Том 6. Рассказы. Золотопромышленники

V

Комната Клавдии была рядом, и девушка слышала, как ворочалась и охала старуха. Ей тоже не спалось… Чего-чего она ни передумала за эту ночь и несколько раз принималась плакать.

«Не пойду я замуж… – думала девушка, припоминая слова Садока. – Лучше в скиты уйти, как делают бедные девушки… Еще какой муж попадется…»

Из трех теток ни одна не была счастлива в замужестве: старший зять – игрок, промотавший состояние жены, второй – пьяница, а третий – банкрот. Плохо приходится богатым невестам, на которых женятся из-за денег… В уме она перебрала всех знакомых молодых людей, которые за ней ухаживали, и ни один из них ей не нравился. Нет, страшно, лучше уйти в скиты… Девушка уже видела на своей голове иночество[11] и черную наметку, прикрывавшую ее девичью косу. Ею овладел религиозный экстаз, и она долго молилась, лежа с закрытыми глазами. Завтра же утром она пойдет и скажет бабушке все… Кстати, и Садок Иваныч здесь – он ей поможет уговорить упрямую старуху.

Она забылась только к утру тяжелым и тревожным сном и проснулась чем свет. Умывшись на скорую руку и накинув поверх ночной кофточки теплую шаль, она постучала в дверь бабушкиной комнаты, но ответа не последовало. Старуха всегда спала чутко и подымалась чем свет, но бессонная ночь сломила и ее. Девушка на цыпочках вышла из комнаты через другую дверь и встретила в столовой Феклу – самовар уже был на столе и все остальное для утреннего чая.

– Спит наша баушка… – шепотом проговорила Фекла. – Умаялась-таки вчера… А Садок Иваныч цельную ночь выстоял на молитве.

Пробило восемь часов. Где-то зазвонили к ранней обедне, а бабушка все не просыпалась. Фекла несколько раз подкрадывалась к дверям бабушкиной комнаты и прикладывала ухо к замочной скважине: «Нет, спит наша воевода. Достиг, видно, ее Садок Иваныч…»

Пробило девять часов. В столовую вышел Полиевкт с заспанным и измятым лицом. Клавдия старалась не смотреть на него: ей вдруг сделалось гадко – она знала, где он пропадал ночь и откуда вернулся к утру. И встал пораньше, чтобы обманывать бабушку.

– Миленькие… не ладно что-то… – шептала Фекла. – Уж не попритчилось ли нашей матушке чего?..

Эти глупости рассердили Полиевкта, и он сам пошел к бабушке. Постучал в дверь сначала тихо, потом громче – ответа не было. Но дверь была не заперта, и он послал сестру. Марфа Захаровна лежала мертвая, с посиневшим и обезображенным конвульсиями лицом… Клавдия, как птица, полетела в моленную и с плачем объявила Садоку Иванычу, что бабушка умерла.

– Я знаю, – спокойно ответил старик. – Зачем и приехал… Все знаю…

Он, не торопясь, закончил канун, положил уставные поклоны и, так же не торопясь, поднялся наверх. Войдя в комнату Марфы Захаровны, он положил перед образами начал, потом поклонился в землю покойнице, благословил ее и тихо проговорил:

– Земля и в землю отыдеши…

Клавдия стояла в углу и глухо рыдала.

Попросту

Рассказ