Зловещий гость

Мир и порядок были восстановлены. Вскоре, мы уже собрались в тесной кают-компании, решая сложную задачу — штурмовать ли подземную цитадель-лабораторию, ранее принадлежавшую Станиславу с ходу, либо попытаться сделать что-то с энергетической магистралью, питающей этот комплекс энергией. Либо попытаться нарушить целостность комплекса, расколов с помощью магии скальную подушку, на которой и в которой находится здание так, чтобы океан начал его затапливать. В каждом из вариантов были свои плюсы и минусы.

— Есть шанс, что она по-прежнему моя дочь! — резко отрубил Алхимик, выслушав предположения, — Я хочу еще раз поговорить с ней. Убедиться. Кроме этого, хочу напомнить, что был свидетелем, как она стирала эльфов в порошок одним движением брови, а здесь присутствующие господа ей проиграли в схватке. Наш шанс должен опираться на внезапность. Если мы дадим Ав… ей понять, что идём с недружественными намерениями, то она нас уничтожит.

— На этот раз мы готовы, — ровно проговорил Энно, переглянувшись с архимагом.

— Нет, вы не готовы. Я расскажу вам о том, что случилось на Касдаме, после того как она… изменилась. Но сначала желаю перекурить. И не здесь.

Одного я Аддамса оставлять не захотел. Может, наитие, может и нетерпение узнать что-либо о Суматохе, к которой мы внезапно оказались максимально близко, но я поперся за ним, на ходу доставая собственное курево, возвращенное после удара об эльфийку. Наверное, не стоило пытаться схитрожопить и прикуривать на ходу, отворачиваясь от люка, через который наружу шествовал Алхимик, пропуская внутрь сквозняк, потому как опасность я вовремя не заметил.

Там, где разумные, всегда есть такие эмоции, как ярость или страх. В случае же Зонана, я слишком привык к этим цветам. Несколько загруженных бумагами дней во дворце заставили меня буквально абстрагироваться от эмоций, которыми был наполнен город. Перестать их замечать, погрузившись в новую роль.

— И чего тебе…, — начал раздраженно Алхимик, разворачиваясь ко мне. Получилось лишь наполовину, затем движение стало неконтролируемым по причине постороннего характера. В плечо пиратского лорда воткнулась пуля, щедро разбрызгивая его ярко-красную кровь. Звук выстрела я услышал только потом.

Но не осознал.

Зато действовал на автомате, рванув вперед, несмотря на следующий чрезвычайно удачливый выстрел, угодивший мне прямиком в лицо. Успел дотянуться до падающего Станислава, хватая его за плечо, зашвыривая к себе за спину. Отмечая по ходу, что вторую пулю он получил в живот. Еще не видя атакующих, не понимая, что происходит, я уже тащил из кобуры легкий серебристый пистолет внушительных пропорций, которому даже еще не дал имени. Готовился стрелять.

Секунда, может даже чуть меньше.

И я стреляю.

Целей было много, буквально прорва. Пылая серым и алым, они, эти цели, толпились, мешая друг другу прорваться на полетную площадку дворца. Счастливчики, успевшие первыми, тут же вставали, паля в белый свет как в копеечку из пистолетов и автоматов. Целились они в меня, а я в них. Обычные, простые, самые что ни на есть обыкновенные и примитивные касдамские эльфы. Не пираты, ни убийцы, даже не солдаты. Простые смертные. Даже гражданские.

Почему они здесь? Наверное, потому что Алхимик отправил всех своих Должников на улицы, не желая, чтобы кто-нибудь услышал о его планах или увидел наши лица. Для подстраховки. Мало ли какая связь у Суматохи с Должниками? Как могли простые граждане, а может даже и бывшие работники дворца, проигнорировать такое событие? Ведь в гаванях комплекса могли быть корабли, а на его летных площадках дирижабли…

Я пошёл вперед, стреляя по эльфам и получая пули в ответ. Больше ничего не оставалось, нужно было стать для них самой привлекательной мишенью из всех возможных, что удалось без всяких усилий. Рвущаяся из недр дворца толпа, по крайней мере те, кто меня видели и могли поднять оружие, тут же принялась радостно осыпать меня пулями. Хорошее прикрытие для Алхимика, имеющего сейчас для меня едва ли не самую большую ценность из возможных. Минус? У меня всего два запасных магазина.

Последняя пуля красиво выбивает мозги орущему эльфу в довольно богатом наряде. Совершенно естественным движением мой палец отжимает язычок, позволяя опустевшему магазину выпасть, а вторая рука тащит новый из-за пояса. По мне стреляют, много и часто. Попадают, конечно же, потому как иду, не останавливаясь. То есть приближаюсь, становясь все более удобной для попадания мишенью, к тому же единственной. Дальше приходится бежать, одновременно срывая со лба здоровенный шмат отвалившейся некрокожи. Убивая еще двоих придурков, зачем-то пытающихся добежать до воздушного судна мимо меня, я ускоряюсь еще сильнее.

Красное впереди круто замешивается с серым, когда атакующие видят мою «облагороженную» физиономию. Не обращаю внимания на вопли и визги, методично стреляю по толпе, с каждым попаданием переводя ствол на следующего клиента. В голове только одна мысль — сначала потратить патроны, затем рукопашная. Плохая будет рукопашная, сабли нет, старрха нет. Впрочем, это же эльфы. Хватит и моих гномьих ладошек.

Получаю в грудь из дробовика. Стрелок успел дёрнуть за спусковой крючок уже после смерти. Везет сегодня на попадания в головы. Набираю в грудь воздуха и угрожающе реву, продолжая стрелять. Без слов. В меня. Стреляйте в меня. Бойтесь меня. Бегите.

Наверное, со стороны это выглядит дико эпично. Один эльф против целого стада таких же, только худых и недокормленных. Они стреляют, у него исправно портится шкура, летят её ошметки и брызги черной крови, но он всё равно идёт вперед. И убивает, убивает, убивает. Идёт по прямой, помня, что точно за его спиной должен валяться ценный свидетель. Некоторые из его противников жалеют о своем присутствии на летной палубе, они хотят уйти, убежать. Но им некуда, так как народ, желающий покататься на дирижабле и посмотреть другие страны, продолжает прибывать снизу.

Стреляю, стараясь попасть так, чтобы бронебойными пулями зацепило сразу нескольких, насквозь.

— Должник!! — визжит наиболее умный, пытаясь рыбкой нырнуть вниз по ступенькам, заполненным касдамцами, — Это Должник!!

Вопль тут же подхватывают другие. Это они поняли только сейчас. А раньше, после первых попаданий, о чем думали? Насколько приятен касдамский ветерок на этом открытом месте?!

Идиоты, думаю я, основательно избитый пулями и оттого злой, с десяток секунд догадаться не могли. Хотя бы на пять раньше, тогда бы паника отлично бы помогла, но и так неплохо. Делаю последний выстрел, тут же выпуская из рук пистолет, отработавший своё. И перехожу на бег, моментально сокращая те метры, что остались до толпы раненных и начинающих паниковать эльфов, понявших, во что они вляпались.

Не будь я так взвинчен и встревожен за Алхимика, то, наверное, даже преисполнился бы гордости за свою необыкновенную мощь и силу. Руки, ломающиеся как спички, тела, в которых остаются глубокие вмятины от одного несильного удара, плоть, расползающаяся в моей хватке. Это было бы почти весело. Крики, красное и серое, выстрелы в упор. Пули — это плохо, это больно, но они не пробивают кожу. Синяки ерунда. Как мощны мои лапищи!

Эльф, попав мне в ногу из револьвера, визжит, щелкая без толку спусковым крючком, барабан его оружия уже опустел. Я коротко бью его под нижнюю челюсть, деформируя лицо и кости черепа. Затем бью второго, орущего, размахивающего ножом почти вслепую. Резкие экономные удары. Хватать уже бесполезно, я покрыт кровью с ног до головы, все скользкое. Вмятина напротив сердца, разумный, выпучив глаза, оседает. Быстро оглядываюсь, попутно делая нечто похожее на лоу-кик. Удар переламывает колено еще одному бедолаге, который оказался ко мне слишком близко.

Оценка. Мои действия успешны. Внимание вторженцев целиком и полностью сосредоточено на мне, в сторону дирижабля никто не стреляет, никто не бежит. Более того, я стою на ступенях. Что за адский грохот? Почему больно? В меня стреляют из автомата, снизу. Пару раз попали по яйцам, из глаз сыплются искры. Может быть, даже что-то отстрелили. Не могу соображать от боли, нужно исправить. Как? Есть один способ…

Вокруг полно живой плоти и крови.

Остановка на лестнице с перекусом в виде подвернувшегося под руку касдамца оказывается большой ошибкой. Пока я жадно глотаю кровь у конвульсивно поддёргивающегося тела, некоторые из тех, кто по каким-то причинам еще не удрал, стоя внизу, заканчивают плести заклинания. Хорошие, серьезные заклинания боевого плана.

Магия бьёт в меня и в мою жертву. Первая порция — это невидимый удар, сбивающий меня с ног и вжимающий в ступени вместе с булькающем о чем-то своем телом. Сильно, ребра хрустят, ушибленная о камень голова разрывается вспышкой боли. Второй куда хуже. Синяя полупрозрачная энергия, выглядящая как газированная морская волна, одним махом обдирает кожу у моей жертвы, расплескивая её клочья, и пробует сделать тоже самое со мной.

Не знаю, насколько удачна эта попытка. Наверное потому, что схожу с ума от дикой, совершенно безобразной острой боли. А еще ничего не вижу. Совсем ничего.

Ослеп.

Прыгаю вниз. Сразу же, бездумно, как только отпускает первое из заклинаний. Каким-то участком сознания понимаю, для чего это делаю, ведь получены травмы, а они исцеляются поглощением живой крови. Она есть внизу, значит нужно вниз. В неловком полете, под глухие испуганные крики удачливых магов, чувствую, что зрение не единственная потеря. Левые нога и рука отказываются работать. Мелочи. Потому мелочи, что силы у моей оставшейся в строю ноги, несмотря на то что я только что хрястнулся на ступеньки всем телом, вполне достаточно, чтобы пихнуть меня дальше. Сразу. Пусть по жесткому каменному полу, пусть сдирая кожу о него, добавляя в всверливающийся в мозг оркестр новые пронзительные ноты новой боли.

Пусть. Это не первый и не второй раз. Решение известно — добраться до чего-либо живого, дергающегося, вопящего и ошизевающего от страха, а затем запустить в него зубы. Мои очень особенные зубы, способные разгрызть почти всё, что угодно. Превратить организованную плоть в сочащиеся нужной жидкостью ошметки. Выпить. Исцелиться.

Решение всех проблем. Сейчас эти решения еще живы, еще кричат, еще стреляют. Я же слегка повременю. Прыгну, дёрнусь сначала на того, кто пытается проговорить сложный и явно не слишком привычный ему речитатив. Свалю завывшего разумного, выдрав из его ноги кусок плоти, пригну голову, по которой звонко и зло щелкают пули, воткну пальцы прямо в грудь оплошавшего мага, подтаскивая его к себе рывком, а затем вопьюсь зубами в горло, разрывая последнее одним движением нижней челюсти.

Мне нужна всего лишь пара глотков. Следующую пару я сделаю уже на другом горле.

Знакомый процесс.