам собирая сведения о степных племенах, о которых не имели ни малейшего понятия. Пересекли империю, добрались до Норатайского хребта и заплатили контрабандистам, чтобы те провели нас по своим подгорным тоннелям. А дальше шли быстро и точно — эль Аяна единственный в огромной степи, которая вся просматривалась от подножия гор, светился, словно императорский дворец в народные праздники.

— Как вы узнали, где находится идол?

— Издеваетесь? — вскинул я бровь. Мы, может, и выглядим высокомерными идиотами, но не до такой же степени. — Ваши шатры, словно грибы усеивают эту часть степи. Особенно хорошо это заметно во-он с того холма, — я указал на холм с крутым склоном, у подножия которого весь их эль и расположился. — И сколько ума надо иметь, чтобы именно на священном шатре изобразить знак вашего Тэнгри.

У опытного, старого — раза в два старше Лориана, — хаанеля вытянулось лицо. Казалось, ещё мгновение, и тот разразиться ругательствами в сторону самого себя, тех, кто пометил шатёр и даже Тэнгри, но нет. Аян лишь прикрыл на мгновение глаза, а после снова стал добрым и всезнающим.

Меня от таких во дворце особенно воротило.

— Допустим, — ровно отозвался хаанель. — Но на этом холме уже начинается... перестаёт действовать магия. Как вы с него спустились?

Эл хмыкнул, я усмехнулся.

— Помимо магических наук нам преподавали много других важных дисциплин. — Половину ненужных, но когда это волновало маму и императора. — В их число входили и тренировки. Это помогло нам без потери сил и времени оказаться в нужном месте.

Не говорить же, что мы просто съехали по склону на заднице.

— Тогда почему вы не ушли с добычей тем же способом? — нахмурился хаанель.

Что, наконец-то пробрало?

— Мы не успели, — скривился в ответ. — Ваши воины оказались гораздо более быстрыми и сильными, чем мы ожидали.

Это мы узнали только что.

Тогда же пришлось прождать почти час, пока до этих шаргховых стражников дойдёт, что что-то не так. У Эла, конечно, были претензии относительно плана, но он, как и всегда, уступил. Да и холм, по которому мы съехали, проще было бы разбить пульсарами, чем взобраться на него обратно.

Вот только ни пульсаров, ни магии у нас до сих пор не прибавилось. Но если в первые минуты это ощущалось потерей всей жизни, сейчас же почти забылось.

Но интерес, как степняки умудрились создать антимагический полог такого размера, наоборот, только усиливался.

— Не успели, — покачал головой хаанель. — Подумать только! Истинно сам Тэнгри уберёг нас от потери, что стала бы смертельной для всего эля. Великий бог снова доказал...

Пока хаанель распинался, Эл повернулся ко мне и поднял бровь.

Что дальше? А шаргх его знает, но главную цель похода мы достигли — этот дикарь-простак, пусть даже с дарами богов, поверил в виновность Лориана. Значит, есть шанс, что я обеспечил любимому дяде не меньше проблем, чем он недавно нам.

— Что же, вы сказали правду. — Наконец, вернулся к делу хаанель. — За это я награжу вас.

Интересно как.

— Я оставлю вам жизнь. — Слов нет как оригинально. — Соври вы, и завтра на рассвете вас привязали бы к лошадям за руки и ноги, а потом...

— Мы поняли, — перебил скривившийся Эл.

Он никогда не любил кровопролития, предпочитал яды и дротики.

— Сейчас же вы станете нашими полноценными гостями, — широко улыбнулся хаанель. — Поверьте, вас не оставит равнодушными наше гостеприимство.

— Так, может, вы нас отпустите? — Попробовать стоило.

— Увы, не могу. — Так я и поверил, что он расстроился. — Пока вы отдыхали, я обратился к благодетельной Умай. — Поклон в угол. — И она своей милостью приоткрыла мне завесу будущего. Теперь я не могу вас отпустить, ведь за вами идёт тот, кто посягнул на самое святое в жизни каждого жителя степи.

Мы с Элом переглянулись.

— Сам Лориан III Оришанский идёт по вашим следам и совсем скоро будет здесь.

Если раньше я считал степняков не совсем умными, то сейчас они и вовсе опустились на уровень шаргха — мелкого, неприятного и неуловимого, но тупого зверька. Этот, которого выбрали самым достойным — очевидно, выбирали с завязанными глазами, — решил схлестнуться с Лорианом в честной схватке. Честной! С некромантом!

Фаркасов идиот.

— Может, предупредим его?

Придя в свой шатёр, мы молча сняли пыльные сюртуки, сапоги и легли поверх цветастых покрывал. Тишина стояла такая, что я был уверен — Эл спит, да и чутьё молчало, но...

— О чём? — усмехнулся беззвучно.

— Ты знаешь. — Шуршание постели, стук. Я обернулся и встретился взглядом с братом. — Знаешь ведь?

Скривился, хоть в темноте Эл этого не видел. А потом рывком сел, повторив позу брата.

— У нас одна кровь. Серьёзно считаешь, что я пропустил бы такие изменения в родном дяде?

Шаргхов сын! И дополнительный повод для ненависти.

— Поэтому ты его так ненавидишь? Из-за того, что он мог инсценировать смерть отца и отпустить, но...

— Я не буду об этом говорить. — Одним движением опустошил чашку с холодным отваром. — И тебе не советую.

Но успокоить любопытство Эла так просто? Как бы не так.

— Ты знал, — покачал он головой. Зажёг свечу, которую оставил Диндон. — Что с тобой случилось в ту ночь?

— Ночь? — усмешка. — Сколько нам было в тот вечер? Пять? Шесть? — Я снова завалился на спину, помолчал. — Понимать возложенную ответственность я уже понимал, но на такое как-то не рассчитывал. Не планировал выть в подушку от раздирающей боли, только бы приставленная нянька ничего не услышала.

— Почему не сказал мне?

— А ты? — хмыкнул я и повернулся набок, лицом к брату. — Что-то наутро никто не говорил о твоём нестоянии. Тоже скрыл?

— Это казалось правильным и важным. Тогда и сейчас. — Эл вздохнул и тоже лёг. Уставился в потолок. Снова вздохнул. — Араэл, я знаю, ты злишься на Лориана. За всё, но представь, каково ему? Из года в год казнить тех, кому верил. Потерять отца из-за очередного предательства. Встать во главе огромной, раздираемой магами империи в возрасте ненамного старше нас. А потом и это.

Пожалуй, единственное, в чём он прав. Некромантия не дар, это проклятие. И если так рвало на части нас, страшно представить, что чувствовал Лориан. Дядя.

Я хмыкнул.

В то, что степняки прибьют единственного в этом мире некроманта, я сомневался и раньше. Сейчас же...

— Как думаешь, Лориан убьёт хаанеля?

Но Эл молчал. И это молчание то и дело выкидывало меня в сон. Или события дня всё-таки нагнали и добивали уставшее тело?

— Очень надеюсь, что нет. — Наконец, ответил он. — Пусть Аян не идеал, но такой смерти не заслужил никто.