Заморозь моё сердце

Сегодня Эльза была явно не в духе и вместо того, чтобы сесть в кресло, встала у окна, вцепившись пальцами в подоконник. Ветер гнал по небу серые тучи, через которые то и дело пробивалось солнце. Деревья сияли багрянцем и золотом. А вот вода во фьорде стала тёмной — словно скоро начнётся зима, несмотря на то, что на календаре разгар осени. Ханс мимолётно подумал, что на Южных островах ещё совсем тепло. Эльза не шевелилась — ждала, пока он подойдёт?

— Что-то случилось, миледи? — Ханс отложил палитру и кисть. Они давно перешли на «ты», но, когда Эльза была не в духе, он предпочитал обращаться к ней официально.

— Случилось? — она развернулась спиной к окну. — Случается! Всё время что-то случается, и я каждый раз… теряюсь. У меня есть желание сбежать в лес. Меня никто толком не учил быть королевой! И я не справляюсь! — она закрыла лицо руками. — Это ужасно! Я никудышная королева!

— Не может быть, чтобы всё было настолько плохо. Эренделл благоденствует.

— Только благодаря моему отцу и деду. Они заложили основу, но если я не научусь управлять королевством правильно… Десять лет мы пользовались тем, что создавали они, но так не может долго продолжаться. А я не знаю, как надо! Управлять даже маленьким королевством нужно уметь! Я прочитала столько книг, даже Макиавелли, но что толку? Лучше бы я училась бухгалтерии или ещё чему-то столь же полезному.

— Но как же министры?

— Они ждут окончательных решений от меня. Торговля, сельское хозяйство, лес. Нельзя вырубать, нельзя не вырубать! Какое решение ни прими, кто-то всегда недоволен! Я чувствую себя дурой, которая не знает, что лучше для королевства! — она обессиленно опустилась в кресло. — Не надо меня рисовать.

Он сел у её ног.

— Я рос во дворце и мне было интересно, как всё это устроено. Маленьким меня не замечали, и я сидел под столом в зале совещаний и слушал. А когда вырос — всё равно приходил. Само собой, под стол уже не лез, но сидел в стороне, очень тихо. Отец не обращал на меня внимания, я всегда был для него пустым местом. Он учил других, не меня, но мне кажется, я бы смог…

— Ты хочешь сказать, что понимаешь в управлении государством?

— Это не имеет значения. У меня, как у незаконнорожденного, не было и никогда не будет шансов применить мои знания на практике. — Он встал и отошёл в сторону. — А ты научишься обязательно. Ты умна, готова слушать, умеешь анализировать… Королевство не настолько большое. Ты обязательно разберёшься. Ты на троне всего-то год?

— Полугода не прошло.

— Вот видишь.

Она улыбнулась.

— Спасибо, — она протянула ему руку, и он нежно поцеловал её ладонь, а потом пристально посмотрел ей в глаза. Эльза, как уже бывало, смутилась, но руки не отняла. Она ждала, когда ему станет недостаточно целовать ей пальцы.

— Я сегодня не в настроении позировать, — она снова встала. — Не хочешь прогуляться?

На улице было холодно и Эльза накинула плащ, но только для того, чтобы не выделяться среди окружающих. Она сама рассказывала, что знает — её подданные стараются делать вид, что её совсем не боятся, и эти старания очень сильно бросаются в глаза.

Они пошли в сторону от города, туда, где в любое время года и при любом морозе шумел водопад.

— Тебя никогда не мучает чувство, что ты поступил неправильно? — спросила Эльза, когда они остановились неподалёку от самого красивого каскада. Ханс замер. На секунду ему показалось, что каким-то непостижимым образом она узнала, что он не Эрик, а Ханс Вестергорд.

— Наверное, каждый хоть иногда испытывал нечто подобное, — осторожно ответил он.

— Ты знаешь, что случилось в день моей коронации? Наверняка знаешь, люди до сих пор судачат.

— Слышал кое-что, — ответил он уклончиво, подходя ближе к Эльзе. — Говорят, ты заморозила всё королевство, но потом сама же и разморозила. У тебя дар…

— Всё началось ещё в детстве… — рассказывая, Эльза смотрела не на него, а на воду. — Я однажды случайно ранила Анну и… Отец сказал, что мне надо научиться управлять даром, и до этого нам лучше не играть вместе с сестрой. Нет, родители не были плохими. Когда нас с Анной разлучили, они переживали за неё и не знали, как быть со мной... Уехали, чтобы хоть что-то разузнать и не вернулись. Погибли. А слуги и министры… ну что с них взять? В общем, мы не общались с Анной долгие годы, впервые встретились на коронации. А она, изголодавшись по общению, познакомилась с неким принцем Южных островов… — Эльза принялась рассказывать историю, которую Ханс и так прекрасно знал. Он встал рядом с ней, обнял её за плечи, и Эльза не отодвинулась. Сбиваясь и иногда замолкая, она рассказала всё. Было бы забавно посмотреть на события её глазами, если бы не злость, поднимающаяся со дна души от этих воспоминаний. Сколько презрительной жалости было в её словах о Хансе! Сколько высокомерия!

— В общем, мы отправили Ханса домой, чтобы с ним сами там разобрались, — Эльза наконец повернулась к нему. — А я всё думаю, если бы я тогда не отказала Анне сразу? Ну ведь не побежали бы они с Хансом сразу венчаться, ведь так? И я бы смогла убедить Анну в поспешности решения… С другой стороны, а если этот Ханс ещё хуже, чем мы думали? Может, надо было его оставить и судить тут?

— Ты всё сделала правильно, я уверен. Всё к лучшему. Анна, кажется, вполне счастлива с Кристоффом, ты стала настоящей королевой, а Ханс обязательно получит своё… — внутри всё клокотало от ярости. Он тяжело дышал — скрывать истинные чувства иногда было непосильной задачей. И всё-таки он смог даже улыбнуться ей и, наплевав на все условности, коснулся её щеки рукой. Он смотрел ей прямо в глаза, а она и не подозревала, что он размышляет о её будущей судьбе. Так заманчиво было столкнуть её в водопад, но Эльза — не обычная девушка, надо быть осторожным. Да и как бы Ханс ни хотел свернуть ей шею, он помнил — стать королём Эренделла было бы куда более изощрённой местью.

Ханс по-прежнему смотрел на неё, не мигая, и чувствовал, видел, что она ждала его поцелуя. Его рука скользнула по её плечу, по шее, зарылась в волосы, разрушая прическу, вынуждая податься вперед. Эльза еле слышно ахнула, положила руки ему на грудь, словно собираясь его оттолкнуть, но так этого и не сделала, и сдалась, прижимаясь к нему всем телом. Она дрожала, и это волнение погасило его злость, Ханс ликовал — она влюбилась, сама! Оставалось только сделать так, чтобы она не смогла его разлюбить!

— Извини, — он первый прервал поцелуй и сделал шаг в сторону. — Я забылся. И всё же осмелюсь сказать. Ты прекрасна, Эльза! Мудрая, добрая, великодушная, и ты поступила правильно, я уверен, — он отвернулся, словно был не в силах совладать с собственными чувствами, а сам проворно вынул платок из кармана, достал из него лазоревый волшебный волос и ловко обернул его конец вокруг собственного запястья.

— Эрик, — Эльза подошла к нему и робко коснулась плеча. Оставалось повернуться, взять её руку — как удачно, что Эльза больше не пользовалась перчатками — и, неся какую-то чушь, обернуть другой конец волоса вокруг её руки. Он так и сделал. Сбитая с толку его горячим признанием, она и не заметила, как волосок, будто живой, заскользил вокруг её запястья и растаял, словно его и не было.

Ханс застыл. Он часто думал — как проявит себя волшебство? Эльза упадёт, рыдая, к его ногам? Или вцепится в него и больше не отпустит? Но в реальности ничего подобного не произошло. Эльза ничуть не изменилась, её взгляд оставался ясным и вешаться Эрику на шею она не спешила. И только его собственное сердце вдруг сбилось с ритма и будто ухнуло куда-то вниз, но тут же снова забилось ровно и чётко.

* * *

Они вернулись в замок смущённые, молчаливые и сразу разошлись по своим покоям.

Но не прошло и часа, как в дверь Ханса постучали.

— Можно с тобой поговорить? — ну конечно же, это была Анна.

— Проходи, — он отложил книгу. Макиавелли, чтобы было, о чём поговорить с Эльзой.

— Вы гуляли? С Эльзой, да? — она плюхнулась в кресло и выжидательно уставилась на Ханса.

— Да, — он тепло улыбнулся. — Мы прошлись до водопада и обратно.

— И?

— Я не понимаю тебя, Анна. Что тебя беспокоит? — спросил он, садясь в соседнее кресло. Анна тут же вскочила и стала мерить комнату шагами.

— Скажи мне честно… Прости, может я лезу не совсем в своё дело, но Эльза… Она такая… — Анна нервно хихикнула, намотала на палец конец косички, потёрла руками плечи и опять села в кресло. — Она тебе нравится?

— Она королева Эренделла, а я — никто. Неважно, что я к ней чувствую. Её репутация не пострадает. Мои желания ничего не решают и не имеют значения.

— Ты что! — Анна снова вскочила, схватила его за руки и дёрнула на себя, вынуждая встать. — При чём тут репутация? Ты не видишь? Она же влюблена в тебя. Ой! — Анна прижала руку ко рту. — Наверное, это я зря!..

— Анна… — Ханс опустил голову. — Она — королева, а я… Я поклялся хранить тайну своего рождения. И какая разница, что я — сын короля? Это ничего не меняет. Даже если я… — он тяжело вздохнул, — если я люблю её всем сердцем, даже если она питает ко мне симпатию... Нам не быть вместе.

— Но почему? Это же несправедливо! Это всё законы, да? Значит время менять законы!

— Это не мне решать, — он грустно улыбнулся. — Я могу заверить тебя только в одном — в своей самой глубокой преданности Эльзе и Эренделлу.

— Ладно, — на лице Анны появилось решительное выражение. С таким видом она когда-то уезжала вслед за Эльзой. Ханс был готов спорить, что прямо от него Анна направится к сестре с требованием изменить законы. Что ж, он не собирался её останавливать.

Он вернулся к чтению. Макиавелли навевал скуку, но Ханс мужественно продирался через философские разглагольствования об идеальном правителе и не стал спускаться ни к обеду, ни к ужину. Кристофф, явно подосланный Анной, сам принёс ему еду, захватив пару бутылок эля.

— Только давай без расспросов, — сразу сказал Ханс. — Анна пыталась разговорить меня, но я ни с кем не буду обсуждать наши отношения с Эльзой.

— Анна волнуется, — Кристофф явно смутился. — Понимаешь, они обе так боятся сделать что-то не так, что иногда перегибают палку. Эльза-то более разумная, но Анну иногда прямо несёт, — он почесал затылок и взял одну из бутылок. — У нас с Анной тоже ситуация непростая. Она принцесса, а я? Доставщик льда! Правда, теперь с титулами, да кого этим обманешь? — он вздохнул. — Вроде и жениться надо, а как мы потом?

Ханс вполне мог дать Кристоффу пару советов, но, конечно же, не стал и постарался выпроводить эту деревенщину как можно скорее: лучше уж было остаться наедине с Макиавелли.

После эля и сытного ужина Ханса сморило, и он задремал прямо в кресле у камина. Сквозь сон он услышал, как скрипнула дверь, и тут же вскочил, уронив книгу на пол.

— Это я… — Эльза стояла, прижавшись спиной к двери.

— Что ты тут делаешь? Уже… — он взглянул на часы на каминной полке. — Почти полночь!

— Я не могла уснуть, — она кусала губы и смотрела куда-то в сторону. Если бы он мог полюбить, то, наверное, влюбился бы именно сейчас: с распущенными волосами, дрожащая, в лёгком домашнем платье, Эльза была невероятно красива.

Он подошел к ней ближе.