Одна душа

Болдуин не мог отказать мне: когда-то он дал присягу, пришло время ее исполнить. Его содействие давало нам отсрочку от встречи с Конгрегацией на несколько дней, не больше. И мы с Дианой отправились в Мэдисон, к ее тетушкам Саре и Эмили, чтобы те рассказали о ее прошлом и научили пользоваться магией. Близилась буря, и Диана должна была суметь противостоять ей сознательно, со всем своим мастерством. Кто же, кроме ведьм, мог обучить ее?

Забавно: я столько раз сталкивался с колдунами, но в их жилище на правах гостя попал впервые. С Дианой для меня слишком многое случилось впервые за полторы тысячи лет, что придавало всему особую остроту. Пропитанный запахами трав дом с привидениями, собственным отношением к визитерам, семьей ведьм, во главе которой, похоже, стояла норовистая кошка Табита, похожая на наэлектризованный комок седой шерсти, – все это не могло не удивить даже такое видавшее виды существо, как я.

– Обычно дом недолюбливает новичков. Он должен к тебе привыкнуть.

– И на что он способен?

– Хлопать дверями, мигать светом… Однажды весь второй этаж исчез на неделю.

Но, судя по всему, беспокоиться стоило как раз не мне. Несмотря на кажущуюся невозмутимость и радость от возвращения домой, Диана напоминала натянутую перед боем тетиву: ее кровь звенела от напряжения, сердце билось гулко и неровно, а голос то и дело срывался в хрипотцу, которая заставляла меня судорожно сглатывать желание. Мне хотелось прижать ее к себе и отнять у всех: у ведьм, у Конгрегации, у других вампиров. Пресловутый протекционизм вампиров в моем случае зашкаливал, но извиняться и оправдываться я не собирался. Я готов был растерзать каждого, кто посягнет на Диану и вознамерится причинить ей зло.

Еще пару дней назад я думал, что она потеряна для меня навсегда. И теперь боялся, что она разобьется на кусочки из-за того, что натворила Сату. Случись с ней что-нибудь – я бы этого не перенес. Так можно ли было безосновательно обвинять меня в собственнических взглядах?

Когда появились Сара и Эмили, мне пришлось взять себя в руки, поминутно подавляя порыв вмешаться. Волчий инстинкт, побуждающий меня защищать Диану, в ее родном доме только обострился. И было отчего: меня окружали три взбудораженные ведьмы, самая юная из которых пыталась выяснить, кто сковал ее много лет назад. Она еле владела собой, и мне стоило немалых усилий стоять в стороне, пока Эмили сбивчиво рассказывала Диане, что магические оковы, лишающие ведьму силы, наложили на нее ее же родители, чтобы по какой-то причине скрыть ее дар от Нокса. Сара, невзлюбившая меня с первого взгляда, ошеломленно переводила взгляд с одной на другую и, похоже, была потрясена не меньше Дианы, на которую было больно смотреть. Испокон веков оковы применялись в случае безумия, для опасных ведьм. И если ведьма в оковах – то все… Это на всю жизнь.

– Скажите, почему? Что со мной не так?

– Диана с тобой все в порядке.

– Нет, так беспричинно не поступают. Ни со своим ребенком, ни с кем-то другим! Я жила вполсилы. Столько лет!

Мне страшно было представить, что в тот момент чувствовала Диана. Ситуация грозила обернуться катастрофой, но нам помог дом. Нет, он определенно мне нравился! И то, что это магическое создание хранило столько тайн, странным образом роднило меня с ним. Может быть, именно поэтому он так легко принял меня? И показал нам всем кусочек прошлого, объяснив мотивы родителей Дианы.

Но меня поразили даже не призраки. За свои полторы тысячи лет я повидал и не такое, хотя не скрою, был изумлен не меньше обитательниц этого живого дома. Дело в том, что заклинание, накладывающее оковы на Диану в раннем детстве, было как-то привязано и ко мне. Я был в сказках, которые родители рассказывали маленькой Диане на ночь! Сумрачный принц… Мне нужно было больше информации, чтобы сложить из обрывочных кусочков целостную картину. Они знали, что мы с Дианой встретимся, что будем вместе. Как такое возможно? Что все это значит? И что с этим делать? Как подобрать ключ и распутать клубок загадок, который запутывался все больше и больше, несмотря на все наши открытия? Как мне защитить Диану, черт подери?

– Лечение простуды… Как починить протекшую крышу. Это детский сад! Где все заклинания защиты? Как поставить щит вокруг дома, Сара?

– Это невозможно. Эти чары много лет никто не использовал. Слушай, Мэтью, тебя волнует появление Нокса, а меня волнуют силы Дианы. Ее силе нужен контроль!

Сара была права: Диане нужно было вернуться к основам и многому научиться. И она взялась за обучение под руководством тетушки. Но то ли время было упущено, то ли Саре не хватало терпения, а Диане – сосредоточенности, выходило неважно, вернее – никак.

И тогда к ее обучению подключился я. Магия Дианы пробуждалась только тогда, когда та остро в ней нуждалась. Значит, нужно было создать ситуацию необходимости защиты. Ей нужно было испугаться по-настоящему.

Что для этого требовалось?

Одиночество.

Угроза.

Нападение.

И сумрачный влажный лес – для атмосферы.

По мнению Дианы, я плохо годился на роль того, кто представлял для нее реальную опасность. Напрасно она так думала: я не перестал быть тем, кто я есть. Стоило ей поранить руку на нашей импровизированной ночной тренировке – и во мне напряглась каждая мышца, а все внутренности свело судорогой от вида и запаха свежей крови – ее крови! Я уже научился владеть собой, подавляя жгучую жажду вампира, но моей сумасбродной бесстрашной ведьме вдруг пришло в голову подразнить меня, ступая по лезвию.

– Хватит, Диана!

– Нет, стой. У меня идея. Помнишь тот вечер на берегу реки? Ты тогда сказал: «Пройди мимо, но не беги».

Ей следовало дважды, трижды подумать, прежде чем провоцировать во мне хищника, ведомого потребностью, а не разумом! Ее окровавленная ладонь, от которой у меня туманился рассудок, ускоренное биение сердца во время бега, ощущение преследования желанной жертвы – все это подстегнуло мои дремлющие звериные инстинкты и сорвало в погоню. От влекущей смеси запахов ладана, ромашки и адреналина у меня перехватывало горло. Сопротивляться я не мог и даже не хотел думать, чем бы все это закончилось, но… тут Диана взлетела! В тот самый миг, когда я уже готов был ее схватить, неведомая сила рванула ее вверх.

Моя прекрасная колдунья парила над землей! Я замер, заново пораженный своей любовью к ней.

– Похоже, мне нужно больше опасности!

А мне нужно было больше ее, Дианы…

Неутоленная жажда вампира нашла естественный выход в плотском вожделении, простом, человеческом. Нас бросило друг к другу с такой силой, что противиться этому не имело никакого смысла. Да и зачем? Диана была моей, а я всем своим проклятым существом – ее…

Сам дом притих, словно стесняясь прислушиваться к безмолвному диалогу наших рук и губ под музыку сбитого дыхания. Где-то там, внизу, были Эмили и Сара, а рядом с нами, в спальне, – семейные призраки, ставшие невольными свидетелями страсти вампира и ведьмы. Я потерял голову от того, как Диана касалась меня, какие слова шептала, как, всецело доверяясь, прижималась ко мне горячим живым телом, дарящим ласку и любовь. Мне нужно было больше, больше этого тепла и эйфории… До полной близости оставался всего один шаг. И все-таки, даже в полном затмении разума, я медлил, давая волю рукам, губам и чувствам, не торопясь утолить желание и продлевая радость нашего воссоединения.

Не сейчас.

Мне нужно было больше времени, больше уединения, больше безумия, без настороженности и тревоги. Я хотел Диану надолго, а не на несколько украденных у реальности мгновений. Я хотел, чтобы мы в это время были совершенно одни. Без Изабо и Марты в Сет-Тур, которые, несмотря на всю свою деликатность, будучи вампирами, поневоле слышали все, что происходило в моей башне. Без тетушек Дианы в Мэдисоне, скромно затаившихся в гостиной, что, в сущности, было бесполезно. Без вездесущих призраков семьи Бишоп, для которых не существовало рамок, не только физического мира, но и приличий. Без преследовавших нас теней Конгрегации, Герберта и Нокса.

Я хотел, чтобы Диана принадлежала только мне, даже в мыслях.

А значит – не сейчас.

Однажды все так и будет. Больше свободы. Больше времени. Больше покоя. Больше Дианы. Моей. Всецело.

Я боялся лишь одного – что потеряю над собой контроль и… нападу на нее: для вампира голод и желание неразделимы. А что если повторится история Сесилии? Что если я…

– Мэтью, ты никогда меня не тронешь. Ты не тронешь меня, потому что не хочешь. И не можешь. Я не позволю.

Я верил ей. Потому что отчаянно хотел верить. Больше мне ничего не оставалось.

Тем временем мой план по усилению защиты Дианы начал работать: в Мэдисон прибыли Мириам и Маркус. Это, разумеется, не привело в восторг Сару, которая упорно не желала видеть в вампирах союзников.

– Как вообще вас можно принять за живых людей?

– Ты тоже привлекаешь внимание. От тебя за версту несет беленой.

Похоже, в мое отсутствие Мириам растеряла свои и без того небогатые запасы такта. Придется, видимо, дать ей урок хороших манер, даже по отношению к ведьмам! Но прежде всего этого нам требовалось понять, как действовать дальше, как защитить Диану от Нокса и Конгрегации – я не знал, что было хуже.

И вновь нам неожиданно помог колдовской дом, сделав невероятный подарок, – открыв послание отца Диане, которое подарило нам несколько ключей к тайнам и в то же время подбросило еще более сложные вопросы.

Нельзя было сидеть сложа руки. Нельзя было ждать.

Маркус и Мириам охраняли дом. Их чутью могли позавидовать самые опасные хищники дикой природы. Сара и Эмили были начеку. Мэдиссонский ковен знал о возвращении Дианы, что также обеспечивало дополнительную защиту от чужаков.

Но я! Что произошло со мной?

Как я, будучи рядом, смог подпустить к Диане смерть на расстояние вытянутой руки?

Смерть из моего прошлого, явившуюся за нами обоими?

========== 8. В начале всего ==========

Музыка: Danity Kane – Stay With Me

– Пересмотри свои занятия. Проверь до дна глубины всех наук и знаний.

Доктор Фауст

У смерти было имя – Джульетта.

За полторы тысячи лет смерть приходила ко мне не единожды, и каждый раз под новым именем, женским или мужским – значения не имело. Ее звали Салах ад-Дин, Бертран, Доменико, Абигайл – во все времена по-разному. Я даже не старался запомнить их, эти имена, потому что за ними всегда скрывалась она одна и пыталась забрать меня. И все эти века тщетно.

Теперь ее звали Джульетта. Имя, совершенно неподходящее для сгустка безумия и похоти, пусть и обладающего безупречными по красоте лицом и телом. Джульетта – извращенный сарказм Герберта, создавшего ее с единственной целью – проникнуть в мое сердце и в мою семью. Он похитил ее из каирского борделя и долго держал на грани жизни и смерти, прежде чем обратить. Вместе со своей черной ядовитой кровью он вложил в нее всю ненависть, которую веками питал к де Клермонам, все неуемное сладострастие, которое испытывал к женщинам сам.