Почему на Западе принято ходить к личному психоаналитику

И тут же, если доктор говорит такому клиенту (или его родственнику): "Вот вы считаете на калькуляторе правой рукой, а я вам скажу, что так неправильно. И лучше считать левой рукой. Что вы мне на это ответите?"

— В лучшем случае, мягко пошлю вас подальше".

И никакого обсуждения по этому поводу устраивать не будете, сочтя подобное развитие событий для себя ниже своего достоинства.

Иначе говоря, ситуацию, когда неспециалист начинает вас учить по вашей специальности, да еще и со снисходительно-покровительст-венной интонацией в голосе, вы будете воспринимать это, как минимум, как откровенное и явное неуважение к вам, к вашей личности, профессиональному уровню. Или как целенаправленное оскорбление в свой адрес, которое до такой степени нелепо и неприлично, что исключает в дальнейшем не только продолжение подобного разговора, но при возможности и общения вообще, причем нередко на всю оставшуюся жизнь. А на человека, который пытается подобные вещи практиковать неоднократно, большинство людей будет смотреть как на неумного (мягко говоря) и очень плохо воспитанного человека.

Американцы идут к психотерапевту, психологу, психоаналитику с разными целями: посоветоваться применительно конкретных житейских ситуаций (в семье, на работе, в быту и т. д.), узнать больше о себе и своих близких, подкорректировать свою личность в медицинском, интеллектуальном, психологическом, духовном и других моментах. Тем более, что данное подразделение весьма условно, так как в человеке все взаимосвязано и оказывает взаимное влияние друг на друга, причем как положительное, так и отрицательное.

Они уже давно поняли, что все знать нельзя. Поэтому лучше узнать мнение специалиста-профессионала, чем ломать себе голову и тратить время на изучение дополнительных областей знания. Не говоря уже о том, что каждые 10 лет происходит удвоение информации в каждой области науки и 50 % ее устаревает. Не зря же говорят, что если погонишься за двумя зайцами, то, скорее всего, ни одного не поймаешь.

Начнем с того, что подавляющее большинство (90–98 %) людей очень субъективно относится к себе: или очень принижает свою ценность в сравнении с другими людьми или сильно повышает. Не говоря уже о том, что многие (60–80 %) даже не представляют свои главные достоинства, выдвигая в качестве таковых свои, в лучшем случае, второстепенные положительные качества. Чуть меньшее число людей (40–50 %) вообще в качестве своих главных достоинств выдвигает свои недостатки, думая, что это положительные… Причем, так думают не какие-то умственно неполноценные люди, а, в первую очередь, представители интеллигенции.

Очень плохо представляют свои недостатки практически все люди. В этом моменте есть одна логическая уловка, на которую попадают очень многие. Если очень жестко "прижать" логически человека, то он, возможно, и признается, что тот или иной недостаток у него есть, как и у всех других людей, но в очень небольшой степени выраженности (5 — 20 %), которой можно, по большому счету, пренебречь при глобальной оценке личности. И это как-то успокаивает и утешает основную массу людей. На самом же деле, степень развития многих недостатков не минимальная, а средняя или выраженная. Причем, у каждого человека свой индивидуальный комплект качеств с малой, средней и выраженной степенью развития, причем, как положительных, так и отрицательных по своей сути.

Поэтому разобраться в этом хитросплетении может только тот, кто знает критерии истинной оценки человеческой личности, имеет большой практический опыт их применения. Как правило, в таковой роли может выступать профессиональный психолог или специалист, занимающийся практической психологией не в качестве хобби, а в своей постоянной многолетней работе. Сложность такой работы настолько значительна, что многие даже так называемые профессиональные психологи (отечественные) справляются с ней не всегда хорошо.

Расставить акценты между главными и второстепенными и достоинствами и недостатками может не просто специалист, знающий психологию, но и философию. Объяснить каждому конкретному человеку то, откуда в нем то или иное качество и как к нему правильно относиться может только профессионал высокого класса, что составляет не более 10 процентов от общего числа специалистов, занимающихся психологией. Конечно, среди окружения некоторых людей есть те, у кого имеется житейская интуиция настолько хорошо развитая, что в отдельных моментах может составлять конкуренцию некоторым молодым психологам.

Но при этом проблема заключается в том, пожелает ли такой человек тратить время и силы на долгий и кропотливый труд на анализ личности другого человека. Некоторые люди скажут в ответ: а что тут такого? Да, на первый взгляд, ничего особенного, но в реальной жизни все обстоит совсем иначе: среди родителей, так или иначе занимающихся психологией, те, кто применяет свои знания для объективной оценки своих детей и других родственников, составляют всего 1–2 процента. Иначе говоря, кое-что они умеют, но не хотят. В остальных случаях люди хотят, но не умеют. Тратить душевные силы на благо другого человека (серьезно и объективно оценивать его личность) — это редкий дар и уникальная способность, особо ценное свойство человеческой личности, объединяющее в себе сразу три составные части: желание, стремление, умение.

Нужен и высокий уровень интеллекта оценщика, который от рождения ограничен у 910 людей до среднего. Необходимо и наличие творческого начала для правильного применения даже самого большого объема знаний психологии, что встречается лишь у 2–3 процентов людей. Таким образом, вероятность встречи действительно мудрого, беспристрастного, бескорыстного и трудолюбивого человека во все времена была, есть и будет 1–4 на тысячу. Если же к этим параметрам добавить еще два-три, то и этот небольшой процент уменьшится еще в несколько раз (5–7 на 10000 или 0,05 –0,07 процента).

Есть и еще некоторые подводные камни в процессе оценки личности другого человека. Анализирующий невольно переносит свои индивидуальные (чаще всего значительно отличающиеся от классических и истинных) взгляды и представления, принципы и убеждения на того, кого он оценивает. И совершенно при этом не задумывается о том, насколько это правильно и адекватно. Ибо, то, что является естественным и закономерным для одного, то для другого будет проявлением тяжелой психической патологии или просто безнравственным поведением. Например, общительный человек вдруг стал очень замкнутым и нелюдимым или любящий одиночество вдруг стал очень общительным…

Каждый человек привыкает к тому, что в его поведении и умственной работе проявляются те или иные свойства, заложенные в нем от природы. И, если заложен, например, высокий интеллект, то он воспринимается, как норма. И, когда такой человек смотрит на другого, кому природа не дала так много, то анализируемый воспринимается, как неполноценный, глупый или ленивый человек, который не желает заниматься своим развитием для достижения интеллектуальных высот подобно "аналитику". При этом совершенно забывается народная мудрость о том, что "рожденный ползать летать не может". И это верно применительно к любым свойствам натуры, особенно способностям и талантам.

Вот и получается, что то, что одному дается легко и непринужденно, то у другого если и получится, то после долгих и интенсивных, напряженных и нудных усилий. А многое не получится никогда и ни при каких обстоятельствах, даже если его будут обучать десять академиков самым добросовестным и старательным образом. И так всегда было, есть и будет. И повода удивляться или огорчаться от этого никакого нет. Это вечные законы жизни, которые никому не дано изменить.

Есть и чисто генетические особенности. В народе говорят: "От осины не родятся апельсины". От людей, в генах которых заложен минимальный интеллект, не может родиться очень умный человек. Это будет подобно тому, как от кошки родится щенок. От людей с высоким интеллектом может родиться человек с задатками очень умного. А как эти задатки будут развиваться — это уже другая сторона медали. В некоторых случаях интеллект даже стихийно пробивает себе дорогу.

Бывает нередко и иная картина, когда одаренный ребенок растет, как сорняк и его "талант остается зарытым в землю". Или же таланты и способности развиваются, но в отрыве от остальной личности, поэтому вся личность от этого не становится лучше, а чаще только хуже, примитивнее и дисгармоничнее, бездуховной и безнравственной, как это не покажется на первый взгляд нелогичным и парадоксальным.

В оценке другого человека очень трудно остаться бесстрастным. У каждого своя система отсчета в оценке интеллектуальных и психологических свойств личности. Общительному любитель уединения кажется шизоидным, а любителю одиночества любитель развлечений кажется легкомысленным и пустым человеком. Фанатичным пуританам любитель нормального непринужденного общения представляется безнравственным. А первые в представлении последних кажутся занудами.

Не говоря уже о том, что часто высказываемая оценка может быть приукрашенной из соображений тактичности и деликатности или лицемерия и угодливости, обычной симпатии или каких-либо меркантильных соображений. Приниженной оценка бывает из чувств и мыслей противоположного характера.

Сложность понимания механизма искажения оценивания личности заключается еще в том, что многое происходит на подсознательном уровне "оценщика". Иначе говоря, он даже себе не отдает отчета в том, почему он говорит не то, что видит на самом деле. И при этом может искажать оценку реального положения вещей от самого небольшого до принципиально противоположного. Например, некрасивая женщина оценивает красивую, к которой испытывает чувство зависти. Или когда мужчина оценивает того, кто умнее или известнее, чем он сам. В девяти подобных случаях из десяти оценка будет, скорее всего, искажена.

Проблематичность объективности оценивания другого человека имеется еще и в том, что обычная человеческая психология имеет особенность в принципе не воспринимать объективно и бесстрастно людей, которые умнее, красивее, порядочнее, сильнее, богаче или по каким-то другим важным для конкретного человека параметрам значительно его превосходят. Это вызывает у оценщика мощное внутреннее противодействие, сильнейший психологический дискомфорт, от которого все силы оценщика — умственные, физические и душевные прикладываются на избавление от этого дискомфорта. А наиболее простой и легкий путь в таких случаях — это найти какой-либо явный или скрытый, реальный или мнимый изъян в личности оцениваемого, который мог бы в нужной степени скомпрометировать последнего и, таким образом, увеличить существенно значение личности оценщика.

Подобное положение вещей имеет место быть и в том случае, если оцениваемый примерно равен оценщику. А фундаментальное и глобальное подсознательное чувство собственной значимости вступает в противоречие с реальностью в подобных ситуациях. Признать себя таким же, как другой, — это для многих подобно тому, как признать себя серостью и посредственностью. Из боязни попасть в такого рода ситуацию (пусть даже всего лишь воображаемую, а не реальную — это не меняет сути дела) человек может совершать почти любые, даже самые резкие и жесткие, глупые и странные поступки. Принцип ошибочный в своей основе, но весьма распространенный, к сожалению.