Ведьмина дорога

* * *

— Где твоя подруга? — спросил барон, едва девушка перешагнула порог зала. Его взгляд остановился на заплаканных глазах Веймы.

— Я не знаю, ваша милость, — устало ответила вампирша. — Она куда-то пропала.

— После того, как она сбежала с преступником, ведьма Магда будет объявлена вне закона по всему Тафелону, — сказал цур Фирмин спокойно. Вейма поёжилась. Она-то знала, что такое быть вне закона. В зале повисла напряжённая тишина.

— Ваша милость, — прервала молчание Вейма. — Ведь ничего неизвестно! Она пропала в тот же день, но это не значит, что она ушла с тем человеком! А если и ушла, то не по своей воле!

— Ты ручаешься за неё? — поднял брови барон. Вейма опустила взгляд. Ручаться за человека, который совершил преступление — значило разделить с ним и приговор. Или с ней. Настолько сильно вампирша не любила ни одного человека.

— Видите ли, ваша милость, — неуверенно начала она, оглядываясь по сторонам в поисках вдохновения, — мы с Магдой договорились… мало ли как повернётся судьба… Если одна из нас вынуждена уйти… или ей угрожает опасность… она отвяжет собаку. Когда я вернулась домой, собаки не было.

Этот довод барона, казалось, только позабавил.

— Собака — плохой свидетель, — хмыкнул он. — Твоя подруга могла выпустить её погулять.

Вампирша покачала головой. Об этом она тоже думала.

— Нет, перед уходом Магда бы посвистала и пёс прибежал бы назад.

Доводы смотрелись жалко. Ни один человек в мире не оправдал бы преступницу только потому, что она отвязала собаку.

— Значит, твою подругу увели силой? — уточнил барон.

Вампирша устало пожала плечами. Собака была отвязана. Плохой знак. Но козе кто-то задал корм, да и знахарь утверждал, что Магда шла по доброй воле. Ещё бы верить ему… Пропавший разбойник был проклятым, а проклятый может потребовать с ведьмы службу. Он мог просто пригрозить, что зарежет… или пожалуется общине. Магда ведь привела на ритуал белую волшебницу. Много было причин ведьме вывести преследуемого беглеца. Много. Суть от этого не менялась. В глазах закона Магда была преступницей.

— Я не знаю, ваша милость, — ответила девушка.

Барон кивнул, будто ничего другого и не ожидал.

— Я ещё не принял решения, — сообщил он. — Висельник Медный Паук объявлен вне закона по всему Тафелону, поэтому его и его сообщников будет судить союз баронов. Была ли она его сообщницей — это я буду решать сам, ведь она моя поданная. Но лучше бы у твоей подруги были веские оправдания.

— Да, ваша милость, — склонила голову вампирша. О большем просить было невозможно.

— Урока сегодня не будет, — сообщил барон. — Ступай к Норе, она подготовит для тебя приличную одежду.

— Но, ваша мило…

— Ты когда-нибудь слышала о моём старшем сыне? — не стал слушать её барон. — Он нанёс нам визит. Моя дочь будет присутствовать при разговоре. Я хочу, чтобы ты сопровождала её. Иди переоденься.

— Но почему, ваша милос?..

— Мой сын — один из братьев-заступников, — невесело усмехнулся барон.

— Ваш сын! — ахнула вампирша. — Но зачем?..

— Я оценил твою помощь с отцом Гайдином, — напомнил барон.

Вейма молча кивнула. По приказу сюзерена она составила такое письмо церковным властям, что фанатик Гайдин оказался виновен сразу в трёх видах ереси, два из которых считались полностью искоренёнными. Они написали тогда ещё и в университет, наставникам Веймы, со ссылками на их труды и на труды их наставников и на труды ранних богословов, и университет полностью поддержал позицию барона и его людей. Бедняге Гайдину еле-еле удалось оправдаться. Стараниями Веймы его ждал костёр. Угрызения совести по этому поводу девушку не мучили.

— Твоё образование сослужило мне службу тогда, сослужит и теперь, — заключил барон. — Но ты должна не привлекать к себе внимания. Оденешься как придворная дама моей дочери и будешь её сопровождать. И скорее. Я не могу долго держать братьев-заступников на конюшне.