Роковая комета

На следующее утро в газеты опубликовали первую депешу из обсерватории Бьюэлла. Время от времени можно услышать утверждение, будто бы эта депеша "вызвала широкий ажиотаж". Однако подобное заявление в корне неверно, поскольку даже беглый просмотр газет за ту дату откроет вам истину. Статью сподобились напечатать лишь некоторые газеты, да и те, кто напечатал, отдали под нее совсем уж непримечательные полосы.

Само послание было подписано главой вышеозначенного учреждения по фамилии Лорроу, и сообщало лишь о том, что за последние сутки было выявлено незначительное увеличение орбитальной скорости Земли. Также там отмечалось, что это мнимое ускорение можно списать на неустойчивую работу измерительных приборов и что данный вопрос не будет оставлен без должного внимания. Несколько часов спустя поступило второе сообщение, в котором говорилось, что ускорение действительно имеет место быть и что оно несколько больше, чем предполагалось ранее.

Для астрономов эта новость была, мягко говоря, ошеломляющей, ведь на их взгляд это внезапное увеличение скорости Земли не имело никакого объяснения. Расчеты уверяли их, что ни одно известное науке небесное тело не могло вызвать подобное ускорение. Но в чем же тогда причина? Разгневанные и заинтригованные, они набросились на проблему со всех сторон.

Впрочем, за пределами астрономических кругов вряд ли набралась бы и тысяча человек, которые мало-мальски всерьез восприняли те первые два отчета. В науке (как и во всех других областях) внимание публики всегда сосредоточено на чем-то зрелищном, а посему вопрос незначительного изменения скорости не вызвал у людей особого интереса. В тот вечер единственным упоминанием об этом в газетах, стало короткое сообщение из Вашингтоской обсерватории, в котором подтверждалось открытие Лорроу и приводилась точная величина, на которую возросла скорость планеты, с ошеломляющим набором дробей, десятичных знаков и специальных символов. Также там высказывалась мысль, что разгон Земли носит временный характер и должен прекратиться в течение следующих двадцати четырех часов.

Таким образом, пока солнце опускалось за западный горизонт и тьма постепенно брала власть над миром, лишь немногие люди были озадачены происходящим. Остальные же при упоминании об этой новости просто пожимали плечами. А затем, расколов ночь на пополам, на небо поднялась комета. Взмыв над горизонтом, она во всем своем зеленом великолепии устремилась к зениту и, промчавшись по небосводу, также стремительно рухнула к западному горизонту - в это время на восточное небо наползал серый свет зари. Тут-то мир и получил третье сообщение от Лорроу.

Оно неслось по тысяче гудящих проводов, ревело в газетах тысячи городов, воплями разлеталось по десяти тысячам спящих улиц. Люди просыпались, читали, изумлялись и с непонятным, нарастающим испугом смотрели друг на друга. Ибо проснувшись, они узнавали, что вместо того, чтобы вернуться к нормальной скорости, Земля все быстрее и быстрее движется сквозь пространство, и что в следствие этого ускорения она уже начала постепенно отклоняться наружу от своей привычной орбиты.

"Если это необъяснимое ускорение продолжится, - писал Лорроу, - и орбита планеты изменится еще сильнее, то в конечном итоге Земля окажется в опасной близости от головы пролетающей мимо кометы".

Внезапное сомнение, миг леденящего страха - вот к чему привели те первые слова предостережения, облетевшие мир. Если бы сообщению Лорроу было позволено остаться не опровергнутым, это вполне могло вызвать немедленную панику. Но ему не позволили остаться таковым. Не прошло и несколько минут, как десятки обсерваторий с негодованием отвергли заявления Лорроу.

Они допускали, что необъяснимое увеличение скорости Земли, судя по всему, действительно продолжается, однако отрицали, что планета отклонилась с орбиты, и презирали саму мысль о том, что может произойти столкновение с приближающейся кометой. Подобное просто невозможно, настаивали они и ссылались на бессчетные авторитетные источники, доказывающие, что Земля не подойдет к комете ближе, чем на несколько миллионов миль. Они осудили Лорроу как дешевого паникера, стремившегося заработать известность за счет охватившего мир страха. Нет никакой опасности, настойчиво повторяли они. Нет никакой опасности.

Эти заявления оказались весьма действенны, и вскоре, благодаря им, первые проявления массового страха сошли на нет. То здесь, то там кто-нибудь мог, нахмурившись, оторваться от чтения и в приступе внезапной тревоги поднять глаза к небу. То здесь, то там работники обсерваторий могли обменяться испуганными взглядами. Однако в целом пульсирующие потоки жизни текли по обычным руслам, и люди шагали сквозь долгий июньский день каждый своей дорогой. Все было как всегда.

С немым недоверчивым изумлением оглядываемся мы теперь на тот день. Зная, чему предстояло случиться, что уже происходило в те минуты, мы воспринимаем тот день как последнюю веху целой эпохи, как последний, роковой час нашего мира. Но тогда, должно быть, тот день походил на любой другой день начала июня.

Дети, освободившись от долгих месяцев школьных занятий, несомненно, с криками носились по улице. Мужчины выглядывали из окон офисов; в мыслях они бродили по зеленым тропкам и извилистым дорогам. Рынки полнились женской болтовней. На крылечках, под солнечными лучами развалились сонные коты...

Газеты в тот вечер сообщали, что сегодня ночью, когда комета вновь появится на небе, она будет выглядеть еще больше, и объясняли данное увеличение размеров тем фактом, что огромная зеленая странница на своем пути из Солнечной системы продолжает неуклонно сближаться с Землей. Следующей ночью, утверждали они, комета должна достигнуть ближайшей к Земле точки, после чего начнет постепенно уменьшаться, пока совсем не пропадет из виду. Считалось, что, когда комета покинет Солнечную систему, вместе с ней исчезнет и таинственное ускорение нашей планеты. В любом случае, повторяли газеты, никакой опасности нет...

Наступила ночь, и почти сразу же небо на востоке вспыхнуло жутким зеленым светом. Через небосвод заструились полосы изумрудного огня, затмевая знакомые звезды, приглушая их блеск. Сияние на востоке сгущалось, делалось все ослепительнее... А потом из-за горизонта вырвалась комета.

Той ночью это походило на восход огромного зеленого солнца. Сильно увеличившись в размерах, сделавшись гораздо ярче, комета заливала землю пульсирующим светом. Гигантская кома, сверкающее ядро, колоссальный хвост - все это полыхало в небесах как новый, зеленый Млечный путь. И по миллионам зрителей пронесся благоговейный шепот.

По миллионам зрителей, что наблюдали той ночью за восходом кометы. На крышах, на улицах, в парках и просто из окон смотрели они на комету. Дикари в глухих джунглях издавали дикие крики ужаса и падали перед кометой ниц. Моряки в открытом море поднимали на комету глаза и вели речь о древних поверьях и старинных приметах. Узники взирали на комету сквозь прутья тюремных решеток, и на них нисходило слабое удивление. Верующие указывали на комету и вещали о гневе Божием.

Но даже тогда, помимо тех миллионов, что с трепетом наблюдали за кометой, были еще десятки миллионов тех, кто смотрел на нее просто как на занимательное зрелище. Были и те, кто вел о ней серьезные разговоры, или потешался над страхами других, или же вовсе не обращал на нее внимания, беспечно занимаясь своими добрыми либо злыми делами. И по мере того, как проходили часы, сон одолевал как испуганных, так и равнодушных. А в небе над лесами и полями, над морями и городскими шпилями парил гигантский метеор. Можно было почти заметить, как с каждым часом комета становиться все больше. И когда она опускалась к западному горизонту, все небо в той стороне горело яростным огнем.

Из окна, расположенного высоко над улицами-каньонами Нью-Йорка, на закат кометы смотрел одинокий человек. В течение этой ночи новости из Амстердама, Гонконга и Вальпараисо проходили через его уши, мозг и пальцы - из щелчков телеграфа в щелчки печатной машинки, - а после тиражировались типографией, расположенной в здании под ним. Он стоял у открытого окна, и сигарета апатично поникла у него меж пальцев. В свете свисавшей с потолка лампы с зеленым абажуром глаза человека выглядели очень усталыми.

Внезапное металлическое дребезжание, раздавшееся в другом конце комнаты, привело мужчину в чувство. Тотчас отвернувшись от окна, он поспешил к рабочему столу. Опустившись на стул, он быстрым, отработанным движением заправил в печатную машинку лист бумаги и начал отстукивать копию сообщения. Однако по мере того, устройство рядом с ним исторгало из себя щелчки, тело мужчины все сильнее напрягалось, а руки ударяли по клавишам с внезапно возникшей неуклюжестью. Когда стрекотание в динамике стихло, оператор некоторое время сидел в неподвижности, уставившись на только что напечатанные слова. Сотрясаемый дрожью, он поднялся со стула и, еле волоча ноги, подошел к окну.

Вокруг него и под ним раскинулся спящий город - безмолвный в первых лучах серого рассвета. На западе маячили Джерсейские высоты - темные силуэты на фоне неба. А невысоко над ними развернулась гигантская комета, чье сияние слегка ослабло в бледном свете зари. Именно за ней, за кометой, наблюдал, стоявший у окна мужчина. Лицо - белое, губы - беззвучно шевелятся.

- Обречены! - прошептал он.

Издалека вдруг донесся свист буксиров, громкий и резкий. Свист прекратился, а слабое эхо произнесенного человеком слова насмешливым бормотанием отдавалось у того в ушах: "Обречены!"

Внезапно оператор обернулся и, потянувшись к телефону, нажал на кнопку у основания аппарата. Когда он заговорил в микрофон, его голос был сухим и ровным.

- Коллинс?- спросил он. - Это Брент, первый ночной оператор. Прими-ка только что поступивший бюллетень. Готов?

"Вашингтон (округ Колумбия), 14-го июня. Специальный бюллетень. (Копия для всех газет). Астрономы Вашингтонской обсерватории только что обнаружили, что в результате своего таинственного ускорения Земля покинула правильную орбиту и теперь стремительно движется сквозь пространство навстречу голове кометы. Последние спектроскопические наблюдения показывают, что в коме и хвосте кометы присутствуют бескрайние объемы ядовитых газов. Таким образом, если Земля не изменит нынешний курс и войдет в голову кометы, то всю жизнь на планете ждет быстрая смерть от удушья. Согласно оценкам, еще до полуночи Земля, вне всяких сомнений, угодит в гравитационный захват кометы. После чего до конца останется всего несколько часов".

В ту ночь, когда гигантская комета вновь взошла на востоке, она полыхала в небесах точно огромное море зеленого огня; ее вращающаяся кома заполнила половину небосвода, а блистающее ядро испускало невыносимо яркое сияние. И свет ее падал на обезумевший от страха мир.

Крики мужчин, рыдания женщин, плач детей... Звон колоколов и завывания сирен, возвещавших об охватившем землю ужасе... Напевные голоса толп, склонивших колени в слезливой молитве, и хриплые голоса тех, кто призывал молившихся к покаянию... Рев автомобилей, гнавших на север, юг, запад и восток в слепой попытке отыскать спасение там, где его не было... Все эти звуки, как и десять тысяч других звуков, слились в один чудовищный вопль крайнего ужаса, что вырывался у всего мира, словно тот обладал одним общим голосом.