Наследники динозавров

14. Безысходность

Сколько времени Док-Дейнох пролежал после ухода Создателя геоадов в таком опустошении, он не помнил, молчало и его подсознание. Док, немного набравшись сил, попробовал окликнуть Дейноха, но ответа не услышал. Сначала Док решил, что Дейнох тоже ушел, но, прислушавшись, понял, что это не так: тот был без сознания, если так можно сказать о подсознании. Тогда, плюнув на него, Док попытался осмыслить, что же произошло, но тут до него долетела чья-то мысль:

«Смотри, смотри, этот дебил все еще валяется!»

«Ага, – ответил другой, – чё-то все шептал, шептал, ручищами размахивал…»

«…наверное своим богам молился», – прилетела чья-то глумливо презрительная мысль.

«Да какие у них боги? – хохотнул первый. – Увидел большие скалы, рот раззявил от удивления и молился…»

«Вот и говорю – де-би-лы! А еще мир завоевать хотят…»

Док открыл глаза и, рывком поднявшись на ноги, приготовился к схватке, однако никого рядом не увидел. И только посмотрев внутрь каменной ограды, он увидел троих людей. Они стояли на вершинах не самых больших камней, что огораживали их территорию, и, глядя на него, ехидно и презрительно улыбались. По привычке Док хотел было рявкнуть как следует – мол, нашли дебила… сами такие, но вовремя опомнился и, замерев на секунду, просканировал их сознание, а заодно и подсознание. К удивлению Дока, они все оказались его современниками, ну или почти современниками – двое из 1950 года и один из 1993 года. Выяснив это, Док пристально уставился на них и при этом весьма плотоядно облизнулся, зная, что это у него получается довольно устрашающе. И троица это прекрасно поняла:

– Давайте отойдем от греха подальше! А то, не дай бог, бросится… Говорят, что еще есть дикие, которые могут и…

– Так, – внушительно произнес Док. – Куда пошли?

– Ой, парни, это, наверно, новый Смотритель…

– Да, Смотритель, – ответил он и, перешагнув через камни, вступил в круг, и тут же на разные голоса заверещали, заухали, застрекотали какие-то… сторожа, со скал сорвались маленькие перепончатокрылые, истошно крича, по степи за камнями забегали прыткие, в общем, суматоха началась нешуточная, и все это злорадно прокомментировал из подсознания Дейнох:

– Ну, вот и все. Нарвался и попался… Сюда, за камни, никому не дано право вступать.

– А что ж ты, сука этакая, не предупредил? Ведь если что… оба…

– Да и пусть! Надоело быть в тебе и воевать против своих. Будь что будет! Вот ты пытался убить нашего Отца…

– Это какого?

– Князя нашего Мира! Ты! Пытался! Убить! Это уму непостижимо! Да его просто увидеть и то величайшее счастье! А ты – убить! Тьфу, – напоследок произнес Дейнох и замолк. А Док, оглядевшись, увидел двух внушительных Дейнохерусов, появившихся из-за выступа скал, а с ними четверых Тираннозавров. Что странно, Док не испытывал ни страха, ни волнения. Он прислушался к себе, но ничего, даже «шумного сопения Дейноха», не уловил. А Дейнохи подошли вплотную к камням и остановились, но Тираннозавры стали обходить Дока со стороны.

– Ты зачем пришел сюда? Ты опять пришел убивать? – спросил один из них.

– Нет, я пришел посмотреть на то, что здесь делается, а потом решить, как оградить мой мир от Тираннозавров, то есть от вас. И если вы не одумаетесь – я вас убью!

Док сказал это и сам поразился той силе, что выплеснулась вместе с этими словами из глубины его души. Это был не крик, это была не ярость. Это было решение – твердое и бесповоротное, это была жирная точка на том, что делали Дейнохи. И они это поняли, прочувствовав эту силу, столь необычную и неожиданную.

– Это вопрос не к нам, – ответил один из них, и, развернувшись, они пошли назад. Док еще некоторое время стоял, пристально глядя вслед уходящим Дейнохам и Тираннозаврам. Они шли, явно озадаченные, часто оглядываясь и спотыкаясь. Док, видя это, мысленно вошел в ритм шагов Тираннозавров. Выбрав момент, сбил общий ритм шагов, и все четверо, оступившись, упали. Дейнохи, осознав происходящее, побежали вдоль скал и вскоре скрылись из вида.

– Скажите, а кто вы? – раздался за его спиной робкий голос. Док оглянулся и увидел десятка два людей разного возраста и пола. Они стояли тесной кучкой и явно не знали, что делать. Док эту растерянность отлично почувствовал.

– Кто я? Я – Ревизор. Рассказывайте, показывайте, как живете, – в общем, все-все!

И они показали и рассказали: кто откуда прибыл, кто и сколько здесь живет, как их готовят к роли правителей стран и народов. Еще сказали, что все здесь живущие – самые ценные изо всех людей, так сказать, аристократы. Еще есть те, кто рангом пониже – советники в Дейнохах. А еще есть «мясо» – так они презрительно назвали людей, ставших Тираннозаврами. Они провели Дока по всему лагерю, показали пещеры, где они жили, и наконец привели в общую пещеру, куда мог поместиться и он, гигант Док в теле Дейноха. Там он все осмотрел и обратил внимание на то, что этот зал очень похож на те три, что были на Арене и которые он разрушил. Там он и потерял свое тело. Так вот, в этой пещере он заметил человека, лицо которого показалось ему знакомым. Это был сильно загоревший, с выгоревшими до абсолютной белизны волосами мужчина довольно неопределенного возраста. Он держался в стороне от общей группы, и вид его был довольно высокомерным и немного отстраненным. Разглядывая его, Док вдруг вспомнил: Заповедник, скалы, другой мир – атомный, Дед, Калган, Трущобы! «Боже мой, – подумал он, – как давно это было… Вернее, как не скоро это будет. Если вообще будет». Однако, встряхнувшись от воспоминаний, он вспомнил и рассказ Монти о президенте и о том, как его…

– А вы не Андрей ли Викторович случайно? Не Печкуренко? – спросил Док.

– Ну да… А вы откуда…

– Вспомните: Сибирь, пещера, снега по горло… Только как вы здесь очутились? Вас же в Кембрий отправили.

– Ничего подобного! – высокомерно ответил Печкуренко. – Меня после Сибирских диалогов отправили в палату, где лежал мой двойник, уже оттуда я и отправился, но вовсе не в этот, как его… не в Кембрий, а сюда…

– И кто вас сюда направил?

– А я знаю? Он не представлялся! Он просто сказал, что здесь будет подготовка и я стану…

Но фраза так и осталась неоконченной, и Док так и не узнал, кем станет Печкуренко, ибо его сознания коснулось нечто холодное, и кто-то с глухо сдерживаемой яростью произнес:

– Ты хочешь нас убивать? Выходи и сделай это! – И тут же все люди, окружающие Дока-Дейноха, побежали из этой огромной пещеры, словно им кто-то скомандовал. Док тоже вышел и увидел десятки, а может, и сотни Тираннозавров.

– …и во всех сидят твои соплеменники! – донеслось до него. – Начинай их убивать!

А возле камней стояли геоады, много геоадов! И как только Док появился, они, не медля ни секунды, вскинули руки, и в грудь Дока одновременно ударили десятки молний и силовых ударов. Его с силой отбросило назад, в пещеру, а на груди задымились кожа и мышцы.

«Вот и все, – пришла ленивая мысль, – и ничего-то ты не успел». Но и мысли, и нарастающая боль исчезли, когда в пещеру полезли Тираннозавры. Док выхватил меч, и полилась кровь, посыпались на землю лапы и головы ящеров, и тут же все прекратилось, потому что на полу Док увидел голову! Это был Архип. Его голое, рассеченное мечом тело наполовину вывалилось из распоротого брюха Тираннозавра.

Док опустил меч, и толпа ящеров с жутким клекотом набросилась на него.

– Все… вот… и… все… – Из последних сил он поднял меч, крест-накрест полоснул по каменному потолку, и своды пещеры стали рушиться внутрь, на Дока! Он еще успел почувствовать сильный удар по голове, и сознание навсегда покинуло его неродное, но все-таки материальное тело. И в его угасающем мерцании мелькнула мысль: «Ну вот, сначала не стало тела, теперь не стало меня всего…» – и это была его последняя мысль в жизни. Правда, в самый последний миг, в последнюю, может быть, тысячную долю секунды конца жизни в его уже угасшем сознании что-то промелькнуло, но…

Пещеры, которая была Установкой, не стало. Обломки скал засыпали всех, кто там находился: Тираннозавров, Дейнохов, геоадов, людей и Дока, некогда человека, ставшего Ящером Странноруким и Ужасным, а теперь – только воспоминанием, медленно гаснущим в памяти знавших его людей.

ЧАСТЬ 2

Человек осознает свою неполноценность в чуждом ему мире и испытывает жалость к самому себе. Он чувствует себя ничтожным, ибо понимает, что он ничтожен, этим-то он и велик.Б. Паскаль