Мечта, любовь и море

Счастливые Семен и Оля часто гуляли по утоптанным, а то и переметенным снегом улицам села, которое за его обширные размеры называли "Варшавой". Многие ребята при встрече с непреодолимой завистью глазели на юношу в черной флотской форме, которая неотразимо привлекательно смотрелась на фоне белого снежного покрова. Они не могли глаз отвести от шинели офицерского фасона с двумя рядами золотистых пуговиц, из-под ворота которой выглядывала тельняшка, от шапки, украшенной кокардой с якорем, и расклешенных брюк со строгими стрелками. Даже нерадивые парни, с которыми перед поездкой в Балтиморск Семен подрался, миролюбиво пожали ему руку и поинтересовались мореходкой. Но как восторгалась при этом Оля и как радовалась при встречах с подругами! Она даже умудрялась, расстегнув верхние пуговицы пальто, похвастаться перед ними янтарными бусами. А те невольно осаждали взглядами статного курсанта, шепча ей на ухо: "Вот тебе повезло, так повезло... Какая ты счастливая..."

Особенным событием стал рождественский вечер, когда Семен и Оля с большой шумной компанией парней и девушек отправились колядовать. А затем, оставшись одни, они, счастливые, бродили под светлой, словно торжествующей высью. Курсант обещал снять девушке с неба самую яркую звезду.

Десять дней каникул пролетели, словно десять минут. Прощаясь с Семеном у ворот, Оля будто провожала его не в мореходку и даже не на предстоящую воинскую службу, а на войну - прижалась к нему крепко и долго не отпускала, увлажняя плечо слезами.

После расставания Семен, сопровождаемый родителями, шел молча - тяжелый ком застрял в горле.

- Оля тебя, сын, очень любит, - утирая слезы, нарушила тишину мать. - Она тебя обязательно дождется.

- Да, хорошая девушка, - сказал отец. - Она, я вижу, сама с тобой готова отправиться хоть на флот, хоть на край земли.

Семен вздохнул и улыбнулся, окинув родителей благодарным взглядом.

На несколько минут, которые оставались до отправления автобуса, юноша в флотской форме, на этот раз не обращая внимания на смотревшие на него широкие окна сельсовета, забежал в дом отца Павла.

- Нелегкое время наступает для тебя, мой родной, - сказал с болью священник. - Но ты помни мои слова: всегда в трудные часы испытаний молитвенно обращайся к Богу, никогда не забывай, что ты православный христианин, живи по-Божьему и Господь будет с тобой. - А о чем-то подумав, попросил: - Подожди, Сема, я сейчас...

Игумен Павел засеменил в другую комнату и вскоре вернулся, держа на ладони небольшой потускневший крестик с отломленным ушком.

- Он мне особенно дорог - прошел со мной всю войну, а точнее, я с ним, - голос священника тревожно задрожал. - Я хочу тебе, будущему воину, его передать.

- Так у меня, батюшка, уже есть крестик, - сказал Семен, приложив руку к сердцу, у которого в нагрудном кармане хранилась святыня.

- Ты свой вскоре подаришь близкому, убитому горем, человеку, а этот, мой подарок, возьми себе.

От такого откровенного пророчества по крепкой спине курсанта пробежали мурашки. "Но ведь у Саши, как и у меня, есть крестик. Тогда кому?.." - недоумевал он. И, принимая святыню, клятвенно произнес:

- Спасибо, отец Павел, я не забуду Ваших наставлений, Ваших слов.

Настоятель благословил Семена, а юноша заметил в уголках его глаз слезинки...

Прибыв в мореходную школу, Семен с нежностью вспоминал встречи с Олей. Радостным приехал со своей малой родины и Александр. Он был полон неугасающих надежд. Семен и его верный друг не могли допустить и крохотного предположения, что вскоре жизнь пойдет вовсе не так, как они планировали и представляли ее - безоблачной.

5

Смягчая холодное и сырое дыхание Балтики, пришла весна. С каждым днем все теплее и ярче светило солнце, растаял снег. Природа воспрянула, встречая самую прекрасную и цветущую пору. Семен и Александр старательно и жадно продолжали постигать азы морского дела: устройство, электрооборудование судов, основы судовождения, другие удивительные дисциплины. По-прежнему благосклонно протекала их личная жизнь. Но вот, как внезапная черная туча на светлом небосводе, душу Александра затмило известие: умерла бабушка - единственно родной человек. А после похорон он думал, что выпил полную чашу горя, не подозревая, насколько она глубока...

Через пять дней Александр вернулся из Белоруссии в мореходку. Подавляя скорбь предвкушением встречи с Соней, он поспешил к ней. Семен, выразив глубокое соболезнование другу, сел писать письмо Оле. А когда уже заклеивал конверт, то в кубрик тихо вошел Александр. Он молча сел на кровать и смотрел в окно мутными и даже какими-то мертвыми глазами. А на лицо его словно лег недавно растаявший снег. Губы и руки Александра дрожали. Семен прильнул к другу.

- Саша, в чем дело?.. - тихо поинтересовался он. - Хотя давай-ка выйдем на улицу. Там поговорим.

Александр, как бездушный зомби, последовал за Семеном. Друзья преодолели метров пятьдесят по зеленевшей первой травой территории мореходки и остановились у старой невысокой березы. Александр наконец с трудом сказал:

- Соню изнасиловали... три дня назад. Мать сказала. Соня заперлась в комнате... Никого не хочет видеть...

Его глаза утонули в слезах горя и отчаяния. Семен до скрипа сжал кулаки.

- Кто они?.. - сквозь зубы спросил он, боясь, что сам закричит в истерике.

- Знаю только, что двое подонков - сыночки неких высоких начальников. Они признаны невиновными... Даже суда не будет... Но... но они от кары не уйдут...

- Саша, ты что задумал? Этого не надо. Лучше попытайся встретиться с Соней, поддержи ее, а то чего доброго... В таком состоянии. Давай лучше пройдемся к морю...

- Да будь проклято это море! - посмотрев на запад, молвил искривленными от гнева губами Александр. - Там, на берегу его, этого моря, все и случилось... Соня, когда я был в Белоруссии, видимо, прогуливалась по нашим местам, по следам нашего счастья. А теперь и следов не осталось. Теперь все позади... Они, грязные, к ней, к ней, чистой... У-у...

Александра залихорадило. Он ухватился, будто теряя равновесие на краю пропасти, за отвислую толстую ветку березы и оторвал ее, сам того не заметив.

- Саша, успокойся, ты же говорил, что мы моряки, мы все сможем преодолеть...

- Но как? Бабушки нет... А тут эти уроды с Соней... - он приложил зажатый кулак к сердцу. - Все здесь горит огнем. Будто нож воткнули... Ничего, ничего, - грозно молвил Александр, посмотрев в сторону города. А немного поразмыслив о чем-то, вдруг выдавил из себя: - Сема, я еще раз схожу, туда, к Соне.

- Может, я с тобой?

- Нет, ты лучше меня прикрой, если что... - попросил Александр и быстро удалился.

Он снова переступил порог родной для него квартиры, где поселилось безутешное горе. Соня в свою комнату его не пустила, оградившись от всех и всего. Курсант, разделяя боль исстрадавшейся матери, спросил, где живут насильники. Та, стоя у окна, за которым начинал сеяться сумрак, указала дрожащей рукой на соседний двор и еле проговорила:

- Вон они. Веселятся.

Александр, увидев тех, кого и людьми считать отказывался, тут же отправился на встречу с ними. Его враги, тщедушные на вид, как ни в чем не бывало, убивали время, сидя вместе с разукрашенными девицами за неприглядным серым столом, и с хохотом рассказывали анекдоты про генсека Брежнева. Юноша из последних сил держал себя в руках, которые так и тянулись схватить насильников и разорвать их со свирепостью льва на мелкие куски.

- О, к нам морской волк пожаловал! - с издевкой засмеялся один их них, вызвав ухмылки у компаньонов.

- У меня важное дело к вам, - каким-то неживым голосом сказал Александр.

- У нас все дела через это... - второй подлец постучал пальцем по горлу.

- Это я обещаю.

Александр заранее приметил неподалеку белокирпичную недостроенную высотку, на которой краснел кровавым пятном огромный плакат с надписью: "Все ради человека, все во благо человека. Сегодня работать лучше, чем вчера, завтра - лучше, чем сегодня. Л.И. Брежнев". Над шестым этажом новостройки застыла, отдыхая после рабочего дня, стрела крана.

- Вон там, наверху, я завтра в это же время буду вас ждать, - сказал он. - Просто оттуда будет хорошо видно то, о чем я с вами собираюсь поговорить.

- Странный ты тип, - лениво бросил один из преступников. - Но раз бухло будет, то поднимемся...

- Но смотри, а то шутки с нами дорого обходятся... - предупредил второй.

- Бутылку водки и закусь...

С этими словами Александр с отвращением отвернулся и поспешил в мореходку. Он, появившись в кубрике, даже обрадовал друга спокойным видом. Не стал Семен лезть в израненную душу друга с расспросами.

***

Александр в этот раз смог войти в комнату Сони. Она, как запуганный зверек, сидела, забившись в угол, на кровати с измятым покрывалом.

- Не надо ко мне подходить... - чужим голосом произнесла девушка. - Я уже не та... Нет меня больше... - она забилась в истерике. - Не хочу жить! Уйди навсегда!..

На крик прибежала мать.

- Саша, - прошептала она. - Ее сейчас лучше оставить...

Александр не чувствовал под собой ног, подходя к новостройке. Он взобрался на верхнюю площадку дома и там у поддона с развалившимися кирпичами стал ждать тех, которые подобно разрушили всю его жизнь... Курсант даже не чувствовал холодного ветра, дувшего с моря.

В условленное время поднялись насильники, одетые в новые синие джинсовые куртки и брюки. Они и здесь, считая себя хозяевами, заговорили властно и нагло:

- Ну, где твоя поляна, деревня...

- Давай, давай, а то мы можем разгневаться...

Александр невольно вздрогнул. Ему казалось, что кровь от злости и ненависти закипит в его жилах. Он молча указал на широкую доску, которая, положенная концами на две стопки кирпичей, служила столом у самого края здания.

- Ну, ты и экстремал, - сказал один из пришедших.

Александр открыл бутылку водки, на которую истратил последние сбережения, и налил преступникам по стопке водки, разорвав приготовленную пачку "Крокета". Те, не дожидаясь, выпили и, скривившись, стали быстро закусывать печеньем. Затем преступники почти хором спросили, чего Александр от них хочет и что собирался им такое важное показать.

- Вон тот песчаный берег, где вы, уроды, изнасиловали Соню!.. - крикнул Александр.

И вдруг заметил над морем первую яркую звезду - звезду его и Сони... А насильники заметались и стали издеваться:

- Ты чего, из-за какой-то бабы слюни пускаешь...

- Подумаешь, с Сонькой повеселились... Тебе тоже хватит... Ха-ха-ха...

Александр почувствовал, как налились невероятной силой его мышцы, а к рукам словно приросли звериные когти... Он дико бросился на издевательски ухмыляющихся щуплых подонков и схватил их за грудки, наклоняя в сторону злополучной береговой полосы. Перепуганные насильники стали сопротивляться, пытаясь вырваться. Но Александр, зажав их одежду в кулаках, словно в металлических тисках, дал понять, что это бесполезно...

- Я сейчас вас отпущу, - процедил сквозь зубы он. - Затем достану бумагу, ручку и вы напишете признание в преступлении... в изнасиловании... Иначе смету вас туда... - курсант еще ощутимее толкнул негодяев. - Вы мне верите?!. Вы согласны?!.