Её ребёнок

У Северуса Снейпа был секрет.

На самом деле у него их было не меньше сотни, но существовала тайна, о которой не знал никто… даже Лили. Когда он был моложе, осознание этого факта приводило его в замешательство, а затем забавляло, даже возбуждало, пока он не стал старше и не начал считать это постыдным. Достигнув совершеннолетия, Северус глубоко боялся этого… только очень медленно, с годами, начал принимать это.

Потому что на самом деле… он всегда хотел стать отцом.

Его собственное детство, конечно, не вдохновляло на это, а показывало, скорее, каким оно не должно быть. На протяжении всей своей жизни Северус втайне глупо фантазировал, как он учит маленького мальчика читать или радует маленькую девочку каким-нибудь волшебством, например, плавающими пузырями, которые так любила Лили. Сын или дочь, которым он мог бы передать свою мудрость, защитить и которые всегда будут любить его — ему много не надо, он не привередлив. Но как только в его кожу впечаталась ужасная тёмная метка, а затем, как постепенное следствие, он болезненно пережил потерю Лили в ту роковую ночь, когда её убили… его маленькая мечта была похоронена в глубинах разума.

В его глазах матерью такого ребёнка, которого он мог бы обожать, растить и учить… всегда была Лили. И когда её не стало, исчезла и последняя надежда на нормальную жизнь, нормальную для него, во всяком случае.

И вот однажды ужасно холодной ночью, через четыре года после её смерти, Северуса вывел из ступора громкий и безошибочно узнаваемый звук аппарации за входной дверью. Это было странно, учитывая, что он жил в совершенно магловском районе, отклонив предложение Дамблдора работать в Хогвартсе. Волдеморт умер, и у Северуса не было других стремлений, кроме как просто жить, хотя без Лили он вряд ли мог бы это так назвать.

Осторожно поднявшись из своего кресла у угасающего камина, Северус по привычке вытащил палочку и подошёл к двери, за которой шумели только ветер и дождь. Затем раздался тихий звук. Несмотря на непогоду снаружи, Северус мог бы поклясться, что услышал слабый намёк на рыдание. Он потянулся и распахнул дверь так быстро, что испугал маленького мальчика, который дрожал и плакал, съёжившись на пороге.

Резко выпрямившись, ребёнок тревожно уставился на возвышающегося над ним человека, потом попятился, дрожа не только от холода, но и от страха.

Северус оглядел улицу и задался вопросом, откуда взялся мальчик. Ребёнок был довольно маленьким, худым и одетым в самые ужасные обноски, какие он когда-либо видел, а учитывая его собственное бедное происхождение… это действительно о чём-то говорило. Однако любопытство сгорело во вскипевшем внутри сильном гневе, когда Северус заметил большой синяк, похожий на отпечаток руки, на щеке ребёнка, а также ссадину на тонком запястье.

— Ты промок до костей, ребёнок. — Северус старался говорить без горечи, хотя мало преуспел в этом: годы страданий не прошли бесследно. Мальчик смотрел мимо него на тёплые и сухие помещения внутри дома, но не сдвинулся с места, явно напуганный и ни в чём не уверенный.

— Входи же! — Северус нахмурился, так как тоже продрог: ветер то и дело швырял ему в лицо холодные дождевые капли.

Мальчик вздрогнул от повелительного тона и поспешил перешагнуть порог, позволив двери захлопнуться. Северус совсем не одобрял того, что ребёнок так охотно входит в дом незнакомца, однако решил проигнорировать это, сосредоточившись только на текущей ситуации.

Пока мальчик отвлёкся на разглядывание затемнённой гостиной, Северус достал палочку и наложил на ребёнка высушивающие и согревающие чары, потом вернулся в своё кресло и тяжело вздохнул, размышляя над тем, что теперь делать.

— Как тебя зовут? — спросил Северус.

— Я… я не знаю, сэр, — ребёнок испуганно сглотнул. — Как я сюда попал?

— Ты появился на моём пороге, ты и скажи мне.

Северус удивлялся, как ребёнок, который явно был достаточно взрослым, чтобы говорить и самостоятельно пользоваться уборной, мог не знать собственного имени.

— Я не помню. — Мальчик уныло уставился в пол.

— Встань у огня, — приказал Северус, поскольку ребёнок всё ещё слегка дрожал, хотя теперь он сомневался, что это от холода.

Мальчик подчинился, а увидев его попавшее в отсвет пламени лицо, Северус не смог сдержать вздоха. У ребёнка были чёрные волосы и самые потрясающие и знакомые изумрудно-зелёные глаза, которые Северус видел только у одного человека. Нервно сглотнув и боясь обнадёжить себя, он осторожно протянул руку и, не обращая внимания на вздрогнувшего мальчика, смахнул несколько прядей волос с его лба.

Да, он был там… приметный шрам.

— Гарри, — прошептал он.

— Это м-моё имя? — Мальчик сглотнул, не зная, что думать об этом человеке, который был для него таким же странным, как и всё остальное.

— Так и есть, — Северус откинулся назад, как будто больше не мог находиться рядом с мальчиком.

Перед ним с явными следами жестокого обращения и с видом крайней уязвимости стоял сын Лили. Тот самый мальчик, который так или иначе был тем, в чём Северус больше всего завидовал Джеймсу Поттеру, гриффиндорскому мерзавцу, осуществившему отчаянную мечту Северуса — стать отцом ребёнка Лили.

Но этот мальчик теперь сирота… Каким-то образом он нашёл Северуса с помощью своей магии, и, без сомнения, его разум в этот травмирующий момент стёр воспоминания, чтобы защититься в дальнейшем. Северус ничего не мог с собой поделать… всё складывалось слишком удобно. У этого маленького мальчика был шанс либо вернуть свои воспоминания и вернуться в место, где его явно не любят, либо начать новую жизнь с человеком, которому так же сильно не хватало семьи, как и ему.

— Кто ты? — Гарри нахмурился, однако его глаза блестели любопытством, хотя в них проглядывала всё же робкая и боязливая натура. — Ты… ты мой папа?

Северус широко раскрытыми глазами уставился на ребёнка, который только что задал ему такой вопрос. Глупый мальчишка! Северус мог легко солгать ему, и ребёнок, несомненно, поверил бы! О чём он только думал, входя в чужой дом и спрашивая о таких вещах? И всё же… в Северусе при этом вопросе внутри проснулось нечто тёмное и эгоистичное.

Было ли куда пойти мальчишке? Нет, если только его не усыновила другая семья. А смогут ли они рассказать ему о родителях, если он спросит, когда подрастёт? Нет, если только это не магическая семья. А в волшебной семье разве к нему отнеслись бы иначе, чем к знаменитому мальчику Поттеру? Нет, он станет избалованным сорванцом! А смог бы он сам полюбить его как родного, обеспечить всем необходимым и при этом отпустить свою обиду на Джеймса Поттера, биологического отца мальчика?

Для Лили и её сына… всё, что угодно.

— Да, я твой папа, — медленно ответил Северус, в душе ожидая, что мальчик поймёт — это ложь, и отвергнет его как такового. Поначалу он чувствовал себя ужасно виноватым за столь ложное утверждение, и всё же он ведь мог стать отцом мальчика, так что по большому счёту это заявление можно считать правдой.

— П-правда? — Гарри на мгновение успокоился, а потом его лицо исказилось от сомнений. — А почему я был снаружи? — Он оглядел комнату. — Я тоже здесь живу? Где мама? — Внезапно он умолк и зажал рот ладошками, с ужасом глядя на Северуса. — Я… я… простите, я не должен задавать вопросы!

Северус немного помолчал и решил, что чем меньше лжи будет между ними, тем лучше. К тому же ему надоело шпионить и притворяться ради кого-то другого, он предпочёл бы жить честно.

— Ты жил со своими тётей и дядей, — сообщил Северус. — Я не знаю, что произошло, но, похоже, они некомпетентные опекуны и, будучи таковыми, обращались с тобой так, как не должно обращаться ни с одним ребёнком. — Он нахмурился. — Видимо, ты оказался здесь благодаря стихийной магии. — Северус вздохнул, не понимая, почему мальчик выбрал это место из всех возможных. — Если бы я знал, что тебе так плохо и о тебе никто не заботится… честное слово, Гарри… я бы никогда не позволил тебе жить с этими маглами.

— Что такое магл? — Гарри нахмурился. — Стихий… что?

Северуса покоробил словарный запас мальчика, и он поклялся себе исправить это как можно скорее.

— Сейчас это не имеет значения. — Он решил отложить все обсуждения на другой день. — Главное — теперь ты здесь.

— Почему я не помню?

— Вероятно, это результат твоей магии, пытающейся защитить тебя, — пояснил он, радуясь, что мальчик перестал бояться задавать вопросы, хотя они начинали его раздражать. — Я также полагаю, что это отняло у тебя много энергии, однако ничего такого, что не мог бы исправить полноценный ночной сон, — сменил тему Северус, посмотрев на соседнее кресло, поднял палочку и превратил его в небольшой диван.

Гарри громко ахнул и отпрыгнул, в шоке вытаращив глаза и разинув рот.

— Как я и говорил… магия, — ухмыльнулся Северус, поднимаясь из своего кресла. — Пойдём.

Он подтолкнул мальчика к лестнице и быстро убрал ладонь, поняв, насколько слаб ребёнок. Наклонившись, он поднял мальчика на руки и, усадив его на своё бедро, почувствовал, что нервы начали сдавать — так естественно оказалось держать малыша на руках, как будто они были отцом и сыном много лет. Гарри вцепился в его мантию, а Северус поднялся по лестнице и, войдя в ванную, поставил ребёнка на пол.

Через десять минут Северус уставился на маленького мальчика, который сидел в ванне, полной тёплой воды, покрытой густыми хлопьями пены. Он и не подозревал, что такая, казалось бы, простая вещь, как ванна, может быть таким хлопотным делом: отрегулировать температуру воды, определить объём, рассчитать количество пены, отыскать завалявшиеся где-то игрушки… от всего этого у Северуса разболелась голова. Но вот, наконец, ребёнок оказался в воде и тоже смотрел на него. Малыш не дрожал, не обжёгся, не капризничал и не тонул.

Миссия выполнена.

— Не двигайся, — твёрдо приказал Северус мальчику, и тот мгновенно кивнул, словно испугавшись того, что произойдёт, если он не послушается. Северус подошёл к небольшому шкафчику под раковиной и выудил несколько игрушек — он сложил их там когда-то в детстве, стараясь спрятать. Этим шкафчиком никто никогда не пользовался и игрушек не обнаружил, а сам Северус их так и не достал: поначалу боялся, чтобы не отобрали, а когда стал достаточно храбр, чтобы рискнуть, играть с ними уже не было никакого желания.

Северус повернулся и с облегчением заметил, что мальчик не сдвинулся ни на дюйм. Вернувшись к ванне, он бросил игрушки перед ребёнком и потянулся за мылом и мочалкой.

— Теперь можешь двигаться, — весело фыркнул Северус.

Гарри выдохнул и опустил взгляд на игрушки перед собой, нерешительно протянув руку, схватил мягкого осьминога и сунул его под воду, чтобы тот впитал тёплую жидкость, а сам стал «управлять» маленькой лодкой, проводя её сквозь хлопья пены. Это были магловские игрушки, поэтому мальчику пришлось самому создавать звуковые эффекты, которые на данный момент состояли только из нескольких приглушённых посвистываний и чего-то похожего на выстрелы пушек в пенные айсберги — опасные препятствия на пути лодки.