До встречи, до свидания...

Цели достигнуты или Эпилог

Пробравшись сквозь кусты на поляну, Гарри словно оказался на круглой арене, на которую сверху лился бриллиантовый свет звезд. Безлунное небо было нереально высоким, густо усеянным колючими искорками, таинственно мерцающими в глубине космоса, ярко освещающими поляну и играющими бликами на атласных спинах танцующих единорогов. Их движения были грациозны и плавны настолько, что в первый миг Гарри позабыл о том, зачем он сюда пришел. Встав как вкопанный и замерев, он прекратил дышать, глядя на окутанных паром и звездным светом волшебных животных, синхронно совершающих пассажи и пируэты. Лес жемчужных рогов звенел подобно шпагам. Словно в такт им, по небу в ускоренном ритме несся хоровод галактик. На какой-то миг Гарри показалось, что время за пределами поляны движется медленнее, чем внутри. Это была коротенькая мысль, даже не сама мысль, а тень мысли, секундная вспышка озарения, поэтому Гарри тряхнул головой, сгоняя её, и сосредоточился на волшебном танце сказочных зверей. Потому что ну когда он ещё увидит подобное чудо?..

Отплясав что-то им положенное, самцы разделились на два полукружья, впуская в центр поляны самочек с малышами. Было их семь, кипенно-белых единорожиц, и к каждой робко жался золотенький жеребёнок. Неслышно ступая, кобылицы прошли в центр и стали кругом, собрав жеребят в середине.

Именно в этот момент Гарри почувствовал, что ему не хватает воздуха: от представшей ему картины он совсем перестал дышать. Поймав себя на этом и не желая умереть от удушья, парень громко и глубоко вдохнул. И отвлек единорогов от таинственного ритуала. Животные, услышав гулкое протяжное «о-о-ох!», синхронно развернулись и грозно нацелили остро отточенные рога в сторону незваного гостя.

От такого приема воздух забыл, куда шел, и со страху споткнулся, застряв где-то в районе диафрагмы, а когда Гарри переборол свой испуг, вырвался наружу сдавленным иком. Этот коротенький, но звучный «ик», как ни странно, всё объяснил, и шпаги из боевого положения перешли в нейтральное, то есть единороги расслабились и опустили оружие.

Увидев вскинутые в безопасное положение витые рапиры, Гарри приободрился и, вытащив из-за пазухи кубок, робко показал его единорогам. Потом так же тихо и скромно попросил:

— Простите, можно мне немножко молочка?

Рогатые кони переглянулись, несколько осмелевших жеребят протиснулись мимо ног самцов и с интересом вытаращились на пришельца — человека они сегодня видели в первый раз. С неменьшим интересом Гарри уставился на них, стройненьких тоненьких красавчиков со смешными вздернутыми носишками, из-за чего они смотрелись крайне уморительно и походили на породистых арабчиков. Шкурка их нежно золотилась в свете звезд и казалась изабелловой.

Позади самцов началось шевеление, и те расступились, пропуская вперед дородную матерую самку. Подойдя к Гарри вплотную, единорожья мадам внимательно осмотрела кубок в руках юноши и вопросительно мотнула головой, словно спрашивая: а хватит?

— Да это мне для дела нужно, — заволновавшись, зачастил Гарри. — Мне надо одно проклятие с человека снять. Понимаете, он несправедливо пострадал ни за что, обманув чертей, и те его наказали — превратили навсегда в собаку. То есть, я хочу сказать, его вообще убить хотели, но он спасся, впал в анимагическую кому и навеки застрял в собачьей шкуре.

Гарри никогда не отличался красноречием и сейчас отчаянно надеялся, что единороги поняли его сумбурный рассказ. Единорожица подняла бровки, отчего на широком лбу появился ромбик из морщинок, и снова Гарри каким-то образом понял безмолвный вопрос: но чем поможет наше молоко?

— Э-э-э, дело в том, что я… Что у меня в крови есть кое-какие компоненты, которое ваше молоко может усилить, я стану сильнее и… Наверное, смогу помочь ему, в смысле, расколдовать заколдованного человека, — кое-как и через силу объяснил Гарри.

Рогатая мадам снисходительно хмыкнула. Где-то в ветвях невидимо вскрикнул феникс, миг спустя он засветился, вылетел из-за деревьев, спорхнул на спину ближайшей лошади и с таким трепетом воззрился на парня, ни дать, ни взять, честный еврей, узревший мессию. От такой невольной ассоциации Гарри сделалось несколько не по себе. Не настолько же он глобальную цель себе поставил?..

А единорогиня тем временем совсем вошла в контакт с парнем, её мысленная речь стала практически слышимой: это может оказаться не по силам тебе. Справишься ли?

— Справлюсь! Конечно, я справлюсь! — отчаянно закивал Гарри. — Мне это правда нужно! — чуть ли не взмолился он, боясь, что звери откажут ему. Единорожица пристально посмотрела на его шрам и слегка дернула шкурой, словно говоря: это дается только один раз. На большее не рассчитывай.

— Понимаю, — торопливо согласился Гарри. — Мне больше и не нужно будет!

В таком случае думай о том, что тебе нужно, когда будешь пить, — внушила ему единорожья мадам, подходя ближе и становясь боком. С минуту-другую Гарри тупо моргал, глазея на подставленное брюхо, пока до него не дошла интимная подоплека сказанного.

— О… — Гарри с трудом протолкнул в глотку огромный ком. — То есть…

Да, мальчик, смелее!

Смущенно покраснев, Гарри застенчиво посмотрел на аккуратное маленькое вымя, на два сосочка, сглотнул и опасливо притронулся. Гром не грянул, земля под ним никуда не провалилась, а теплая кожа вымени на ощупь оказалось нежнее кашемира. Вздохнув посмелее, Гарри подставил кубок и пальцами сжал один сосок, сцеживая парное молоко. В процессе дойки он совсем унирванился, присел на корточки и уперся макушкой в лошадиное пузо, с какой-то сонливостью следя за тоненькими струйками, со звоном бегущими в золоченую емкость.

Когда кубок наполнился на треть, Гарри счел, что достаточно, и выбрался из-под живота единорожихи, выпрямился и благодарно посмотрел в глаз щедрой лошадиной мамы. Та кивнула, напоминая: помни!

— Помню, — покладисто отозвался Гарри и поднес кубок ко рту. Делая медленные небольшие глоточки, он искренне думал об отце Шелли, о том, как она обрадуется, когда увидит папу. И как будет рад сам граф Равенхорст, когда с него спадет заклятие… Гарри пил волшебное молоко, чувствовал, как оно наполняет его желудок, как по венам струится неведомая сила, и желал только одного, чтобы к Шелли вернулся папа, живой и здоровый, чтобы снова всё стало хорошо…

Шрам взорвался обжигающей слепящей болью, вышибая дух и сознание. Это было так странно и страшно, так неожиданно и так сильно, что Гарри не выдержал — схватившись за голову, он вскрикнул и как подкошенный свалился в снег. Единороги, стоявшие полукругом, кротко помаргивая, смотрели, как во лбу юноши засветился зигзагообразный шрам, как края его чуть раздвинулись, выпуская наружу черный дымок темного проклятия, как оно, трепыхнувшись вправо-влево, обреченно истаяло, не получив допуск к новому хранилищу. Или куда там хотел переместиться сдохший крестраж Темного Лорда?.. Так что Гарри, слава богу и тьфу-тьфу через плечо, так и не узнает о том, что был чьим-то вместилищем.

Края шрама, выпустив клок лордовой души, стянулись воедино и сгладились, чтобы потом со временем зажить бесследно и навсегда. Видя это, единороги подошли и встали над мальчиком, окружив со всех сторон и словно вуалью накрывая тело юноши шелковой занавесью грив. Кончики их рогов сошлись в одной точке — напротив сердца.

Живи, ребёнок! Одно ты точно заслужил — благодарность и благоволение Магии. Ведь поступок твой был так чист и бескорыстен! То, что ты просил, у тебя уже и так имеется: ты силен сердцем и душой!.. Живи, ребёнок!

Светящиеся капельки света сорвались с кончиков жемчужных рогов и втекли-влились в грудь героического ребёнка… То есть, простите, Гарри. Внеся свою долю звериной магии в исцеление мальчика, единороги степенно удалились. Их ритуал был ещё не закончен, но они смогут его продолжить в другом месте, ведь в лесу нет дефицита полянок и лужаек. Улетел и феникс, освободив время, позволив ему течь в нормальном режиме.

Таким образом Реджинальду никуда не стоило торопиться — время было неподвластно ему. Выломившись из кустов, он тут же склонился над Гарри, с отчаянием вглядываясь ему в лицо.

— Гарри, господи, что же ты наделал?.. — протянув руки, Реджинальд приподнял мальчишку и бережно прижал к груди, сам усаживаясь на снег. — Гарри, очнись, прошу тебя… Не умирай, малыш…

— Не буду, сэр, — Гарри слабо улыбнулся, глядя вверх, на склоненное к нему лицо мужчины. — У меня всё получилось, сэр, — и он сморгнул слезы.

Только теперь до Реджинальда дошло, что он — человек и держит Гарри в своих объятиях. Осознав же, он вздрогнул и буквально сдавил парнишку, у того аж косточки хрустнули. Прижав к себе Гарри как можно крепче, потрясенный Реджинальд испустил протяжный всхлип, не в силах сдержать свои чувства. Слезы, горячие, обильные, жгучим потоком хлынули из глаз. Столько лет прожить в шкуре собаки…

Лежа в крепких благодарных объятиях, Гарри испытывал ни с чем не сравнимые ощущения защищенности и покоя. Каким-то образом за столь короткое время этот человек умудрился стать ему родным. «Это наверное потому, что он папа Шелли», — размякнув, подумал Гарри. Это Реджинальд и доказал, вдруг резко встряхнув мальчишку и глухо зарычав ему на ухо.

— Я тебя выпорю, паршивец, если ты и дальше будешь так рисковать! — пообещал он.

Гарри сладко поежился.

— Я больше не буду, сэр, — с улыбкой поклялся он. И встревожился, ощутив дрожь Реджи. — Нам лучше пойти в замок, сэр, здесь холодно, а вы легко одеты.

Что верно то верно, на графе Равенхорсте был тот же домашний халат, в который он был облачен в момент своей «гибели» девять лет назад. Девять долгих лет он был собакой: семь с Михаэлем и два — с Ричи. Но халат не обветшал за то время, как ни странно, а был вполне целым, даже пояс сохранился… И всё-таки теплый халат, пижамные брюки и тапочки не одеяние для зимней погоды — коварный морозец прокрался под него и начал покусывать незащищенную кожу.

Так что совету парня Реджи внял — встал и, опираясь на плечо Гарри, двинулся с ним в сторону Хогвартса. Шел он тяжело, с непривычки сбиваясь с шага, его большое, мощное тело, привыкшее к горизонтальному положению, теперь качало и клонило, а руки сами собой тянулись к земле. Реджи одергивал себя и сильнее цеплялся за щуплое плечо мальчика. Гарри видел неловкость графа и понимающе поддерживал того за талию, помогая удержать равновесие, при этом тихонько приговаривал:

— Ещё немножко, сэр… Скоро дойдем…

Дошли. Но вместо того, чтобы пройти к замку, свернули к домику Хагрида, благоразумно рассудив, что человек в халате и пижамных штанах может вызвать много вопросов у персонала школы. В тайну Рекса никто не был посвящен — в школу Шелли всего лишь привезла свою собаку…

А Хагриду можно и довериться, он человек неглупый, добрый и расторопный. Что и подтвердилось: увидев на пороге продрогших Гарри и Реджи, великан тут же без слов сгреб обоих за шкирки и втащил в свою комнату-гостиную. В один момент замотал в толстые пушистые пледы и шарфы, укутал плотненько с ног до головы и всунул в руки по ведерной кружке с малиновым отваром. Лесник всегда точно знает, как оказывать первую помощь при таких случаях. Закончив с оказанием помощи, великан вспомнил о чём-то и выглянул за дверь, не найдя никого, вернулся к гостям и спросил: