Мародёр

Бедность — не порок, так всегда считал Ремус. Он был добрым мальчиком и не завидовал тем, с кем судьба обошлась благосклоннее. Джеймс с Сириусом всегда носили дорогущие мантии, в то время как Ремусу приходилось донашивать одежду с чужого плеча — его родители не могли себе позволить покупать сыну новое, уж слишком быстро на юном оборотне вещи приходили в негодность. Джеймс с Сириусом вечно сорили деньгами в Хогсмиде, а Ремус не мог позволить себе ничего дороже тянучки. Джеймс с Сириусом регулярно закатывали вечеринки, на которых Рем чувствовал себя лишним.

И всё же он искренне любил друзей и не завидовал им. А потом и вовсе поводов не осталось.

Оставшись один, Ремус понял, что долгие годы — с первого курса школы — неплохо жил именно благодаря друзьям. То Сохатый, то Бродяга отдавали ему свои мантии — не милостыней, а потому что частенько сами становились виновниками порчи вещей. Оба никогда не жадничали и щедро угощали Ремуса, обижаясь, если тот отказывался из скромности. И даже после школы, когда они вроде как стали взрослыми и самостоятельными мужчинами, которые могли и должны были сами себя содержать, обедали они почти ежедневно вместе — в доме Джеймса. Будь он один, Ремус наверняка бы сбежал — неуютно всё же сидеть на шее друзей, но вместе с ним был Питер — такой же небогатый парень, и Ремус с благодарностью принимал помощь.

Смерть Поттеров и Петтигрю, арест Блэка… Это стало настоящим ударом. А когда оплакав друзей Ремус огляделся, оказалось, что он не знает, как жить дальше. Он не мог устроиться на работу, боясь, что о его пушистой проблеме станет известно, и потому приходилось перебиваться случайными заработками, которых едва хватало на еду.

Ремус не выдержал и года такой жизни — ушёл в мир магглов. Без документов, но зато с пушистой проблемой, он сумел устроиться лишь на должность смотрителя кладбища да иногда, мысленно проклиная свою вторую сущность, подрабатывал грузчиком — силы в его тщедушном теле было с избытком. Платили жалкие кнаты, едва хватало на еду, но зато можно было не переживать о крыше над головой.

Почти три года Ремус плыл по течению, стараясь не задумываться ни о чём. Старинные склепы прекрасно подходили для полнолуний — старые кладбища и в светлое время суток редко посещали, а уж по ночам и подавно. И даже если какой авантюрист и забирался на территорию… волчий вой, преодолей он наложенные Ремусом чары, списали бы на призраков да мороки.

Шли года, жизнь Ремуса не менялась.

Как ни старался он быть аккуратен, как ни штопал расползающуюся от старости одежду, но его лохмотья уже едва ли можно было назвать одеждой. Да вот только денег на новую не было — едва хватало на еду. Ужасно смущаясь, он заставил себя покинуть ставшее домом кладбище и отправился на поиски работы; но если раньше его хотя бы выслушивали, то теперь его внешность стала настолько непрезентабельной, что Ремуса даже не подпускали к магазинам — про уличную «биржу труда» и говорить не приходилось.

Как бы он ни выглядел, а порядочность не растерял. Ремус не мог и помыслить о воровстве. Он попытался урезать траты на еду, надеясь скопить достаточно денег на гардероб, но хоть его и шатало от усталости, горстка шиллингов не росла.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, не развороти он в очередное полнолуние склеп.

Очнувшись на полу усыпальницы весь в пыли, лежа на острых осколках крышки оссуария(1), Ремус открыл глаза и едва не заорал, наткнувшись взглядом на череп. Вскочив на ноги с колотящимся сердцем, он несколько секунд ошарашенно осматривался и, лишь убедившись, что все кости старые и следов крови нигде нет, начал соображать.

Волку никогда не нравились стены и решётки; он бросался на них и ранил себя, но не оставлял попыток вырваться на свободу, и Ремусу приходилось непросто — нужно было осмотреть помещение на предмет лазов, наложить множество чар, спрятать одежду и палочку так, чтобы волк не мог до них добраться… До сего момента он неплохо справлялся, тем более что от вынужденного урезания рациона ослаб не только Рем, но и его волк. Но сегодня что-то пошло не так.

На то, чтобы восстановить крипту, потребовалось немало времени. К счастью, волк разворотил только одну крышку и разбросал лишь один набор костей — Ремус не представлял, как бы он разобрал разные кости (свалить всё в одну кучу ему бы не позволила совесть). Нося хрупкие от времени кости на место, он предавался самобичеванию и не сразу заметил перстень, лежащий под местом хранения костей.

Массивный, украшенный крупным явно драгоценным камнем, он едва поблёскивал в неверном свете английской осени.

Подняв украшение, Ремус каким-то машинальным движением примерил его на средний палец левой руки, чтобы в следующую секунду с горечью осознать — перстень был впору, сидел как влитой, да вот только Ремус Люпин был не тем человеком, кто носит столь дорогие вещи.

И всё же расставаться с кольцом он не спешил.

Собрав все кости и разложив их в оссуарии почти правильно, Ремус принялся складывать крупные осколки камня, чтобы проще было восстановить крышку. Провозившись около часа и найдя ещё несколько незамеченных косточек, он наконец распрямился, облегчённо взмахнул палочкой и восстановил целостность склепа.

И понял, что кольцо так и осталось на его мозолистом пальце с грязным обломанным ногтем.

Сил на то, чтобы открывать и снова восстанавливать усыпальницу не осталось, и Ремус отложил принятие решения и побрёл в сторожку — ужасно хотелось выпить горячего чая и забраться под тощее одеяло на продавленном диване и наконец-то отоспаться как человек. А перстень он убрал в зачарованный кошель, подаренный Марлин на Рождество — кроме палочки тот был единственным напоминанием о магическом мире.

Несколько раз Ремус собирался вернуться в склеп и положить ценность на место, но каждый раз что-то этому мешало. То проверка нагрянула, и его безжалостно мурыжили несколько часов, разглядывая подметённые дорожки и заполненные разными почерками учётные книги с информацией о покойниках. То на восточной границе кладбища потребовалось срочно разобрать заложенный вход в крипту — столетняя дамочка изъявила желание быть похороненной рядом с супругом, преставившимся восемьдесят лет назад. То внезапно подвернулась работа — продавец в ближайшем к кладбищу магазине сжалился над Ремусом и пригласил его на разбор испорченного при транспортировке товара, пообещав отдать все списанные продукты — упустить такой шанс Ремус не мог и целую неделю почти без сна и отдыха разбирал здоровенный контейнер, аккуратно складывая целые упаковки и ссыпая в мешок содержимое разорванных пакетов с макаронами, крупами, конфетами, печеньем… Продавец отдал ему рабочий комбинезон, и в относительно приличном виде Ремус смог получить должность охранника в магазине на другом конце города… Про кольцо он больше не вспоминал.

Возвращение в магический мир, знакомство с сыном погибших друзей, оправдание Сириуса, война… Судьба словно смеялась на Ремусом, после двенадцати лет изоляции закидывая его в самую гущу событий. Он старался, лез из кожи вон, чтобы доказать свою полезность, чтобы быть нужным, чтобы его снова не выкинули на маггловскую улицу…

Нимфадора Тонкс вызывала у него оторопь. Он не мог понять эту дурёху, добровольно желающую разделить судьбу с отверженным, изгоем, тёмной тварью, нищим оборотнем. И Ремус прятался от неё, вызывался на опасные задания, лишь бы не оставаться с ней наедине, но чем дольше Нимфадора его преследовала, тем сильнее ему хотелось сдаться, остановиться, уступить. Симпатичная и весёлая домашняя девочка казалась тёплой и уютной — именно такого человека так не хватало Ремусу рядом всю его жизнь. Она смотрела на него влюблёнными глазами, подстерегала в тёмных коридорах дома Блэков и пыталась прижаться упругой грудью, прикасалась к нему словно случайно и постоянно лезла в его личное пространство. И хотя это ужасно напрягало привыкшего к одиночеству оборотня, мужчина жаждал этих моментов.

И в конце концов Ремус устал бежать.

Ему нечего было предложить этой девушке, у него не было ничего своего, и всё же тот самый перстень, который он так и не удосужился вернуть в склеп, как истинный Мародёр украв украшение у покойника прямо из оссуария, мог обеспечить ему некоторую свободу действий.

Ремус никогда и никому не признался бы, откуда у него деньги на новый костюм, шикарный букет и обручальное кольцо, он смирился с тем, что судьба смеётся над ним, и больше не хотел быть одиноким волком. И именно поэтому одним тёплым майским вечером он принял решение, привёл себя в порядок и, раз и навсегда запретив себе сомневаться, аппарировал на крыльцо дома семьи Тонкс.

После стольких испытаний он заслужил право хотя бы раз подумать только о своей выгоде.