Диверсанты

* * *

Рано утром Лазарев приехал домой к Баркову. Тот еще спал и вышел открыть дверь, не проснувшись полностью.

– Кто рано встает, тому Бог дает! – приветствовал полковник Алексея Ивановича. – Ты молодой, тебе можно проспать из жизни лишних два-три часа в день. А в моей жизни чем раньше встанешь, тем больше живешь. Как открыл глаза, так уже и живешь.

– Ну и философия! – заметил Барков, скрываясь в ванне. Через несколько минут они уже сидели на кухне и ждали, когда закипит чайник.

– Я чего к тебе приехал? Думаешь, соскучился? Мол, нет Алексея Ивановича, как он там, страдалец, безработный? Ты и мышей скоро ловить перестанешь. Наверно жирок нагулял?

– Не нагулял, я в спортзал хожу и в бассейн, – возразил ворчливо Барков, еще не понимая, куда клонит полковник.

– Это хорошо! Ищет тебя Макс. Вчера дважды приходил в Дом журналиста, никаких определенных встреч не было, а так, словно праздношатающийся, но зал весь профильтровал. Бери Шмелева и идите сегодня в Домжур, в субботу это естественно. Был у меня разговор с Еленой Васильевной, человек она порядочный и все понимает с полуслова. Вычертили мы с ней схему по иконам и, выходит, иконы те не простые, а золотые, с отложениями на масле радиоактивных элементов. Разобраться в этом – уже дело ученых. Нам же ясно одно: Рябов за деньги – любит он этот презренный металл – принимал заказы от Альпера, но сам ничего не делал, перепоручал Елене Васильевне. Мне думается, он догадывался, что интересует Альпера, но закрывал глаза. Альпер же знал точно, что это такое, потому что давал заключения на иконы, которые были нужны Сержу. А потом эти иконы как невинный русский сувенир уходили за границу и попадали к тем, кого интересовали радиоактивные элементы. На Альпера позднее возбудим уголовное дело. Вызывай Катерину, без нее тебе нельзя, нарушишь интерьер. А ты знаешь, кто тебя фотографировал в Избе? Саблин – затылок на кинопленке и фотографии из Омска прямо-таки идентичен. Ладно, спасибо за кофе, я пошел. В загранкомандировку поедешь через две недели, ждешь визу в бельгийском консульстве. И чтобы Катерина была здесь завтра! – сказал, покидая квартиру Баркова, полковник.

…Ресторан уже почти заканчивал работу, Барков и Шмелев, казалось, изрядно выпили. Перед ними на столике стояла наполовину опустошенная бутылка водки, вторая, пустая, тоже была здесь, в ней было алкоголя на донышке и Барков не разрешил официантке унести ее.

Макс вошел уверенно и свободно, как частый посетитель, которого здесь знают и приветливо встречают. Официантка хотела посадить его отдельно, за столик у стены, но он уже заметил Шмелева и Баркова и направился прямо к ним.

– Привет, Витя! – сказал он сердечно и улыбнулся.

– Кого я вижу! – воскликнул пьяно Шмелев. – Ты где пропадал? Я тебя давно не видел! Макс – живая легенда!

– Могу с вами присесть?

– Что за церемонии? Садись, сейчас мы тебе нальем.

– Нет! Я внесу свою лепту! – он поманил официантку и показал ей на бутылку, где было на донышке, и сказал:

– Замени нам на полную и чего-нибудь поесть.

Шмелев поискал глазами рюмку и налил водку в фужер.

– Леня! Это мировой мужик! – пьяно рекомендовал он Саблина. – У него такие истории, такие истории! Детектив!

Но Саблин его перебил и разлил водку по рюмкам.

– Какие там истории! Давайте выпьем. Меня зовут Макс! Хотя имя у меня – Филипп.

– Леня, Алексей! – также полупьяно отрекомендовался Барков, стукнув себя кулаком в грудь.

Надолго их не хватило, еще по паре рюмок, и оба журналиста уже были в форме. Саблин подозвал официантку и попросил счет. Шмелева он отправил домой на такси, договорившись с водителем, что тот поможет ему добраться до квартиры. А Баркова сводил в туалет, помог ему умыться и тихо ворчал:

– Пить не умеешь! Как дети! А еще в загранкомандировку собрался! Напьешься там – скандал для страны будет.

– Не будет! Я могу сколько угодно выпить. Они там слабые, им не выпить столько, – пьяно возражал Барков. – Этого соревнования им никогда не выдержать! Русские могут пить!

– Могут, могут, но на ногах стоять надо. Тебе надо выспаться. Свожу тебя на охоту, оживешь немного!

Они остановились на тротуаре, Макс открыл машину, посадил на переднее сидение Баркова, сел за руль и завел двигатель.

Машина мчалась по новым улицам, и Макс не спрашивал дремлющего Баркова, куда его везти.

Они вышли из лифта, Макс взял из его рук ключ и открыл им двери квартиры. Он завел туда Алексея Ивановича, окинул пристальным цепким взглядом его квартиру, помог ему снять пиджак, туфли и толкнул на кровать. Барков сразу захрапел, отвернувшись к стене.

Однако едва за Максом закрылась дверь и хлопнула дверца лифта на площадке, Барков встал. Теперь это был не тот, еле стоявший на ногах пьяный человек. Он прошел в ванну, пустил воду, оглядел себя в зеркале и поморщился.

– Как поживаешь, пьянчужка?

Потом он принял ванну, надел махровый халат и сел в кресло. Зазвонил телефон, Барков снял трубку.

– Капитан Любимов докладывает. Проводили до дому, наблюдение не снимаем. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Барков сбросил халат и лег в постель.

…Наступил рассвет, солнце еще не взошло, но восток уже окрасился розовым светом. По безлюдным улицам промчались «Жигули» и остановились возле дома Баркова. Саблин вышел из машины, поднялся на лифте и долго звонил в квартиру Алексея Ивановича.

Барков наконец открыл дверь. Лицо его было сонное, ничего не понимающее. Он глянул на Саблина, пытаясь понять, кто перед ним.

– Алекс, я думал ты уже собрался! – воскликнул Макс.

– Куда собрался? – плохо соображая, спросил Барков.

– Мы же на охоту договорились…

– Какая к черту охота! У меня глаза закрываются. Я еще пьяный! Я ничего не соображаю! – заскулил Барков.

– Ну, ну, ну! Никаких отговорок! Нельзя пропустить такого удовольствия. Хмель пройдет, а удовольствия не будет. Давай, быстро одевайся! – Саблин решительно отжал Баркова от двери и вошел внутрь. Он подтолкнул Алексея Ивановича к ванне, вошел туда сам, открыл кран и вышел. На кухне нашел банку с кофе, поставил на плиту кофеварку и вернулся в комнату.

– Может, не надо? – неуверенно начал было Барков, выходя из ванны. – Какой из меня охотник? Ружья у меня нет, костюма – нет.

– Ружье есть, не беспокойся. «Зауэр» бельгийский и «Тулка». Тебе дам «Зауэр». Ты когда-нибудь стрелял из ружья?

– Да, я из малокалиберки в тире стрелял в университете. Иногда попадал.

– Прекрасно! Костюм спортивный есть?

– Есть! – Барков полез в гардероб и вытащил оттуда новый олимпийский костюм.

Они вышли из дому, сели в машину, быстро поехали по городу и вскоре уже были на загородном шоссе.

– Куда мы едем? – полудремотно спросил Барков.

– Там, за Малоярославцем, есть одно местечко, не пожалеешь.

– Я сейчас хочу только одного: похмелиться. Башка, что чугунок!

– Если бы все проблемы были такими. – Саблин открыл крышку багажничка и вытащил оттуда фляжку с коньяком. – На, хлебни!

Алексей Иванович сделал большой глоток, завернул пробку и положил фляжку на место.

– А где Витя?

– Я не мог его поднять. Он не держался на ногах. А менять свои планы я не привык. Можешь себе представить, здесь были немцы! Час езды на «Жигулях» – и Москва. Что бы было, если бы они вошли в Москву?

– Они бы в нее не вошли. Это не входило в наши планы.

– Французы тоже были здесь, в Москве.

– А это входило в наши планы. Макс, вы воевали?

– Конечно. Я под Киевом попал в окружение и потом воевал в тылу у немцев. Поймали, сидел в концлагере, бежал, попал в Словацкое Сопротивление, потом опять лагерь, побег и конец войне.

– Знаете словацкий?

– И немецкий, и словацкий, и румынский, и польский. Понимаю французов, итальянцев.

– Неплохо. А я кроме французского и английского не смог ничего потянуть. Все хочу заняться испанским.

– Когда собираешься ехать?

– Теперь уже скоро. Жду визу. Жениться надо, одному тяжело там. Есть на примете.

– Я видел тебя с ней. Екатерина. Красивая.

«Откуда, Макс, тебе знать, что я еду в загранкомандировку? Это серьезный прокол», – подумал весело Барков.

– Катя – девочка стоящая, – по-моему, серьезная.

– Знаешь, Алекс. Я не хочу вмешиваться, но предостеречь тебя – моя обязанность. Так водится между интеллигентными людьми. Катю многие знают. Невысокая мораль, не твоего круга, у нее судимость, соучастие в краже. Может, ты не знал, извини, Алекс, но я обязан был это сказать. Она сама должна была тебя поставить в известность.

«Я понимаю, Макс, тебя не устраивает Катя. Ты боишься, что из-за нее я могу не выехать за рубеж. Значит, я тебе очень нужен там, за границей. Подождем, раскроешься».

– Да, загадку вы мне загадали. Макс. Надо думать, – несколько расстроенно ответил Барков. Они замолчали.

Машина въехала в лес и по ухабистой дороге стала углубляться в чащу. Наконец выехали на небольшую поляну и Барков увидел старую закопченную избушку. Дверь неожиданно распахнулась и на пороге показался старик с окладистой бородой, в брезентовой куртке и валенках. Он вгляделся в пассажиров и радостно улыбнулся. Рядом стоял рыжий лохматый пес. Барков мельком взглянул на Саблина и обнаружил досаду на его лице.

«Кажется, непредвиденная встреча, в планы Макса не входило. Видимо, мы должны были быть здесь вдвоем».

– А, Макарыч, живой, здоровый! – воскликнул Макс, открывая дверцу машины. – Слышал, что болел сильно.

– Болел, болел, вот два дня как вышел на службу. Нельзя лес без присмотру бросать. Браконьер – он живо тут. Теленка убьет или коровку. А ты, Максимыч, с кем сюда? Опять какого начальника привез? Ух, эти начальники!

– Нет, нет, Макарыч! Ты уж не вспоминай! Давай забудем, а то я себя неловко чувствовать буду. Договорились?

– Отчего же нет? Не вспоминать – значит не вспоминать, хотя неприятный он был человек. Дюже чванился, служить все ему должны. Чиновник царский! Тьфу!

– Макарыч! – слегка раздражаясь, остановил старика Саблин.

«Боишься, Макс, чтобы дед не наболтал чего? Он и так сказал больше, чем надо. Возишь сюда нужных людей. Это мы узнаем потом. А Макарыча, видать, ты не ждал здесь. Знал, что болен старик».

Они вышли из машины, Макарыч помог втащить рюкзак, который извлекли из багажника, и они прошли в комнату с большой русской печью, грубым столом и табуретами. Две деревянных кровати стояли вдоль стен.

– С чего начнете? – спросил Макарыч.

– Ты, дед, как всегда с водки, а мы походим с ружьишками. Может, что вкусное принесем к обеду.

– А не могли бы вы мне сделать поблажку? – попросил Барков. – Я так хочу спать, что удовольствия никакого не получу от охоты. Вообще, я ложусь на эту кровать и засыпаю!

– Ну и спи! Ради Христа! Тебе польза. Я тут посижу, потом дровишек наготовлю, а Максимыч сходит постреляет.

– Нет, Макарыч! – возразил Макс с жесткими нотками в голосе. Пусть Алексей поспит, а мы с тобой поохотимся!

«Конечно, Макс! Нельзя оставлять старика со мной. Я бы так же поступил. Еще наболтает чего про того чванливого начальника или еще про кого-нибудь», – мысленно похвалил Саблина Барков.

Они ушли, а Алексей действительно лег и заснул, прикрывшись дедовой фуфайкой.