Надо жить играючи

Надо жить играючи

Надо жить играючи

Данный рассказ содержит сцены курения, поэтому дети до 17 лет

могут читать его только совместно с родителями

- Сейчас бы застрелиться… - мечтательно изрек Константиныч, глядя в звездное небо.

- Так они нам и позволили! – фыркнул Васька.

Сидя на лавке, он добивал за бригадиром бычок.

- Так они нам и дали… - добавил слесарь, выдыхая клубы дыма.

- Интересно, они прям вот сидят у мониторов и наблюдают за каждым из нас? – Константиныч сощурился, будто надеясь рассмотреть среди прочих ярких точек на иссиня-черном фоне злополучные корабли пришельцев. – Или у них там все на датчиках да камерах?

- Да хрен его, - бросил Васька. – Кажется, вроде бы крутая такая раса, да? Сквозь Вселенную там летают, добывают везде свой тортонит, установки всякие для его выкачивания придумали… Но вот почему этими установками нас управлять заставили? Почему не оборудовали их какими-нибудь штуками-дрюками, чтобы те сами работали? Или уж тогда б из космоса прямо ими управляли…

- Ну, видно, не барское это дело, Васька – самим управлять, - предположил Константиныч. – Может, они экстаз испытывают, глядя сверху, как ничтожные человечишки для них драгоценное сырье добывают?

- Нерационально это все как-то, Александр Константиныч! – мотнул головой Васька.

- Ишь какие мы умные слова знаем! – фыркнул бригадир, оглядываясь на собеседника. – «Нерационально»!.. Настоящий слесарь такими словами только детей пугает да баб, не в меру впечатлительных!

Васька хмыкнул.

- Все, туши сигаретку, пошли работать. – Константиныч опасливо покосился на небо. – А то убить не убьют, а помучиться живо заставят!..

Васька спорить не стал.

* * *

Пришельцы нагрянули не то, чтобы внезапно, но как-то не вовремя. Впрочем, сказать, что захватчикам бы обрадовались в иной момент, тоже было бы ложью. Другое дело, что и без инопланетного агрессора проблем хватало. Казалось, вот-вот грянет Третья Мировая, а началось натуральное Иго.

Инопланетное.

Главной же и, по сути, единственной причиной всех нынешних бед оказался таинственный металл «тортонит», о существовании которого наука до Вторжения даже не подозревала. Зачем он нужен пришельцам и почему они сами не хотят его добывать – на этот счет мнений имелось несчетное множество. Но все до единого жители сходились в одном: с планеты выхода нет. Ни сбежать, ни сдохнуть. Только попытаешься себе или другому вред причинить – тут же застываешь, словно заморозили тебя магическим образом, и пребываешь в таком положении, покуда не явится надзиратель – из твоих же, сука, сородичей-землян – и не «предотвратит потенциальное убийство».

Сами пришельцы на Землю спускаются лишь по большим праздникам – чтобы принять отправку груза тортонита на космическую баржу. Как правило, прилетают трое – в начищенных до блеска скафандрах, с затонированными стеклами на шлемах. К слову, из-за этих самых шлемов лиц инопланетных паразитов никто никогда и не видел. Даже мельком.

- А знаешь, Вась, - произнес Константиныч, когда они возвращались из курилки обратно в мастерскую, - я порой думаю: может, не так уж плохо все и вышло?

- Это вы сейчас о чем? – не понял слесарь.

- Ну, о Вторжении, - сказал бригадир и поспешно, опережая любые слова спутника, добавил:

- Я ж на заводе своем вот-вот под сокращение должен был пойти – мне-то едва за пятьдесят, до пенсии еще десять лет, но начальству-то по боку!.. Оптимизация труда это у них называется, елки с палками… Дорогу молодым...

- Ну так а Вторжение тут причем? – искренне недоумевая, спросил Васька.

- А как оно случилось, так, видишь, и опыт мой оказался востребован, - не без гордости пояснил Константиныч. – Пришельцам ведь на возраст плевать, по большей части, а вот стаж роль играет! Да, в неволе существуем, но хоть о том, чем за хату заплатить да на что продуктов купить, не думаем. Мне-то, по большей части, и не надо ничего, разве чтобы угол был, свой, теплый, да тарелка борща на обед.

- Ну, вы даете, Александр Константинович, - пробормотал Васька, качая головой. – То есть, по-вашему, мы сейчас… в шоколаде?

- Да не то, чтобы, конечно, в шоколаде, но и что в дерьме по уши не сказал бы… Оно ведь как, Васька? На безрыбье и рак – рыба. Хочется и мне, и тебе жить играючи да припеваючи, это понятно. Но когда ни у кого такой возможности нет, учишься мелочам радоваться. Вроде того же борща и теплого угла, откуда тебя никто не выгонит.

- А как же свобода? – робко спросил юный слесарь.

- А что «свобода»? Ты ее нюхал хотя бы? Прежде на завод горбатились, теперь – на пришельцев. Разница где?

- А чего ж тогда вы застрелиться мечтаете, если все так хорошо? – воскликнул Васька, обескураженный откровениями бригадира.

Константиныч покосился на него с тоской и, облизав губы, произнес:

- Дерябнуть хочется, сил нет… А от них – хрен дождешься…

- Ну вы, Александр Константинович, даете… - пробормотал Васька.

Его крайне угнетал сам факт нахождения в неволе.

- Поживи с мое, а потом поговорим! – веско подняв вверх указательный палец, наставительно изрек бригадир и толкнул дверь мастерской.

За длинным столом одиноко сидел Петрович. На голове у него был странный блестящий колпак.

- Ты че нарядился, старик? – спросил Константиныч, ухмыляясь. – У нас сегодня праздник какой-то?

- День независимости, - пробасил Петрович.

И, выудив из-под стола самодельный обрез, он вставил ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок раньше, чем вновь прибывшие успели ахнуть.

Мозги брызнули во все стороны. Дурацкий колпак, слетев с головы, покатился по полу и остановился, лишь когда достиг верстака.

Константиныч и Васька застыли, но не по желанию висящих на орбите пришельцев, а от сковавшего их шока. Раскрыв рты и глупо хлопая глазами, они смотрели на труп Петровича, который истекал кровью на полу.

- Ну дела… - протянул бригадир, оглянувшись на спутника.

Васька шумно сглотнул.

* * *

Случившееся с Петровичем пришельцы, разумеется, без внимания оставить не могли, и потому буквально через час за трупом прибыл одинокий шаттл. Пилот в блестящем скафандре нагрянул в мастерскую, чтобы забрать погибшего на орбиту – видимо, агрессоры до жути хотели разобраться, каким образом треклятому землянину удалось сбежать от Ига в мир иной.

- В сторонке стойте! – велел слесарям надзиратель. – С вами мы еще побеседуем. Позже.

Васька не мог оторвать взгляда от покойного мужика, к которому склонился посол. Он жалел Петровича и одновременно завидовал ему, счастливцу, который умудрился покинуть их проклятую планету и умереть. То, о чем мечтает если не каждый второй, то уж точно каждый третий из жителей Земли.

- Я закурю? – спросил Константиныч у хмурого надсмотрщика.

- Время неперекурное! – строго изрек тот.

Константиныч тихо чертыхнулся, но пачку спрятал.

Посол взял покойного за запястье левой руки и на некоторое время застыл в такой позе. Васька нахмурился: неужели пришелец сомневается, что Петрович мертв? Или это обязательная у них процедура освидетельствования человеческой смерти?

- Надо бы забрать его сигареты, - прошептал бригадир, склонившись к Васькиному уху.

- Что? – не понял слесарь.

- Видишь, пачка у стенки лежит? – Константиныч указал в сторону посла. – Это Петровича, сто пудов! Наверное, выпала из кармана, когда он с лавки на пол грохнулся. Надо бы подобрать, пока суть да дело, чего добру пропадать?

Васька посмотрел на бригадира с плохо скрываемым презрением. Безусловно, жизнь в Иге накладывает свой отпечаток. Но думать о сигаретах, когда твой друг лежит на полу в луже собственной крови… Если это не верх цинизма, то что?..

Отпустив руку покойного, посол резко встал и принялся оглядываться по сторонам. Оброненная Петровичем пачка – к вящей радости Константиныча – его не заинтересовала вовсе, а вот странный колпак явно вызвал любопытство. Медленно ступая по грязному полу мастерской, посол подошел к находке, наклонился и протянул руку, чтобы ее поднять.

Крик боли, который донесся из глубины скафандра, едва не оглушил всех находящихся в каморке людей. Несколько секунд понадобилось Ваське, чтобы понять – орет именно пришелец. Не Константиныч, не надзиратель, не он сам, а именно посол. Колпак по-прежнему лежал на полу, а инопланетянин размахивал правой рукой вверх-вниз, будто обжегся.

- Что с ним такое? – одними губами произнес Васька.

- Черт его знает, - проворчал Константиныч, пятясь. – Как бы нам это боком не вышло…

- Что с вами? – Надзиратель с обеспокоенным лицом поспешил к послу, однако тот вскинул руку вверх – «стой, где стоишь». Крик плавно перетек в слабый рык – боль, судя по всему, отступила.

- Возьми это, - указав на колпак, пророкотал инопланетянин странным, компьютерным голосом, будто вместо него говорила какая-то хитрая программа. – В грузовой отсек. Мой шаттл.

Надсмотрщик отрывисто кивнул и, безо всякого труда подобрав странный головной убор покойного Петровича, вышел из мастерской.

- Вы – это взяли. – Повернувшись к слесарям, пришелец указал на труп. – И туда же. За ним.

И, не дожидаясь ответа, инопланетянин последовал за надзирателем, абсолютно уверенный в том, что Константиныч и Васька выполнят его приказ.

- Почему он сам не смог поднять колпак? – удивленно пробормотал молодой слесарь, глядя вслед уходящему пришельцу.

- Мне почем знать? – проворчал Константиныч, наклоняясь за оброненной сигаретной пачкой.

Кряхтел он при этом так, словно вот-вот развалится на части.

- Ты слышал, как он кричал? – спросил Васька, поворачиваясь к пыхтящему бригадиру.

Тот, с трудом выпрямившись, посмотрел на молодого коллегу с явным раздражением и сказал:

- Конечно, слышал! Мы ж рядом стояли!

- И что такого особенного в том колпаке? – не унимался Васька.

- Слушай, давай об этом потом подумаем, ладно? У нас еще вот подарочек. – Константиныч кивнул в сторону трупа. – Требующий доставки. Или ты хочешь без ужина остаться? А, Васька?

- Да иду я, иду… - пробормотал молодой слесарь.

Когда они грузили тело в грузовой отсек, Васин взгляд наткнулся на достопамятный колпак. Он лежал на полке и, казалось, не представлял из себя ничего особенного.

Эх, если бы только узнать, в чем твой секрет, с грустью подумал Васька.

Он уже практически не сомневался, что именно колпак помог Петровичу застрелиться.

- Курить идешь? – спросил Константиныч, когда они, погрузив труп на шаттл, вернулись в мастерскую.

- Чего-то пока не хочется, - признался Васька.

- Ну смотри… - пробормотал бригадир, окинув собеседника оценивающим взглядом. – Я как бы угощаю.

И, словно в знак подтверждения, продемонстрировал коллеге пачку Петровича. На мятой бумаге Васька разглядел несколько капель крови, и ему стало дурно.

- Иди сам, Александр Константиныч. А я пока тут посижу, отойду. Ну и денек… – Молодой слесарь прошел к столу и, шумно выдохнув, наклонился, чтобы поднять упавшую лавку.

Бригадир молча вышел прочь, прикрыв за собой дверь – Васька понял это по скрипу петель и звуку удаляющихся шагов. Взявшись за лавку обеими руками, юный слесарь потянул ее вверх… да так и замер, удивленный.