Царь царей

Пенрод прошел десять миль до Каира, размышляя о жестокости вчерашнего дня. Его навыки бойца, казалось, не страдали от недостатка использования, и его разум был яснее, а чувства острее, чем когда-либо прежде. Он не испытывал никакого гнева во время драки и убил человека, который угрожал его собственной жизни, не испытывая ни удовольствия, ни чувства вины. Он действовал так, как должен был, защищая людей, о которых заботился, и это делало его сильнее. Кипящая ярость, которая так долго была его спутницей, покинула его, гордость смягчилась состраданием, и он увидел окружающий мир с новой ясностью. Однако когда он добрался до города и услышал вокруг себя гул голосов, покушение на свои чувства шума и цвета, он снова ощутил ту радость, которую испытал в лазарете и на крыше под солнцем. Это заставило его улыбнуться. Он перекинул свой узелок через плечо и пошел искать Якуба.

Пенрод обнял его и с удивлением увидел, что его старый друг заливается слезами. Появился Аднан, недоумевая, что это за шум, и Пенрод был потрясен, увидев, что мальчик, за которым он гнался по крышам, теперь был юношей, высоким и стройным, с черными как смоль волосами, подстриженными довольно длинно.

Убедившись, что он не призрак, они снова принялись изображать Пенрода европейцем. Якуб держал наготове сундук со своими старыми пожитками, включая несколько ценных вещей. Золотые булавки и запонки, а также 18-каратные карманные часы "полуохотник", подаренные ему Эмбер. Пенрод остался дежурить. Остальное он попросил Аднана продать. Потом он купил на эти деньги оборудование для крикета и красивую жестянку розовых конфет для Клеопатры и отправил все это в колонию, чтобы его друзья знали, что он все еще думает о них.

Якуб настоял на том, чтобы самому сделать Пенроду прическу, и когда он подарил Пенроду ручное зеркало из красного дерева, Пенрод удивленно посмотрел на себя. Он смотрел на знакомого незнакомца.

Якуб смахнул с воротника выбившиеся волосы. - Итак, эфенди, что дальше?”

•••

Полковник Сэм Адамс, как обычно, был в тот вечер в клубе. Он провел весь день, глубоко погрузившись в телеграммы и брифинги из Лондона, пытаясь понять, в какую сторону дуют политические ветры в Европе, и теперь был полон решимости оставить подобные опасения позади. Но они все еще мелькали в его голове, когда он пил свой первый коктейль в баре. Один из его младших офицеров пытался произвести на него впечатление своими собственными мыслями о нынешнем климате в Африке, последних конференциях в Берлине, амбициях французов и нынешней ситуации в Судане. Сэм попытался изобразить вежливое ворчание, не обращая внимания на мужчину, но тут почувствовал чье-то присутствие рядом. Это был еще один младший офицер, только что сошедший с корабля, но выглядевший странно взволнованным. Сэм чувствовал, что беспокойство мальчика было вызвано не только тем, что он оказался в такой толпе старших офицеров. Сэм поднял руку, чтобы остановить поток слов другого парня.

- В чем дело, Паттерсон?”

- Сэр, вас ждет один человек. Но он не захотел войти. Он говорит, что больше не является членом клуба.- Паттерсон провел дрожащей рукой по волосам и понизил голос до шепота. - Сэр, он говорит, что его зовут Пенрод Баллантайн.”

Сэм поставил свой бокал на мраморную стойку бара и сразу же последовал за Паттерсоном через холл, мимо фонтанов и папоротников, мимо женщин, увешанных драгоценностями, и мужчин в униформе или вечерних платьях, через хлопающие пробки шампанского и гул самодовольных разговоров, в прохладный вестибюль и на подъездную дорожку.

В тени на дальней стороне подъездной аллеи стоял человек. Сэм поспешил к нему, сначала скептически, но потом, снова увидев знакомое лицо и фигуру, чуть не побежал. Он остановился в ярде от мужчины. Это был он, хотя Сэму показалось, что он видит что-то другое в его поведении. Он выглядел старше и худощавее, но его волосы и усы были аккуратно подстрижены, а одежда - хорошо скроенный, но скромный костюм в европейском стиле - выглядела безупречно.

- Пенрод!- Сказал Сэм. “Я думал, что ты умер!”

Пенрод рассмеялся: - Я был совсем близко к этому, Сэм.- Он протянул руку, и его глаза стали серьезными. - Я пришел просить у вас прощения, Сэм. Вы пытались мне помочь, а я очень плохо с вами обошелся.”

Он больше ничего не сказал и не стал оправдываться. В его голосе не было высокомерной насмешки, которая сделала бы извинения бессмысленными, только этот искренний тон и открытая ладонь.

Сэм взял ее и грубо обнял Пенрода, а затем удержал его за плечи на расстоянии вытянутой руки. Он с удивлением почувствовал, как у него сжалось горло, а его собственный голос слегка надломился, когда он ответил:

“Я рад, что ты жив, Пенрод.”

“Это гораздо лучше, чем я заслуживаю, мой друг. Теперь же я нахожусь в некотором замешательстве. Как вы думаете, сможете ли вы или Ее Величество использовать меня?”

Факелы, стоявшие вдоль подъездной дорожки, мерцали в легком вечернем ветерке, отбрасывая тени на их лица. Сэм подумал о грудах бумаг на своем столе, о странных течениях, преследующих друг друга по всей Европе и Африке, и о сообщениях, которые он читал об отношениях между правительством в Риме и новым императором Эфиопии, интересным королем-воином по имени Менелик.

“Так вы вернулись?- Сказал Сэм. “И вы хотите снова надеть форму? Служить моим офицером разведки?”

“Да, и я это сделаю, если вы не против.”

- Он похлопал Пенрода по плечу. “Я возьму тебя, дорогой друг. Конечно, я возьму тебя.”

•••

Полковник Сэм Адамс впервые заговорил с Пенродом о падении герцога Кендала через несколько дней после их воссоединения. Пенрод отказался подтвердить, что он был каким-либо образом вовлечен в это дело. Сэм подстрекал его, соблазнял дикими слухами, льстил ему и заказывал лучшее шампанское из подвалов, но Пенрод все равно оставался невозмутимым. В конце концов Сэм признал свое поражение и развел руками.

- Тогда храни свои секреты! Господи, да ведь можно научить устрицу держать рот на замке.”

Они сидели в тихом уголке веранды отеля "Шепард" с бутылкой идеально охлажденного "круга", спеленутые, как младенец, в хрустящее полотно, в серебряном ведерке со льдом между ними. Снаружи, за плетеными креслами и льняными скатертями, мимо них проносились обычные каирские драмы-взрывы красок и вавилонское столпотворение соперничающих языков.

- Конечно же, Дис

кретион-неплохая характеристика для офицера разведки” - мягко заметил Пенрод.

“Совершенно верно, - проворчал Сэм, - но я полагаю, что, хотя вы и не имеете никакого личного отношения к этому делу, ВАС МОЖЕТ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ рассказ очевидца о находке тела герцога?”

“Пожалуй, я бы так и сделал, - ответил Пенрод, поднимая бокал и опытным взглядом рассматривая лопающиеся пузырьки. Руми называл чрезмерное богатство тонкой болезнью, но тогда поэт также рекомендовал жить с энтузиазмом, и урожай 1881 года был превосходным.

Сэм рассказал ему все, что видел: разрушенный дом, запертый кабинет, пустой сейф и ужасно изуродованный труп. На лице пенрода все это время сохранялось выражение вежливого интереса.

“А вы нашли секретаря, Каррутерс?”

“Никаких следов его присутствия” - сказал Сэм, вытягивая ноги и скрещивая лодыжки. - Мы посмотрели, и не только мы. У него не было семьи, и хотя мы следили за некоторыми его известными притонами и партнерами в Париже и Лондоне, он так и не появился.”

- Странно, - тихо сказал Пенрод. - И вы говорите, что сейф был совершенно пуст?”

“Так оно и было. А почему ты спрашиваешь?”

Пенрод пил шампанское, с должным вниманием смакуя сложные ароматы кремня и фруктов.

- Праздное любопытство, Сэм. Вот и все.”

•••

Проведя месяц в Каире, Пенрод отправился в Англию навестить своего брата баронета и невестку Джейн. Они были переполнены счастьем видеть его живым и простили его исчезновение с готовностью, которая унижала его. В течение нескольких недель Пенрод находился в Лондоне, ведя переговоры с Военным Министерством о положении в Судане и обедая с высокопоставленными офицерами и политиками. Наконец им удалось сбежать в шотландские поместья, чтобы немного пострелять, и Джейн воспользовалась случаем, чтобы расспросить его об Эмбер.

“Я очень полюбила Мисс Бенбрук, - сказала она, когда он поднял пистолет. “У вас есть какие-нибудь новости о ней?”

“Нет, - ответил он и выстрелил. Это был единственный выстрел, который он пропустил за весь день, и Джейн больше не пыталась давить на него.

Адамс находился в кабинете сирдара, когда тот прибыл и передал им обоим свой доклад о текущем состоянии верблюжьего кавалерийского корпуса, а также свои предложения по дальнейшей подготовке. Китченер одобрил его предложения без комментариев.

“Отлично. Вольно, майор.”

Пенрод сцепил руки за спиной.

- Майор Баллантайн, вы проделали хорошую работу с этими людьми, но ваше поведение не всегда соответствовало тому, что я ожидал бы от человека вашего ранга и опыта. Полковник Адамс сказал мне, что я могу доверять вам, и у меня есть задание, для которого вы подходите исключительно хорошо. Для этого нужен человек, на которого я могу положиться, чтобы действовать независимо, но не как проклятый ренегат. Это вы и есть тот человек?”

“Так и есть, сэр.”

Он почувствовал на себе проницательный взгляд генерала. Китченер был смелым, решительным командиром на поле боя и превосходным руководителем. Он был требователен, но в то же время предан и доверял своим инстинктам. Пенрод знал, что решение, принятое этим мускулистым гладиатором сейчас, станет решающим фактором в его будущей военной карьере. К своему удивлению, он обнаружил, что действительно хочет снова занять свое место в центре событий. Фарук был прав.

“Очень хорошо” - наконец сказал Китченер. “Ты мне нужен в Массовахе. Я хочу знать, что итальянцы делают в Эритрее и что они планируют. Мне нужна оценка силы и лидерства махдистов в Южном Судане, и я хочу знать, стоит ли нашим друзьям в Адене и Сомалиленде беспокоиться об этом новом императоре Менелике. Мне нужны регулярные отчеты, и я надеюсь, что вы получите самую лучшую информацию от старших итальянских офицеров. Вы меня понимаете?”

- Да, сэр.”

“Ты будешь сам по себе. Наше соглашение с нашими итальянскими друзьями заключается в том, что вы будете консультировать их по поводу их сражений с дервишами и обмениваться информацией о вербовке и обучении местных войск. Они чертовски гордятся своими Аскари. Посмотрим, сможем ли мы узнать что-нибудь полезное для наших собственных сил. И добудь мне эту информацию тоже.”

“Сэр.”

“Насколько я понимаю, у вас есть друзья в королевских кругах. Итальянцы не были бы так доброжелательны к любому другому офицеру, - добавил Китченер. Он взглянул на бумагу для брифинга, лежащую перед ним на полированном столе, покрытом аккуратным, тяжелым почерком Сэма Адамса. “Что же это за орден стражей Рима?”

“Я понимаю, что могу продавать козий сыр на форуме, сэр, - сказал Пенрод. “Но только в определенные субботы.”

Губы Китченера дрогнули в редкой улыбке. “Отлично. Вы отправитесь в Массовах в пятницу.”

•••

Пенрод приготовился к его отъезду. Якуб и Аднан уделяли большое внимание его вещам, и его жилище отзывалось эхом их приказов и проклятий, когда они находили любой предмет одежды менее совершенным.