Не люблю козлов

Михалыч поэтому и курил на лестничной клетке, а бычки с верхнего пролета площадки кидал вниз и прямехонько на наш половичек. А кот у Михалыча, тоже в прошлой жизни наверно козлом был, потому что в туалет он ходил, только под наши двери. Уж не знаю почему, толи бычки Михалыча тушил, боялся пожара, толи выражал свой котячий протест, по поводу того, что Михалыч курит. Но убирать это безобразие приходилось мне. Я конечно половину бычков Михалычу в замочную скважину засовывала, за что он каждое утро покрывал благим матом свою соседку, ну правильно, кто ж на меня-то подумает, я ж девочка интеллигентная... Здрасте Семен Михалыч... До свиданья Семен Михалыч... Как ваше здоровье...

Так вот, тот знаменательный день начался с того, что сначала какая-то козлина позвонила мне на телефон в пять утра и спросила, есть ли у нас горячая вода и когда я ответила что есть, мне посоветовали помыть ноги и лечь спать, думаю, Митька гадина постарался. Потом с утра Михалыч опять набросал окурков мне под двери, и пока его кот не прибежал с пожарным шлангом, я быстренько подмела и насыпала на половичек красного жгучего перца. Так сказать отворотное средство, кошара его когда нанюхается, ориентацию теряет и поливает коврик на первом этаже. А там... а там живет Октябрина Карловна. Она же председатель кооператива. Она же жена вождя Федора косого и просто страшная женщина. Ее даже дядя Федя боялся. Давила она его своим авторитетом. Авторитет выпирал у нее спереди и был ни больше, ни меньше шестого размера. Ну, вы поняли. В роду у ней одни пролетарии были. А у пролетариев любимый фильм человек с ружьем. Ружья у Октябрины Карловны не было, только метла дяди Феди и большой пылесос фирмы Bosh. И с этим пылесосом она стояла как часовой на посту. Периодически выглядывая в дверной глазок, и как только кот Михалыча умащивался возле ее дверей и прикрывал глаза в надежде облегчиться. Тетка Октябрина вылетала с включенным пылесосом и, кошара минуты две дергался, пытаясь отклеиться от втягивающей его трубы, а потом с воплем ломился наверх.

И надо ж было такому случиться, что как только я вышла из квартиры, и подняла ножку над ступенькой, собираясь идти в универ, меня снес полоумный кот Михалыча, видимо уже прошедший курс антицеллюлитного массажа пылесосом Октябрины Карловны. Потеряв равновесие, и помахав в воздухе руками, как раненая чайка, я грохнулась со ступенек в низ, смачно припечатавшись головой о стенку.Кружась перед глазами синими звездочками,мое сознание сказало мне "прощай".

И снился мне страшный сон... Лежу я сиротинка, покалеченная на холодном и сыром полу, а надо мной жуткая козлиная морда склонилась и скалится, и почему-то руки свои загребущие ко мне протягивает и шарит ими по мне, и шарит...Глаз один приоткрыла, а ОНО хвостато-небритое ко мне еще и слюни свои тянет. Так сказать дыхание рот в рот. Не знало ОНО, что у меня рефлексы как у боксера, еще бы, долгие и упорные годы тренировок на Митьке, рука с размаху въехала в небритую морду, нога разогнувшись как пружина долбанула по этим... Ну которые крепкие орешки... а орешки у него как раз и не крепкие оказались, потому что схватился он за них и трубить стал как лось в брачный период. Пока ОНО мычало и терло свое самое сокровенное, я встала, отряхнулась, ну и что б так сказать закрепить эффект, дала ему поджопник. А пусть знает козлина в следующий раз как руки распускать! Подняв с пола сумочку, летящей походкой, я пробежала по лесенке вниз и потопала на учебу. Но у козлов наверно в этот день Луна была в Юпитере. Планеты выстроились в крест, и этим крестом меня и добили...

Митька, кстати, зараза эдакая решил мне житья и в университете не давать, поступив со мной на один факультет и даже в одну группу, а садился гадина все время сзади пуляя в меня скрученными из бумаги шариками. И вот когда я нагнулась под парту, прячась от летящей в меня пульки, в аудиторию вошло ОНО, белобрысо волосато-небритое, ну то самое с покоцаными орешками...

Оно пришло на замену любимому Вольдемару Генриховичу, безвременно ушедшему на пенсию и, ценившему во мне не только мой незаурядный ум, честь и совесть, но еще и истинную леди! Звали ОНО - Антон Викторович. И оказалось ОНО, нашим новым преподом, молодым светилом кафедры, учившемся, толи в Кембридже, толи в Оксфорде. Короче ОНО было умным. Чересчур. И я вот почему-то сразу поняла - козел! Самое странное, что одногрупницы, моего мнения на счет его козлиной внешности явно не разделяли, тихо пуская по нему слюни, и называя козлиную бороду - легкой сексуальной небритостью, а белобрысый хвост - феерично стильным. Тьфу, дуры!

По всем законам подлости, белобрысому гаду зачем-то понадобился староста. Ну, догадайтесь с трех раз, кто в нашей группе был старостой? Правильно! Умница и красавица Я! Затаив дыхание, тихо полезла обратно под парту, находясь в культурном шоке от того, чей зад я так неосмотрительно пнула утром.

Сдал меня Митька, ткнув пальцем и заявив, мол вон она, на полу остатки разума подбирает. Показав Митьке комбинацию из трех пальцев я вылезла на свет Божий. Узрев меня ОНО побледнело, и мгновенно приняло позу футболиста перед штрафным ударом. Надо же, узнал... Пару секунд ОНО находилось в прострации, а потом начало изощренно мстить за поруганный детородный орган. Я ж говорила - козел! Меня вызвали к доске, сунули в руки мел и порвали как тузик грелку. Целую пару, ОНО, гоняло меня по всему пройденному материалу, как моську. И каждый раз, когда я делала ошибку, ОНО ехидненько так повторяло:

- Ну что же вы, милочка, это же элементарно! Это же школьная программа. И как вы мне зачет собираетесь сдавать?

Как, как? Я вот почему-то тоже себе все время этот вопрос задавала, и с горечью думала, что не то место я ему отбила. Несчастную, задерганную и измазанную с ног до головы мелом, меня, наконец-то оставили в покое к середине второй пары. И улыбка у ОНО Викторовича была ну вот просто запредельно счастливая. Почти как у меня, когда Митьку с отцом к директору вызывали. Короче, день не задался.

А дома ждал очередной сюрприз в виде забросанного окурками половичка со следами уже побывавшей на нем пожарной бригады. Ну все, достали! План мести созрел мгновенно. Половичек я замочила в ведерке, и выстирала. А само ведерко с грязной водой и плавающими в нем окурками ждало своего звездного часа. И вот, когда на лестничной клетке послышался заунывный вой Михалыча, с его космической песней 'по аэродрому', я открыла дверь и окатила козлину коктейлем 'летающий бычок' .

Шок... Перед дверью стояло ОНО... В костюмчике от Бриони залитом грязной, вонючей жижей, и с застрявшим в нагрудном кармане окурком. Слов нет... Зато они нашлись у Михалыча, который хоть и пьяный, но видимо услужливо пропустил белобрысого вперед, из-за чего я и попала в такую переделку.

Михалыч поднялся по ступенькам, похлопал дружески ОНО Викторовича по плечу и изрек перл:

- Бабы дуры!

И на этой оптимистической ноте, я закрыла перед носом белобрысого, дверь.

Весь ужас происходящего заключался в том, что ОНО, оказывается, купило квартиру в нашем доме, только двумя этажами выше. И теперь его небритую рожу я имела честь лицезреть каждый поганый день. На следующий день 'Империя' нанесла мне ответный удар. Я обычно в универ вовремя прихожу, а тут не сложилось, всю ночь снился Михалыч, с бычком в зубах, ухмыляющейся мордой и при этом все время повторял - Бабы дуры! Как следствие - я проспала. Из дому вылетела в последний момент и на последних минутах заскочила в университетские двери.

ОНО медленно шло по коридору в аудиторию, а я бежала. Вот честно, так быстро бежала, как только могла. И я его почти догнала, ключевое слово почти, потому что с чарующе наглой ухмылкой ОНО захлопнуло дверь прямо перед моим носом и повернуло ключ в замке. Педант поганый! Гадина пунктуальная! Набрался там в своем Кембридже, великосветских замашек. Получалось, что его лекцию в этот день я прогуляла. Но врагу не сдается наш гордый Варяг. На следующее утро я вышла пораньше и...

О чудо! На верхнем этаже я услышала как ОНО с кем-то разговаривая по телефону вызвало лифт. А лифт у нас был замечательный, и имел одну редкую особенность, если чуть-чуть растянуть дверки в стороны, во время движения кабинки, то он тут же останавливается. Я в нем Михалычу камеру пыток устраивала: растяну дверки, потом отпущу и так минут десять, он, поэтому и ходил пешком. Все говорил, что лифт у нас какой-то тормознутый. И вот, когда белобрысый залез в кабинку и, нажав кнопку, двинулся вниз, я тихонько растянула дверки. Лифт протяжно заскрипел и остановился. ОНО стало вызывать лифтера. Ну, как ребенок, ей Богу. Какие лифтеры? Это тебе не Англия, умник, наши лифтеры, это ж как зеленые человечки, вроде бы где-то есть, но где никто не знает. А кнопка для их вызова так вообще по жизни не работает. Ну, а что б белобрысый прочувствовал на своей шкуре всю прелесть суровых отечественных будней, я всунула между створок лифта как распорку самую крупную монетку. Так что, дыши глубже лорд недоделанный! Исполнив радостный ритуальный танец шаманов племени 'тумба юмба', я поскакала вниз на выход.

А внизу стояла его машина! О да-а-а-а. Черный сверкающий Крайслер с надписью вместо номеров 'КОБРА'. Пижон! Будешь черепахой, мстительно подумала я и, с чувством глубокого удовлетворения спустила ему все четыре колеса.

На лекции ОНО в тот день опоздало. Машину белобрысый под окнами больше не ставил и на лифте к моему большому огорчению тоже ездить перестал.

День Х близился, на носу была зачетная неделя и я, что бы не упасть в грязь лицом перед "Пижоном Викторовичем", ночь на пролет зубрила его предмет. Утром, что б немного размять затекшие от ночного бдения конечности, вышла на балкон, сладко потягиваясь и улыбаясь всему миру. Мир мне тоже улыбнулся, в лице наглой белобрысо-небритой козлины, стоящей сверху на балконе напротив и, пялившейся на меня, стоявшую в одних трусах и майке. И улыбка у него была такая запредельно нехорошая, как у крокодила собирающегося сожрать антилопу. На все тридцать два зуба.

Так, да? Я может сама на себя раздетую в зеркало смотреть стесняюсь, леди я в конце концов или нет, а уж что б всякие уроды меня разглядывали... Ну все маньяк английский, я тебе устрою войну алой и белой розы. Порывшись в шкафу, я соорудила из топика, который почти ничего не прикрывал, а даже наоборот, и самой короткой юбки, что у меня была, костюм 'простигосподи'. Все это безобразие я целомудренно скрыла под длинным пиджаком и, застегнувшись на все пуговки, пошла сдавать небритой козлине экзамен.

Билет попался пустяковый. Я что, зря две ночи не спала? Но ОНО нервно постукивало ручкой по столу и бросало на меня многозначительные взгляды, ожидая пока подойдет моя очередь, наивно надеясь устроить мне прилюдно казнь. А я ждала, когда ж у него нервишки сдадут, и они таки сдали... Не стойким бойцом оказался 'английский лорд'. Когда Митька собрался идти отвечать, ОНО демонстративно посадило уродца на место и потребовало на заклание моего бренного тела. Ну-ну козлина, сам напросился. Шла к нему, как весна к апрелю. В смысле цвела и пахла. Села напротив и, вальяжно закинула ногу за ногу. Очень короткая юбка, стала из очень короткой, неприлично короткой. ОНО нервно дернулось, но пока держалось. А дальше под предлогом того, что мне стало жарко я начала расстегивать пуговки на пиджаке. Медленно, с придыханием, чувственно сдувая падающую на лоб челку. А ему, судя по всему, тоже стало жарко, даже капельки пота на лбу выступили. И тут я стянула пиджак...