Когнитивный элемент депрессии, которым несправедливо пренебрегают

Исследования РЭТ-модели депрессии

Эмпирические проверки РЭТ-модели депрессии пока еще довольно скромны. Мур (Moore, 1977) обнаружил, что иррациональные идеи студентов колледжей значимо коррелируют с чувствами отчуждения и депрессии. Другие авторы (La Pointe & Crandell, 1980), используя Тест иррациональных убеждений (Jones, 1968), нашли, что люди, страдающие депрессией, более иррациональны, чем люди с психологическими трудностями и контрольная группа, Пид (Pead, 1980) обнаружил, что депрессивные пациенты, прошедшие рационально-эмотивную терапию, показывают значимо меньшие баллы по Тесту иррациональных убеждений по сравнению с двумя контрольными группами. Торпе и соавторы (Thorpe, Barnes, Hunter & Hines, 1983) обнаружили значимые корреляции между «депрессивными» и «иррациональными» мыслями в двух клинических и двух неклинических выборках. Уоткинс и Раш (Watkins & Rush, 1983) сообщают о том, что пациенты, страдающие депрессией, набирают значимо больше баллов по шкале «Иррациональность-Депрессия» и меньше по шкале «Рациональные ответы», чем испытуемые в трех контрольных группах.

Форстерлинг обнаружил, что ригидные посылки (долженствования, необходимости) в отношении достижения целей увеличивают вероятность самооценочных и катастрофических когниций после неудачи, и, «кроме того, было обнаружено, что некоторые когниции, которые Бек определил как депрессогенные, после неудачи возникают с большей вероятностью, если посылки были «иррациональными», и с меньшей вероятностью - если они были «рациональными» (Forsterling, 1983, р.15). В другом исследовании Форстерлинг (Forsterling, 1985, р.12) отмечает, что «негативные эмоциональные состояния, возникающие при неудачах, проявляются гораздо сильнее, если люди больше придерживаются иррациональных убеждений (долженствований), чем рациональных рассуждений (предпочтений)».

Келлер (Keller, 1983) сообщает, что люди с депрессивными состояниями и более высоким начальным уровнем дисфункциональных установок, проявляют меньший отклик на когнитивную терапию и демонстрируют более общую психопатологию, чем те, чьи установки более функциональны. Льюинсон и соавторы (Lewinsohn, Larson & Munoz, 1982) обнаружили, что депрессивные пациенты готовы подписаться под некоторыми специфическими иррациональными убеждениями, которые я постулировал, и не соглашаются с другими. Розенау и Смит (Rohsenow & Smith, 1982) показали, что наличие двух из указанных мною иррациональных убеждений - что плохое не должно происходить и ужасно, если это все-таки случается, и что полноценному человеку всегда следует быть совершенно компетентным, адекватным и успешным во всех аспектах - значимо коррелирует с депрессивным состоянием. Сильвермен и соавторы (Silverman et at., 1984) сообщают, что дисфункциональное мышление, включающее абсолютистские требования в отношении как собственного поведения, так и поведения других, более выражено в период острой глубокой депрессии, и менее - во время выздоровления.

Миллер и Берман (Miller & Berman, 1983), рассматривая результативность когнитивно-поведенческих терапий, обнаружили, что когнитивное переструктурирование, используемое в рационально-эмотивной терапии, при депрессии было особенно эффективно, тогда как другие формы модификации самоутверждений давали значительно меньший эффект.

В целом эти исследования, по-видимому, поддерживают основные гипотезы рационально-эмотивной терапии относительно мышления депрессивных пациентов в терминах категорических долженствований. Однако для полной проверки этих гипотез можно провести значительно больше исследований, в том числе учитывающих в качестве переменной наличие у испытуемых гибких предпочтений или догматических долженствований. Такие исследования позволят определить, действительно ли теория РЭТ, считающая решающим фактором возникновения депрессии наличие must-урбаторного мышления, добавляет новый когнитивный элемент, который остался незамеченным основными когнитивно-поведенческими теориями.

Кроме того, могут быть исследованы некоторые специфические вопросы, касающиеся эффективности РЭТ-модели депрессии, в частности следующие.

1. Что эффективнее: более философский подход к когнитивной теории, в частности обучение пациента безусловному, при всех обстоятельствах, принятию себя - или простое обучение рациональным совладающим способам мышления?

2. Что лучше: учить пациента принимать реальность во всех ее (даже самых мрачных) проявлениях - или учить принимать только те угнетающие аспекты жизни, которые его непосредственно касаются?

3. Только ли людям, склонным к депрессиям, помогает антидогматический тренинг и акцентуация гибкого, научного мышления?

4. Усиливаются ли в своем проявлении общие формы перцептивных и понятийных нарушений, такие как персонализация и сверхгенерализация, когда люди с депрессией усваивают абсолютистские долженствования?

5. Будут ли депрессивные пациенты, обученные строго придерживаться желаний и предпочтений вместо долженствований и требований, выздоравливать более быстро и стабильно, чем в тех случаях, когда терапия не содержит такого рода обучения?