Рябиновый отвар

Поцелуй перевернул в ней всё вверх тормашками. В реальности она ещё не целовалась, но всласть успела понаблюдать за этим занятием: попробуй не увидеть чужих нежностей, обучаясь в Хогвартсе, где влюблённые парочки облюбовали себе чуть ли не больше уютных местечек и закоулков, чем все железные рыцарские латы, вместе взятые! Хочешь не хочешь, а узнаешь, как это работает. Представить, каково это — целовать Северуса, особого труда не составило: тем более, что в подобных мечтах Пенни пребывала не первый год — у неё уже в этом деле, можно сказать, шёл солидный стаж. И всё же каждый раз, как и впервые, придуманные ощущения рывком подхватывали её где-то под ложечкой и уносили далеко и… надолго. И чем старше она становилась, тем больше всякого скрывалось в её мечтах о поцелуях с ним.

Да почему же в библиотеке так жарко! Пенни медленно выдохнула, но вынырнуть из размышлений на поверхность уже не получалось.

И не хотелось. Она судорожно сглотнула, вспомнив, как Северус из её снов решил не довольствоваться одними лишь её губами, как его прерывистое горячее дыхание обжигало её шею. Как её глаза тут же закрылись в истоме, стоило его языку дотронуться до разгорячённой кожи. Как его руки… При воспоминаниях о том, как скользили его пальцы вдоль позвоночного столба под её белой школьной рубашкой, Пенни почувствовала, как нечто холодное и одновременно обжигающее ласково стиснуло внутренние органы чуть пониже пупка.

Она никому об этом не говорила. Практически никому. Пусть друзей у неё было достаточно — всё же статус самой популярной девушки потока не закрепляется за людьми просто так, — но по-настоящему понять влюблённость шестикурсницы в учителя могли лишь единицы. Нет, конечно, другие девочки тоже смотрели на старших. Они не особо-то себя и сдерживали, когда хотелось вполголоса обсудить симпатичную мордаху преподавателя маггловедения Квиррелла или пошептаться о довольно взрослых игроках в квиддич, но там ведь всё было иначе! Там были дурацкие смешки, нелепые попытки строить глазки или кричащие плакаты на стене. А вот сама Пенни была уверена — то, что она чувствовала к Северусу Снейпу, было куда серьёзнее подобных глупостей.

Правда, оттого её перспективы были ничуть не более реальными, чем у той же Геры, которая фанатела по болгарскому охотнику Любомиру Краму.

Томление, приятно покалывавшее тело изнутри и снаружи ещё минуту назад, бесследно растаяло. Вместо этого под кожей разливалась досада.

Это было так несправедливо! Они со Снейпом горели одним и тем же — неистово и страстно обожали зельеварение. Интересовались одними книгами, одинаково скрупулёзно относились и к варке зелий, и к любой другой разновидности магии. Наверное, на неё единственную он не ворчал во время уроков. Лишь её, Пенни, пускал в свою обитель склянок и котлов, где ей можно было — когда заблагорассудится! — и сварить охранное зелье, и проштудировать сложенные на полках трактаты алхимиков прошлого. Он лично пёкся об её СОВах! Он писал ей рекомендации для участия в международных турнирах по зельеварению. Это ведь что-то да значило! Даже разница в возрасте не казалась такой уж значительной — у родителей была примерно такая же, да и кому какое дело, если она уже вот-вот станет совершеннолетней, и…

И всё же она понимала, что шансов у неё, школьницы, да даже и после выпуска — ничтожно мало. Практически нет. Северус Снейп, насколько она знала, никогда не был замечен в каких-либо не то что романтических, а даже близких дружеских отношениях с кем бы то ни было — уж это-то она разузнала. И понимала умом — покажет такому человеку, как он, свои чувства, даже если и не в ближайшее время, а после Хогвартса — и он навсегда оттолкнет её. Зато сейчас, на правах лучшей ученицы, она была к нему так близко, как только меры приличия позволяли быть студентке. Ближе уже никак. И это её убивало.

Непрошеные слезинки покатились по щекам. Поцелуям во сне, казалось, никогда не дано было воплотиться в реальность. Горькие капли с мягким «шмяканьем» упали на деревянную столешницу.

Пенни уставилась на крупные капли. Она плакала так, словно уже сдалась. Секунда, и девушка зло протёрла глаза. Ну уж нет!

Разревелась тут, словно нарезала луковичную поганку! Да ведь только слезами делу не поможешь!

Она сурово нахмурила брови, невольно придав своему лицу точь-в-точь такое же выражение, которое было так присуще её любимому учителю. Ничего, упрямству тоже её научил он!

Пенни уверенно посмотрела на недописанное эссе.

Голос Снейпа зазвучал в голове. Казалось, Пенни перенеслась во времени в тот самый момент, когда пару лет назад профессор, застукав во-он у того стеллажа однокурсницу-гриффиндорку за подкрашиванием ресниц, скептично выдал:

— Ум, мисс Ричардсон, самое привлекательное в человеке. Пребывание в библиотеке, как мне думается, должно было вам навеять мыслей о первостепенности ума. Жаль, что этого так и не произошло.

Колкое замечание Северуса, так вовремя всплывшее в памяти, немного отрезвило Пенни. О да, именно ум профессор Снейп ценил в людях. Именно из-за способностей Пенни в зельях, из-за её заинтересованности в предмете и фанатической любви к процессу он и проникся к ней когда-то. А значит, она будет упорно продолжать в том же духе. И, может быть, его наставническое покровительство, его одобрение когда-нибудь трансформируются в нечто большее. Трансформации веществ под воздействиями вдумчивых манипуляций было корнем зельеварения, а значит — рецептом, который должен был сработать.

Пенни снова потерла руками лицо, затем провела ладонями по юбке, чтобы убрать с пальцев влагу, и уверенно притянула к себе недоделанное эссе. О, она костьми ляжет, но напишет его великолепно! Так, что профессор Снейп… что Северус будет ею гордиться. А раз ум для него — привлекателен, может, и не только гордиться. Уж всё, что от неё зависит, она сделает!

Позже, а точнее — в 1930-1970 годах, популярность получил несколько изменённый состав Рябинового отвара. Вместо ягод, которые можно было добывать только ранней осенью, в зелье стали применять кору виггенового дерева, доступную для сбора круглый год. Неожиданным, но очень эффективным составом была признана комбинация свежей коры и слизи флоббер-червей. Данные компоненты были предложены зельеваром-токсикологом Септимием Берном, который рекомендовал слизь, как мягкий катализатор и элемент, полностью нейтрализующий ядовитые вещества, который в иных условиях вырабатываются в настоях из коры с течением времени.

Открытие полезных свойств слизи стало довольно громким: начиная с сороковых годов, использование секрета флоббер-червя стало настолько популярным, что, по свидетельству современников, зельевары-недоучки стали добавлять его куда надо и не надо без разбора. Сохранились даже свидетельства, что некто Энтони Медоукинс пробовал запатентовать сливочное пиво со слизью флоббер-червя. Данное пиво было, по его словам, разработано специально для боевых магов, участвовавших в маггловской войне — именно слизь должна была придавать солдатам «нечеловеческой силы». К счастью, гильдия зельеваров отклонила заявку Медоукинса и наложила на состав вето.

За окном сгущались тёмные краски: Хогвартс окутывала ночь. А Пенни Хэйвуд всё строчила эссе и её глаза горели азартом.

Покашливание мадам Пинс прервало её через пару часов: библиотека закрывалась. Пенни любовно просушила пергамент волшебной палочкой, аккуратно скатала его в свиток и, прижав к груди, потопала к выходу из библиотеки. Тепло её рук передавалось бумаге и, бредя по коридору в подземелья Хаффлпаффа, Пенни с улыбкой думала об одном: как через неделю сдаст сочинение — и накопившееся в нём тепло тоже — прямо в руки Северуса Снейпа.

Если повезёт, он будет ею гордиться.

Если повезёт, он почувствует это самое тепло за вереницей фактов, таблиц и выводов.

Если повезёт, когда-нибудь эти гордость и тепло превратятся в нечто большее. Могли же зельевары прошлого из самых, казалось бы, неожиданных ингредиентов, как сок мурлокомля или слизь флоббер-червя, получать сильнейшее целебное зелье! Из несочетаемых, на первый взгляд, компонентов, среди которых и рябины-то порой не было, получали Рябиновый отвар! Может, и у неё, зельеварки завтрашнего дня, при должном старании выйдет что-то путное?

Пусть шансов мало — она попробует.