Гнев. Забытый Род

<p>

"Бывшим хозяином", - поправил я себя, двигаясь к дверям, за которыми была спальня матери.</p>

<p>

У самых дверей я услышал характерный звук шлепков от соприкосновения голых тел. Осознание происходящего привычно вызвало гнев, но я уже привык к таким ситуациям. Хотя в этот раз я собирался выпроводить клиента.</p>

<p>

Стоило мне распахнуть двери, как в нос ударил характерный запах алкоголя. Игнорируя эту неприятность, я обратил внимание на то, что происходило на кровати.</p>

<p>

Возле ложа стоял обнаженный мужчина, который, судя по телосложению и лежащему неподалеку мечу, был воином. Он загораживал от меня своим телом маму, которая неподвижно лежала на кровати. Были видны лишь ее голые ноги, что слабо дергались в такт толчкам клиента.</p>

<p>

Последний же явно был чем-то недоволен и с каждой секундой двигался все быстрее. Он трахал маму с каким-то остервенением. Звук шлепков разносился по всей комнате, но не было никаких других звуков, кроме пыхтения мужика. Не было привычных стонов, что обычно сопровождают процесс. Видимо это заметил и мужчина, так как, замахнувшись рукой, отвесил маме, судя по всему, пощечину. Пламя гнева от этого действия вспыхнуло с новой силой, и я хотел было уже вмешаться.</p>

<p>

- Стони, шлюха! - пьяным голосом произнес клиент, отвешивая очередную пощечину матери.</p>

<p>

Ответа не последовало, что разозлило пьянчугу еще больше, и он стал отвешивать удары один за другим. Я не вмешивался, так как понял, что меня смущало все это время. Не было ни маминых стонов, ни вскриков от ударов. Я все понял.</p>

<p>

- Бесполезная шлюха, - сказал пьяный воин, разворачиваясь и отходя в сторону, и, заметив меня, продолжил, - А ты еще кто?</p>

<p>

Я молчал. Эмоций не было.</p>

<p>

Отойдя в сторону, мужчина открыл обзор на обнаженное и бездыханное тело матери. Она лежала на кровати, раскинув руки в стороны. Краем сознания отметил, что на все еще молодом лице матери застыла маска умиротворения и, в какой-то степени, даже счастья, словно настал тот момент, которого она так долго ждала. Она желала свободы, а что есть смерть, как не свобода.</p>

<p>

- Сопляк, ты следующий что ли? - пьяно спросил убийца моей матери, щуря глаза и пытаясь сфокусировать свой взгляд на мне.</p>

<p>

Я молчал. Из меня будто выдернули стержень. Я не успел спасти маму из этого ада.</p>

<p>

- Извини, пацан, - в его голосе не было ни капли раскаяния, - Иди возьму другую. Эта, похоже, сдохла.</p>

<p>

Я молчал. Сил ответить ему не было вовсе. Как и не было сил жить дальше. У меня отняли то единственное, чем я дорожил.</p>

<p>

- Хреновый бордель, и шлюхи тут какие-то слабые, - сказал мужчина заплетающимся языком, подходя к кувшину, стоящему неподалеку от кровати, и делая из него большие глотки.</p>

<p>

Эта свинья еще и продолжает напиваться возле тела моей матери. Вот только делать что-либо я уже не хотел. Зачем пытаться, если уже поздно? Зачем вообще жить дальше? Какой в этом смысл?</p>

<p>

" Месть ", - раздался шепот "подсознания" в моей голове.</p>

<p>

Месть? Кому? Этому ублюдку, что стоит тут с голым задом? Хозяину борделя, что купил маму? Или же тем, кто довел нас до такой жизни?</p>

<p>

" Всем ", - такой ответ был у "подсознания".</p>

<p>

Всем. Возможно, это выход, но не для меня. Я хотел покоя. Хотел вновь увидеть теплую улыбку матери. А месть я оставлю другим.</p>

<p>

"Если ты этого так хочешь, тогда вперед", - сказал я "подсознанию", - "А я устал".</p>

<p>

В тот же миг я ощутил уже практически забытое чувство потери контроля над телом. Я вновь стал безвольным зрителем, что в последний раз решил взглянуть на представление.</p>

<p>

- Слабак, - произнесло "подсознание" уже моим голосом.</p>

<p>

И я признаю это. Я оказался слишком слаб для этого мира.</p>

<p>

- Ты чего там бормочешь? - пьяно пролепетал мужчина.</p>

<p>

В следующий миг он резко замолчал и упал на колени, как подкошенный. У "подсознания" был куда лучший контроль силы гравитации.</p>

<p>

Голый мужчина стоял на коленях и мелко трясся. Было видно, что он пытается сопротивляться. Его лицо покраснело от напряжения, но все попытки были безуспешны.</p>

<p>

Тем временем, мое тело, под управлением "подсознания", медленно и по-хозяйски подошло к столу, где лежал кинжал. Судя по всему, он принадлежал этому ублюдку. Взяв в руки оружие, мое тело двинулось к мужчине, который от страха успел протрезветь и с ужасом наблюдал за происходящим.</p>

<p>

Подойдя к убийце матери со спины, "я" взял его за волосы и задрал его голову. Глаза жертвы были полны мольбы о пощаде, но "я" лишь с какой-то садистской улыбкой медленно провел лезвием по обнаженному горлу, глубоко его разрезая.</p>

<p>

Мужчина стал издавать булькающие звуки. Кровь рекой вытекала из перерезанного горла и стекала по телу, окрашивая его в красный цвет. Все это время "я" держал его голову задранной и смотрел ему в глаза. Словно демонстрируя мне последние мгновения жизни человека, что лишил меня матери.</p>

<p>

- Теперь можешь проваливать, слабак, - с усмешкой сказал "я".</p>

<p>

Он прав. Теперь я действительно могу уйти. Уйти вслед за мамой, туда, где нас наверняка ждут наши предки.</p>

<p>

Последнее, что я видел глазами тела, которое уже не принадлежало мне, как его новый хозяин цепляет себе на пояс меч убитого мужчины.</p>

<p>

</p>

<p>

***</p>

<p>

</p>

<p>

Прицепив на пояс меч и проверив, как все держится, я в последний раз оглядел комнату, что стала мне родной. В ней родилось это тело, и в ней же я пришел в этот мир. Мир, который мне был знаком, но о котором я так мало знал.</p>

<p>

Взгляд зацепился за два тела, что несколько портили общую картину. Тем не менее, они напомнили мне, что пора было сваливать из этого гостеприимного заведения, пока эти трупы не повесили на меня.</p>

<p>

Перед выходом я залез в тайник, в котором "слабак" хранил наши деньги, и забрал мешочек, лежащий там.</p>

<p>

- Пора этому миру познать мой гнев, - сказал я, выходя из комнаты со злой улыбкой на лице.</p>

<p>

***</p>

<p>

</p>

<p>

251 г. от З.Э. Лис.</p>

<p>

Ират Рексарион.</p>

<p>

Город порока и греха. Город, полный лжи и яда, похоти и разврата. Гости называют его городом любви и удовольствий. Ничего глупее в жизни не слышал.</p>

<p>

Лис, а именно один из его многочисленных борделей, стал моим новым домом. Местом, где я явился в этот мир. Жалкий сирота, обреченный вечно бороться за свою жизнь и место под солнцем. Но в этот раз все было иначе. У меня была та, кто привел меня сюда - мама.</p>

<p>

С того самого момента, как я сделал свой первый вдох, и по сей день, когда я вынужден уйти из борделя, оставляя за спиной тело той, кто родила меня, я чувствовал материнскую любовь. Не был брошен в первые же дни после появления на свет, а был воспитан, в меру сил и возможностей.</p>

<p>

Жаль, что по большей степени все досталось этому "слабаку", но иначе было нельзя. С рождения мне пришлось уйти на второй план и практически впасть в спячку, чтобы не повредить хрупкий детский мозг ворохом своих воспоминаний. На долгие годы становясь безмолвным зрителем. Но даже без этого память "слабака" останется частью меня.</p>

<p>

Долгие пять лет я безучастно наблюдал, изредка насылая "слабаку" сны об одной из наших прошлых жизней. По крайней мере то, что осталось в памяти спустя столько времени. Именно в тот период произошло мое первое пробуждение. Сильный и такой родной гнев, словно ласковый зверь, пробудил меня ото сна, дабы я помог телу в трудной ситуации.</p>

<p>

С тех самых пор я перешел из разряда зрителя в комментаторы. Наблюдая за действиями "слабака", я часто корректировал те или иные его решения. Помогал с управлением нашей силы, подсказывая лучшие способы применения. Сформировал его цель. Но даже с моей помощью он оставался слабаком. Слишком мягкий, слишком добрый. Сколько бы я ни старался, мне не удалось искоренить это в нем.</p>

<p>

Стоило только какому-то пьяному ублюдку отнять жизнь нашей матери, как из личности "слабака" выдернули стержень, отнимая волю к существованию. Отказываясь от мести, своих амбиций и самой жизни. Он сдался, уступая место мне, полностью растворившись в моем сознании.</p>

<p>

Во второй раз мне было суждено родиться, на этот раз окончательно, в этом проклятом доме удовольствий.</p>

<p>

Мой гнев вылился в мир в виде силы, что всегда была со мной, и придавила эту мразь к полу. У меня была только одна цель - отомстить за смерть матери, заставив его пожалеть за содеянное. Смею надеяться, у меня получилось. Каким же удовольствием было смотреть в полные ужаса глаза, перерезая глотку ублюдку, словно свинье на скотобойне.</p>

<p>

После его смерти по телу пронеслась приятная, освежающая волна, но я не стал на ней концентрироваться, рассудив, что сейчас не место и не время для этого.</p>

<p>

Необходимо было проваливать как можно скорее из этого заведения, но бежать сломя голову означало привлечь к себе внимание стражи. И хоть убийства в городе нередкое и довольно обыденное явление, стражу могло заинтересовать происходящее.</p>

<p>

Стоя в дверях и в последний раз оглядывая комнату, которую мы с делили вместе с мамой, я вновь и вновь цеплялся за ее бездыханное тело, которое я наспех накрыл простынями. Оставлять тело матери в таком виде я также не желал, прекрасно помня, как поступают с мертвыми рабами.</p>

<p>

- Пора этому миру познать мой гнев, - сказал я, выходя из комнаты со злой улыбкой на лице.</p>

<p>

"Я устрою достойные похороны", - думал я, оглянувшись на закрытые двери комнаты, ставшей последним пристанищем единственному близкому мне человеку, - "Достойные гордой дочери дома Рексарион".</p>

<p>

Но прежде всего необходимо было расквитаться с еще одним человеком, который всячески мешал "слабаку" выкупить мать - с хозяином борделя.</p>

<p>

Человек этот был уже далеко не молод по меркам этого мира, и седина прочно обосновалась в его волосах, которые практически всегда были уложены и надушены. Разгульная жизнь сделала его полноватым мужчиной, практически всегда одетым в просторные и цветастые наряды, скрывающие его фигуру.</p>

<p>

Сидел он, как и всегда, у себя в кабинете, что, по совместительству, был и его жилищем. На мое везение, в этот раз он был в помещении один, и рядом не оказалось ни одной шлюхи, что всячески бы ублажала своего хозяина. Редкое явление - застать его одного. Настолько же редкое, как и увидеть его одетым.</p>