Тайфун

ЭПИЛОГ

«Портленд».

Единственным помещением, достаточно просторным для того, чтобы вместить весь экипаж русской подлодки, оказалась матросская столовая, и они быстро забили ее до отказа. Промокшие и озябшие моряки без промедления расправились сначала с кофе, затем с соком и принялись за булочки.

— Смирно! Товарищи офицеры! — крикнул Гаспарян. — Командир!

Все взоры обратились к Маркову. Протиснувшись сквозь толпу, командир остановился у большого телевизора на стене. Он был по-прежнему в своей промокшей насквозь робе.

Марков поднял лист бумаги. Дождавшись, когда все голоса утихнут, он сказал:

— Рад видеть всех вас здесь.

Ответ не заставил себя ждать:

— Здравия желаем, товарищ командир! — дружно рявкнули подводники.

Марков посмотрел было на листок, но затем сложил его и убрал в карман. Он и так знал на память все фамилии.

— Капитан-лейтенант Виктор Беликов.

— Здесь, товарищ командир!

— Капитан третьего ранга Павел Бородин.

Молчание.

Марков всмотрелся в лица.

— Кто-нибудь видел штурмана?

— Погиб на боевом посту, товарищ командир, — ответил старшина Миртов, видевший, как Бородин бросился в рубку, когда «Байкал» уже уходил под воду.

Оперевшись на ближайший столик, Марков постоял, помолчал. Затем он продолжил:

— Капитан второго ранга Сергей Гаспарян.

— Здесь, товарищ командир!

— Капитан третьего ранга Игорь Грачев.

— Командир, им сейчас занимается американский врач, — ответил Гаспарян.

Марков прошелся до самого конца мысленного списка, не назвав только фамилию Федоренко.

— Старший лейтенант Александр Финогенов.

Казалось, Гаспаряну стало физически плохо. Он рухнул, словно сраженный ударом кувалды. Народу было слишком много, и два моряка подхватили старшего помощника, не дав ему упасть. В глазах Грачева навернулись слезы.

— Я же говорил ему... я же говорил, пять минут... Только пять! Но он...

— Погиб на боевом посту, — крикнул кто-то.

Марков перешел к мичманам, старшинам и матросам. На каждую фамилию, которую он выкрикивал, следовал ответ «Здесь!», пока наконец он не дошел до:

— Старшина второй статьи Павел Осипов!

После небольшой паузы кто-то сказал:

— Погиб на боевом посту, товарищ командир.

Где-то на пути от своих сверкающих кастрюль и ножей, словно позаимствованных из экспозиции музея, к антисептически стерильной американской столовой кок Павел покинул этот мир.

Закончив читать, назвав все фамилии и получив ответ, Марков сказал:

— Предлагаю почтить память «Байкала» и тех, кто служил на нем, согласно морской традиции. — Он огляделся вокруг, словно ища что-то. — У кого припрятана бутылка?

Кто-то достал фляжку, прихваченную с погибающего корабля, и протянул ее Маркову. Моряки стали передавать друг другу керамические кружки. Водку накапали во все сто пять кружек, едва прикрыв донья. Скорее, не выпивка, а только запах. Впрочем, сейчас было не до гулянок.

Марков поднял кружку.

— За тех, кто остался на дне, — сказал он. — За наш корабль и за весь мир. Надеюсь, мы до конца выполнили свой долг и перед тем, и перед другим.

У него заблестели глаза, он пошатнулся, словно по набитой людьми столовой пронесся резкий порыв ветра. Марков поднес кружку к губам и почувствовал острый запах чистого спирта.

Он опрокинул кружку в рот, и, может быть, одна капля добралась до его губ, где она смешалась со слезами.

Субмарина «Сити ов Корпус Кристи» делала быстрые рывки вперед, затем зависала в воде, вслушиваясь своим исправным шумопеленгатором. Но врагов поблизости не было. Океан, еще совсем недавно полный опасностей, теперь стал безобидным и невинным.

«Портленду», шедшему со скоростью десять узлов, потребовались почти целые сутки, чтобы покинуть российские территориальные воды. Там, в ста милях от побережья Сибири, пятьдесят человек — половина бездомного экипажа «Байкала» — были переправлены на подошедший «Корпус Кристи». Русских моряков перевозил единственный плот.

Находясь в надводном положении, «Портленд» получил сообщение из Норфолка.

— Центральный пост, говорит радист. Получена радиограмма.

— Несите ее сюда, — распорядился Стэдмен.

Лейтенант Уоллес протянул старшему помощнику расшифрованное сообщение.

Боцман, сидевший за панелью управления балластом, читал выражение лица Стэдмена с такой же скоростью, с какой тот читал сообщение из Норфолка.

— Плохи наши дела?

— Похоже, боцман, вам все же придется надеть на шею гирлянду цветов на Гавайях, — заметил Стэдмен. — Нам предписано следовать в Перл-Харбор, но только через пролив Шелехова.

— Через пролив Шелехова? Это же на Аляске.

— Нам надо будет эвакуировать раненого Ванна и взять на борт начальника штаба адмирала Грейбара. Он будет командовать «Портлендом» на пути к Гавайям.

— Кэптен Джо Уэлч? Хороший командир.

— Надеюсь, вы правы. — Сложив листок, Стэдмен убрал его. — Боцман, мне надо будет приготовить кое-какие бумаги.

— Судовой журнал? Журнал гидроакустика? Навигационные карты? Все уже готово, сэр. От того момента, как мы пересекли «голубую линию» у берегов Кольского полуострова, и до настоящего времени. — Браун понизил голос. — А на тот случай, если кто-то подправил эти журналы, у Бам-Бама есть свой, личный.

— Вы мне сейчас ничего не говорили. Но все-таки я бы посоветовал Бам-Баму избавиться от этих бумаг до прибытия кэптена Уэлча.

— Насколько мне известно, главный старшина Шрамм уже получил этот совет.

— Центральный пост, говорит радист. Мы поймали специальный выпуск новостей Си-эн-эн.

— Прокрутите его на экранах в матросской столовой и офицерской кают-компании, — распорядился Стэдмен. Он повернулся к Уэлли. — Штурман!

— Да, командир?

Тон Уэлли переменился. Они со Стэдменом по-прежнему были в одинаковом звании, но легкость, панибратство, дружеские подколки исчезли. Когда две китайские подлодки начали нащупывать «Портленд» активными гидролокаторами, штурман не смог вынести бремя ответственности командира. И сейчас Уэлли считал часы до того момента, как он сойдет по сходне и даже не обернется назад.

— Нам приказано следовать к острову Кадьяк, где мы должны будем встретиться с вертолетом. Проложите курс и ведите нас туда. «Корпус Кристи» составит нам компанию. Принимайте командование на себя, — сказал Стэдмен. — Я буду в кают-компании. Если что, связывайтесь со мной.

Спустившись на среднюю палубу, Стэдмен прошел назад в кают-компанию. Когда он открыл дверь, телевизор уже работал. Лейтенант Роза Скавалло сидела одна за большим столом, а фельдшер Купер менял ей повязку на сломанном пальце.

— Как дела у Ванна? — спросил Стэдмен.

— Плохо. Возможно, ему не выкарабкаться. То же самое можно сказать про русского офицера. Необходимо срочно перевести их в настоящий госпиталь.

— Помогите им продержаться еще пару дней, и они попадут в госпиталь.

— Слушаюсь, — сказал Купер и вышел, оставив Скавалло и Стэдмена одних.

— Если я вам мешаю, я могу уйти, — сказала молодая женщина.

— Оставайтесь, лейтенант. — Сходив к кофеварке, Стэдмен наполнил себе кружку. — Я расскажу вам о том, что нас ждет.

Он посмотрел на экран. Огромный боевой корабль, американский авианосец входил в какой-то порт. На палубах выстроились моряки в белой форме, а пожарные суда пускали в безоблачное голубое небо водяные дуги.

— А вы введите меня в курс того, что происходит в мире.

— Си-эн-эн сообщило, что мы вынудили китайцев отменить военные маневры и возобновить переговоры с Тайванем. Слушайте сами.

Скавалло прибавила звук.

...хотя путь к сближению двух сторон остается неблизким, напряженность, начавшаяся с убийства китайского дипломата террористом-смертником, похоже, начинает спадать. От сегодняшнего торжественного захода американского авианосца «Китти-Хок» в порт Килун веет духом настоящей военной победы, хотя эта победа была одержана не силой оружия, а лишь угрозой его применения.

— Станет ли известна когда-нибудь вся правда? — спросила Скавалло.

— Нет, если решать, говорить ее или нет, предоставят подводникам. Как себя чувствует Марков?

— Он сказал мне, что лучше иметь одного друга, чем тысячу рублей. Правда, он добавил, что вера у него осталась. Не знаю, что именно он имел в виду.

— Плохо терять людей в результате аварии. Терять их вследствие чего-то такого, что ты сам привел в действие, наверное, просто невыносимо.

И, разумеется, Стэдмен не мог не вспомнить о Ванне. Испытывал ли бывший командир «Портленда» те же самые чувства, или он так далеко переступил за черту, что не может видеть находящееся прямо перед носом?

— Мы встретимся с вертолетом у берегов острова Кадьяк, — сказал Стэдмен. — Ванна и русского механика заберут в госпиталь. Затем мы повернем на юг к Гавайским островам. К нам прибудет начальник штаба комподфлота Атлантики. Он временно займет должность командира «Портленда».

— Вам не разрешат даже привести лодку домой?

— Хорошо еще, если меня не упекут в тюрьму Ливенворт.

— Сэр, — начала молодая женщина, — я очень сожалею. У меня и в мыслях не было втягивать вас...

— Я полез в драку вовсе не из-за вас. Просто я поступил так, как считал нужным.

— Как вы полагаете, руководство это поймет?

Стэдмен улыбнулся.

— Возможно, именно это Марков понимал под верой.

Штаб командования подводным флотом

Атлантического флота.

Норфолк, штат Вирджиния

— Вы приняли решение поджарить Стэдмена на медленном огне, — заметил кэптен Уэлч.

— И при этом обильно поливая его маслом, — подтвердил вице-адмирал Грейбар. — На мостике его корабля произошла перестрелка, черт побери! Он возвращается домой с тремя трупами в морозильнике, искалеченным командиром и кораблем, настолько изувеченным, что восстанавливать его придется целый год. Я списывал на берег командиров, которые лишь сажали свои лодки на отмели. Объясните мне, почему Стэдмен должен избежать самой суровой расправы.

— Потому что он выполнил задание, которое вы ему поручили, — сказал Уэлч. — Что еще вы от него хотите? Он ведь всего лишь лейтенант-коммандер, черт побери.

— А как же бунт на корабле?

— Мы не можем сказать, что это было. Лично мне хотелось бы сначала тщательно во всем разобраться, и лишь потом выносить суждение.

— Ну, насчет этого мы с вами, по крайней мере, пришли к единому мнению.

Уэлч удивленно поднял брови.

— Насчет чего?

— Вы отправляетесь на «Портленд». Чтобы тщательно разобраться со всем на месте. Небольшая морская прогулка пойдет вам на пользу.

У Уэлча возникло неприятное ощущение, что Грейбар вышел из-под его влияния.

— А что насчет девчонки?

— У вас есть мнение на этот счет?

— Если бы все зависело от меня — если она выйдет чистой, я бы послал бы ее прямиком в Гротон.

— Но она уже окончила отделение языкознания института в Монтерее.

— С иностранным языком у нее все в порядке. Я имею в виду школу подводного плавания.

— На «Портленде» она была пассажиром. Она просила — нет, умоляла, чтобы я дал ей корабль, и я уважил ее просьбу.