Надо жить играючи

Под лавкой лежал кусок металла. Помятый, с черной отметиной, он донельзя напоминал фрагмент увезенного пришельцем колпака.

Отпустив лавку, Васька медленно, будто боясь, подобно инопланетянину, обжечься, протянул руку к куску металла.

Холодный.

И такой знакомый на ощупь…

Глаза Васька расширились.

Догадка, осенившая его, заставила громко ахнуть.

Сунув кусок металла за пазуху, он стремглав бросился из мастерской в курилку.

- Опомнился, что ли? – ухмыльнулся Константиныч. – Да не беги так, не скурю я все за раз!

О смерти Петровича он словно и думать забыл – привычная полуулыбка из-под седых усов и хитрющий взгляд выцветших серых глаз Ваське были прекрасно знакомы.

- Я понял, Александр Константиныч! – выпалил молодой слесарь, буквально упав на лавку рядом с бригадиром.

- Что именно?

- Все понял! – Васька воровато огляделся по сторонам и выудил из кармана кусок металла. – Вот, сами посмотрите.

- Это что такое? – прищурился бригадир.

- Обломок с того колпака!

- Мать твою, Васька! – Константиныч отшатнулся от коллеги, будто от больного чумкой. – Ты в своем уме, таскать с собой такое! Они ж с орбиты все видят!

- Но Петровича ведь не увидели! – горячо прошипел слесарь. – И он смог застрелиться!

- Ну об этом и я догадывался, - проворчал Константиныч. – Тоже мне – открытие!

- Да это ж не главное даже, - мотнул головой Васька. – Вы прикоснитесь к нему только и все поймете!

Он подвинул кусок металла к бригадиру. Тот одарил Васька недоверчивым взглядом, однако сдался и все-таки провел ладонью по находке младшего коллеги.

- Тортонит... – пробормотал бригадир задумчиво.

- Он самый, Александр Константиныч, - просиял Васька. – Теперь вы тоже понимаете, да?

Бригадир в ответ лишь угрюмо кивнул.

* * *

Васька лежал на верхнем ярусе стальной кровати и, глядя в потолок, глупо улыбался.

Теперь ясно, для чего пришельцы выкачивают из Земли тортонит – он для них губителен и даже, возможно, смертельно опасен. Поэтому-то добычей занимаются не сами агрессоры, а люди, ими порабощенные. Человечество, как обычно, не разглядело за забором леса – решив, что ценность представляет сам металл, они покорно разрабатывали месторождения и отправляли в небо состав за составом, не подозревая даже, что, по сути, добровольно отдают противнику единственное оружие, способное его, противника этого, прикончить. Васька почти не сомневался, что, когда шаттл с последними крупицами тортонита покинет земную орбиту, пришельцы незамедлительно перебьют выживших землян и сами поселятся на Земле, ставшей для них безопасной.

Дверь казармы открылась, и внутрь вошла пара надзирателей. Васька одарил их лишь мимолетным взглядом – дежурная ночная проверка, ничего особенного.

Точнее, так могло бы случиться, но теперь они с Константинычем этого не допустят. Завтра же они расскажут об их открытии другим трудягам, и сообща они придумают, как использовать силу тортонита против треклятых инопланетян…

- Габулин! – рявкнули Ваське прямо в ухо.

Слесарь от неожиданности аж подпрыгнул. Повернув голову, он, весь в холодном поту, увидел перед собой лица надзирателей.

- Я, - хрипло прошептал Васька.

- На выход.

- Но сейчас ведь ночь…

- На выход! – рявкнул второй надзиратель, злобно сверкнув глазами.

Васька, трясясь всем телом, сполз вниз. С нижнего яруса на него испуганно смотрели два серых глаза – Константиныча, разбуженного возгласами ночных визитеров.

- Выручай, Александр Константиныч… - проскулил Васька, однако бригадир лишь поплотней закутался в одеяло и перевернулся на другой бок, словно знать не знал никакого Габулина.

Подгоняемый надзирателями, Васька вышел из казармы прямо в ночную прохладу. Промозглый осенний ветер растрепал его каштановые волосы, заставил поежиться.

- Куда вы меня? – вопросил слесарь, оглядываясь на провожатых.

Вместо ответа один из них вытащил из кармана пистолет и наставил его на Васька.

Еще два дня назад Габулин такому развитию событий только порадовался бы – наконец-то долгожданное освобождение от Ига!.. Но теперь он знал тайну пришельцев, знал, чем их можно победить, а с появлением этого знания проснулась и позабытая уже жажда жить – играючи да припеваючи, так, как хочется, а не так, как скажут.

Однако же черное дуло смотрело в его впалую юношескую грудь, намереваясь заткнуть Ваську, лишить человечество правды – пусть всего лишь на время, но лишить.

Как же они узнали? Треклятые камеры, датчики, прочая ерунда? Наверное, и Константиныча выведут следом… суки.

По щекам Габулина побежали к подбородку крупные, соленые, словно капли морской воды, слезы.

- С днем независимости… - прошептал он.

Грянул выстрел.

* * *

Константиныч невольно вздрогнул. Хотел было встать, однако удержал себя от спешки – а ну как вернутся? Однако минуты шли, а надзиратели все не возвращались.

Пронесло.

Пощадили? Или дали отсрочку?

Так ли это важно?..

- Свободу ему подавай… - ворчал Константиныч, поднимаясь с кровати и запуская руку под Васькину подушку. – Жил бы и жил себя… так нет же… будто самый умный, тоже мне!..

Нащупав початую сигаретную пачку, слесарь достал ее, придирчиво осмотрел и сунул в карман, после чего снова улегся на свою койку.

В конце концов, Васька сам вынудил его сдать.

Так что – поделом.