Пёс Господень

Дмитрий Шатров

Пёс Господень

Во все времена грусть-печаль топили в вине. В нём же искали вдохновение. Им же отмечали радостные события. И во все времена были трактирчики, кабаки, рюмочные…

Этот трактир назывался «Снулая рыба». Здесь больше топили.

Что подвигло хозяина окрестить своё заведение именно так, осталось загадкой, но название получилось из категории «говорящих»: тесное помещение с низкими потолками; в почерневшие балки намертво въелась копоть; очаг больше дымил, чем грел; тусклое пламя свечей отбрасывало на стены дрожащие тени. В воздухе витал непередаваемый аромат подгорелой селёдки, а прокисшее пиво насквозь пропитало доски столов.

И при всём при этом, за каждым кто-то сидел. Где по одному, где по двое, а где целой кодлой. Но пропитые лица посетителей выражали уныние, речи звучали невнятно, а редкие движения были суетливыми. Зато пили здесь, как в последний раз. Выпивохи накачивались дешёвым пойлом в стремлении добавить хоть каплю радости в свою никчёмную жизнь… или на время забыться, что вероятнее.

Лишь один выделялся из тусклой однообразной массы.

В центре зала восседал статный мужчина — олицетворение стародавних рыцарских былин, сказаний о силе Гийома и о красоте Роланда.

Вьющиеся русые волосы, плечи в сажень, мощная прямая спина… Большего рассмотреть трудно, потому что как раз спиной к выходу он и сидел. На кожаной куртке отпечатались следы кольчужных колец, жесты сильных рук выдавали уверенного в себе человека.

Единственный, кто не бежал от забот, а просто наслаждался едой и питьём. Хотя в «Снулую рыбу» наслаждение отроду не заглядывало.

И тем не менее.

Он отправил в рот кусок запечённой трески, с удовольствием отхлебнул из высокой деревянной кружки и принялся неторопливо жевать.

Хлопнула входная дверь. Послышались тяжёлые шаги, сопровождаемые позвякиванием шпор.

Воин даже не дёрнулся.

***

- Ренард! Предписание! Немедленно на коня, воин! — рявкнул над ухом сиплый бас, и волосатая ручища прихлопнула к столешнице лист пергамента с сургучной печатью.

От мощного удара стол вздрогнул, подпрыгнула кружка, тарелка с недоеденным рыбьим хвостом соскочила на пол и разбилась.

- Блез, чтоб тебя драли Семеро! — Ренард не оборачиваясь, махнул кулаком за спину, но не попал.

В ответ раздался звучный хохот, и на скамью напротив плюхнулся здоровенный детина. Блез по прозвищу Бородатый. Старый боевой товарищ и, по совместительству, командир. Его щекастая морда, заросшая до бровей чёрной курчавой бородищей, излучала неприкрытое довольство.

- Дождались, Ренард! Дождались! Идём в рейд! — здоровяк без спроса схватил кружку приятеля, выхлебал остатки эля и грохнул пустой посудой о столешницу. — Приказ комтура. Наш триал выделен в сопровождение Несущему Слово.

Посетители трактира поначалу не обратили внимания на шумное поведение двух верзил, здесь даже потасовки — дело обычное. Но слова «приказ комтура» и «триал» заставили всех притихнуть, а когда прозвучало имя Несущего Слово, к выходу потянулись даже завсегдатаи. Вскоре зал опустел. Святую Инквизицию здесь очень уважали, но лишний раз предпочитали не связываться.

- Триал… Забыл, что мы уже две декады как не триал? Или прислали кого на замену? — фыркнул Ренард, с сожалением разглядывая опустевшее дно кружки.

На эту он потратил последние медяки, и больше денег у него не осталось.

- Щас, погоди, — Блез развернулся к стойке и щёлкнул пальцами над головой. — Эй, трактирщик! Эля мне и моему другу! Да не той бурды, которой ты его поил! Найди чего поприличнее. И каплуна жареного не забудь. Живо!

- На что гуляем? — удивлённо изогнул бровь Ренард.

- Брат-казначей расщедрился по поводу такого дела. Выделил монет в счёт содержания, — Блез расплылся в людоедской улыбке, показывая крупные жёлтые зубы, и бросил на стол увесисто звякнувший кошель. — Здесь твоя половина.

Ренард прибрал деньги и хищно оскалился в ответ. Рейд — это хорошо, рейд — это прибыльно, а то поиздержался уже до крайней степени. Триединый услышал его молитвы. Хотя, если честно, он и забыл уже, когда в последний раз молился.

- Мы снова полноценный триал. Комтур выделил нам неофита, вместо Гастона, упокой Господь его душу, — Блез осенил себя крёстным знамением.

- Ты его видел? — спросил Ренард, имея в виду новичка.

- Не успел. Я от казначея сразу сюда. Знал, что найду тебя в «Рыбе», — заржал Блез, а когда отсмеялся, гаркнул во весь голос: — Трактирщик, Анку тебя забери, где тебя Семеро носят?!

Хозяин заведения притащил две большущие кружки с пышными шапками пены, по жареному цыплёнку каждому и удалился, недовольно пробурчав себе под нос:

- Совсем псы распоясались, как их святая братия терпит?..

- Чего?! — нахмурился Блез и всем телом развернулся к трактирщику.

Бородатый не расслышал слова, но общую интонацию уловил.

Не след простолюдину брехать на рыцаря. За такое надо наказывать. Трактирщик обернулся на возглас, побледнел, но быстро сообразил, как выкрутиться.

- Говорю, приятного вам аппетита, почтенные, — согнулся он в подобострастном поклоне.

- Другое дело, — проворчал Блез, развернулся к столу и потянулся к жаркому.

На какое-то время приятелям стало не до разговоров.

Неосторожное «псы», слетевшее с языка трактирщика, ничуть не было оскорблением. Они действительно псы. Псы Господни. Элитные бойцы Святой Инквизиции. И святые отцы их не просто терпели — их пестовали, как любимую гончую, как породистого жеребца, как ловчего сокола. Очень уж нечасто встречались люди, способные оживить небесный металл. Ещё меньше рождалось тех, кто годился в воины. А такие, как Ренард и Блез, и вовсе были наперечёт.

***

Неофит переминался с ноги на ногу и заливался румянцем под пристально-тяжёлыми взглядами рыцарей. Одной рукой он придерживал большой кавалерийский арбалет, а второй хватался то за эфес меча, то за пряжку наборного пояса. И всё порывался принять эффектную позу, чтобы эти двое ветеранов-громил поняли, что он… что он тоже… не просто так тут… здесь.

- Армэль, говоришь, — задумчиво протянул Блез и переглянулся с товарищем. — Мда, подсуропил нам комтур с пополнением…

Оба криво ухмыльнулись. Армэль же покраснел ещё сильнее.

Юноша был под стать своему имени. Такой же красивый и нежный. Ясные голубые глаза, чистый взор, белокурые волосы. Пушок на щеках… поди, не брился ещё. И как его угораздило? Высокий, — с этим-то как раз понятно, в Псы Господни ниже шести футов не берут, — но в остальном…

Худощавый. Хотя, скорее, хрупкий. Такое телосложение больше девушке подойдёт. Не воину. Этого мальчика проще с лютней представить где-нибудь в благоуханных садах, чем в доспехах на коне…

- Ты арбалет-то натянешь, вьюнош? — с язвинкой поинтересовался Блез.

- Натяну! Вот смотрите! — вскинулся Армэль и неловко закрутил рукоять натяжения.

- В наше время таких приблуд не было, а, Ренард? — покачал головой Блез и, добавив участия в голос, спросил паренька: — Ну что, болезный, управился?

- Да! Почти, — Армэль, наконец, выпрямился, вытащил из подсумка освящённый болт и поместил его в ложе. — Вот!

Он демонстративно изготовился к стрельбе, выбрав целью живот экзаменатора. Тот скептически хмыкнул.

- Считай, что тебя два раза убили. А может, и все три, если на кого из Семерых напоремся, — оценил потуги юноши Блез и осторожно отвёл арбалет в сторону. — Ты арбалетик-то разряди. Освящённые болты, они денег стоят. И предназначены не для людей. Тем более, не для твоего командира.

Армэль совсем смешался и повторил недавние действия в обратном порядке. А Блез замолк и затеребил бороду, что у него означало крайнюю степень задумчивости. Наконец он объявил:

- Давай-ка, мы вот что сделаем. Ты, малой, лучше дуй-ка домой, к мамке, а комтуру мы скажем, что ты в лесу сгинул. Или на болотах утоп. Нет. Лучше скажем, что от поноса загнулся. От кровавого. Так героичнее будет. Кровь, она знаешь…

Блез не закончил, а Ренард невесело усмехнулся. Он как раз знал, что приятель не шутит. Парня с собой в рейд тащить — на один раз. Его или Дип загрызёт, или Лютены утащат, или Крионы до смерти затанцуют. Бородатый полностью отдавал себе отчёт, о чём говорил. Опыта у него хватало. Но Армэль воспринял слова командира, как пустую издёвку.

Он горделиво вскинул подбородок, отставил в сторону ногу и многозначительно сжал эфес меча.

- Как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне?! Я из благородной семьи! И я такой же Пёс Господень, как и вы! И… и… и я имею право!..

Договорить ему Блез не дал.

- Право здесь имею только я! И вот ещё он, потому что здоровее меня! — громыхнул Бородатый, ткнув пальцем в Ренарда, и взгляд его сверкнул воронёной сталью. — А ты пока даже на щенка не тянешь! Тоже мне, выискался Пёс Господень!

- Да ладно тебе, Блез. Отцепись ты от парня. Он зелен ещё, не понимает твоей доброты. Потом благодарить станет, — Ренард миролюбиво похлопал товарища по плечу.

- Нужна мне его благодарность. Если хочет побыстрее сдохнуть... — буркнул Блез и, не закончив, развернулся к орденским конюшням. — Всё, смотрины закончены, через четверть часа выдвигаемся. В полной выкладке.

Неофит, всё ещё пунцовый от гнева, пошёл исполнять приказ. А Ренард задержался. И задумчиво поглядел ему вслед.

Этот юноша напомнил ему себя десятилетней давности.

Нет, Ренард даже в детстве не был таким доходягой. Он и ростом повыше, и костью пошире. Но точно так же стоял перед рыцарями первого в своей жизни триала, и точно так же неуверенно сжимал в руках арбалет. В то время ещё не придумали хитрых приспособлений, тетиву приходилось натягивать руками.

Ренард тогда эту тетиву порвал от усердия, а пальцы разрезал до костей. Он до сих пор не забыл, как с ладоней обильно капала кровь под хохот и обидные комментарии рыцарей. Но с тех пор кровь он проливал в основном чужую…

Ренард рассеянно улыбнулся. Ему вспомнился отчий дом. Тот самый, последний день. Как причитала мать. Как давал наказы старший брат. Как отец не находил нужных слов. Вспомнил свою первую любовь…

И улыбка воина стала горькой.

Аннет. Юная дева со стройным станом, грацией лани и волосами цвета пшеницы. Пронзительно-зелёные глаза, полные слёз. Вишнёвый вкус прощального поцелуя. Обещание ждать. Фигурка в простеньком платье у околицы. Последний взмах платочка…

Единственный светлый образ в памяти.

Ренард скрежетнул зубами и тряхнул гривой волос.

Если бы у него был выбор, он бы остался с ней. Но выбора не было.

У младшего в захудалом роду всего два пути — воинская стезя или служение богу. Он эти два пути объединил. Не сам. Так получилось. Триединый отметил его своей благодатью, подарив власть над небесным металлом…

Ренард до половины вытащил меч из ножен, в который раз посмотрел, как клинок наливается голубоватым свечением — и успокоился. Голова прояснилась, ненужные чувства ушли.

У него другая судьба. Он — воин Бога! Его карающая длань!