Дар Кощея

Глава 28. Библиотека мечты

Вернулась ли Лика действительно до полуночи, Ева не знала, поскольку часов у нее не было. За окном давно стемнело. Из леса доносилось далекое уханье сов, а еще чудилось, что до замка долетает шум водопада, льющегося в озеро у черной скалы.

Ева сидела в кресле и разглядывала тени на складках штор. Ветер из окна заставлял пламя свечей трепетать. От этого тени казались живыми, но, странное дело, всю жизнь боявшуюся темноты Еву эти тени совершенно не пугали. Она даже успела дать им имена.

Дверь скрипнула, и Лика тихонько проскользнула в комнату. Ева повернулась в ее сторону, внутренне подобравшись в ожидании новой ссоры, но Лика подошла к ней и, склонившись, обняла Еву за плечи.

– Прости, что накричала на тебя сегодня, – сказала она и присела на низкий столик.

Ева подалась вперед и сжала руку подруги.

– Ты как будто светишься. Вы опять ходили в подземелье с лунным светом?

Лика медленно качнула головой и вдруг закрыла лицо руками:

– Ты была права. Я, кажется, в него влюбилась.

Ева сперва улыбнулась и ободряюще сжала Ликин локоть, а потом сообразила, чем это все грозит.

– И что теперь? – спросила она.

Лика отняла руки от лица. Она все еще сияла каким-то внутренним светом, но в глазах была тоска.

– Я не знаю. Понимаешь, он самый лучший. Я никогда таких не видела. Он веселый, красивый. Он не пристает ко мне. Мы только разговариваем, и он все время меня смешит. А еще он видит во мне человека. И с ним рядом совсем не хочется злиться и огрызаться.

– Я понимаю, – медленно сказала Ева.

– Нет, Ев. Ты даже представить себе не можешь, как много это для меня значит. Я всегда была одна из-за этого дурацкого дара. Все считали меня больной на голову. И я их не виню. Представь, берусь за ручку в транспорте и вскрикиваю, как психованная. Ну, не объяснишь же каждому, что к этой ручке кто-то прислонял ковер-самолет, а на нем когда-то хозяева свою собаку мертвую перевозили, чтобы похоронить. А здесь мне так хорошо. Об этом вообще думать не нужно. А там ведь все может вернуться, и я опять буду совсем одна.

– Я тебя понимаю. Правда. Меня, конечно, психованной не считали, но я так сходила с ума по волшебству, что надо мной издевались все кому не лень. Можешь у Женьки спросить.

– Женька прикольный, – невпопад улыбнулась Лика. – И ты ему очень нравишься. Он на тебя так смотрит, когда ты не видишь…

Ева неловко пожала плечами, не зная, что сказать. Об этом думать она пока была не готова. А еще она не понимала, как теперь быть: рассказывать Лике об их плане или не рисковать? Вдруг она выдаст их Никите?

– А как ты время провела? – спохватилась Лика.

– Хорошо, – кивнула Ева. – С мальчишками поужинали, потом к нам Корвин залетал.

– Да, Никита отправил его проверить, поела ли ты. Он о тебе волнуется. И ты на него не обижайся, пожалуйста. Он к тебе правда хорошо относится. Просто нервничает, что ты можешь спросить что-то такое, о чем он предпочел бы умолчать. Ну… у нас ведь у всех есть такие темы.

Лика жалобно приподняла брови, и Ева поспешила ее успокоить:

– Я понимаю и не обижаюсь. Правда.

– Хорошо. Ну, и как вы с Корвином пообщались? У меня лично от него мороз по коже, а Никита, кажется, к нему на самом деле привязан.

– Ну так… Я задала пару неудобных вопросов, он признался в том, что он великий чародей, а потом чуть не прибил Женьку. Душевно провели время, в общем.

– Неудивительно. Мерзкий старикашка на самом деле, – поморщилась Лика.

– Старикашка? Он при тебе превращался в человека?

– Нет. Ты что? Он же не может больше превращаться. На нем необратимое проклятие. Не как у Блуда.

– Ты о чем? – Ева сжала Ликину руку, и Лика, нахмурившись, оглядела комнату, а потом, понизив голос, сказала:

– Никита, конечно, не говорил, что это секрет, но я думаю, лучше не стоит об этом всем рассказывать.

Ева торопливо кивнула, мол, нема как рыба, а Лика продолжила:

– Он когда-то был Никитиным учителем. Вернее, не только Никитиным, а учил всех сыновей Кощея, а потом провинился перед Кощеем, и на него…

– Подожди! У Никиты есть братья?

– Да, вроде как их трое братьев. Никита самый младший. Где остальные, я не знаю. Никита явно не хочет об этом говорить. В общем, Кощей проклял Корвина, и тот стал птицей насовсем. Ужасно, конечно, но если он и в человеческом обличье был таким душным, то Кощея тут сложно осуждать.

Ева посмотрела на все еще танцующие тени. Она понимала желание Лики оправдать Кощея, Никиту и все их сказочное царство, но превращать кого-то в птицу навеки лично ей казалось несправедливым.

– Мне кажется, это ужасно. Если за провинность просто наказывать, не давая шанса все исправить, – это же тупик, разве нет? Разве это сделает мир лучше?

Лика пожала плечами и тоже посмотрела на тени.

– Не знаю. Скорее всего, Кощей давал шансы. Ты вдумайся: он же бессмертный, а значит, столько всего успел повидать и наверняка за столько лет научился принимать верные решения.

– А мне кажется, когда долго живешь, многое успеваешь забыть. Как быть человеком, например.

На это Лика ничего не ответила. А Ева подумала о Никите. Тот был живым и веселым. Унаследовал ли он бессмертие отца или хотя бы долгую жизнь? Сколько лет ему удастся сохранять в себе человеческие черты?

– Корвин сообщил Никите, что вы искали библиотеку, – наконец нарушила молчание Лика. – Завтра нам ее покажут.

– Круто, – пробормотала Ева.

Ее предположение о том, что ворон передаст их разговор Никите, ожидаемо подтвердилось.

Западная башня оказалась высокой. Нет. Не так. Она оказалась очень высокой. Настолько высокой, что на триста восемьдесят шестую ступень – Валерка зачем-то их считал – Ева опустилась без сил и заявила:

– Все, дальше без меня.

– Да ладно? Ты сдашься? Вот так? В шаге от победы? – шедший первым Никита выглянул из-за поворота, куда успел увести его очередной виток лестницы, и отбросил со лба взмокшую прядь.

– Ты уверен, что в шаге? – Валера сполз по стене на триста восемьдесят восьмую ступень.

– Ну, почти. Но вы же сами туда хотели. А путь к знаниям не бывает прост. Подъем!

Ева посмотрела на Женьку, стоявшего на две ступени ниже, несчастным взглядом. Тот тоже отбросил со лба влажную челку и уверенно заявил:

– Громова, это всего лишь какая-то лестница. А там наверху книжки. Книжечки твои любимые. И все про волшебство.

Этот гад определенно знал, как вдохнуть в Еву силы. Придерживаясь за стеночку, Ева поднялась на трясущиеся ноги.

– Триста девяносто, – возвестил Валера.

– Ой, хватит, а? Без тебя тошно, – простонала шедшая перед Валерой Лика.

– Не сбивай. Я хочу знать, сколько тут ступеней.

– Ровно пятьсот пять, – раздался из-за поворота голос Никиты.

– То есть этот гад знал и триста девяносто ступеней наблюдал за Валеркиными стараниями? – вполголоса уточнил Жаров.

Еву же волновало другое.

– Пятьсот пять минус триста девяносто – это не «в шаге»! – заорала она, и ее крик пошел гулять эхом по башне.

– Ой-ей. Твое счастье, что Корвин не с нами. А то пришлось бы тебе весь путь с начала отсчитывать, да еще с парой неподъемных фолиантов под мышками, – прокомментировал на ходу Никита.

– Тебе уже приходилось? – спросила у него Лика.

– И не раз.

Жаров оказался прав. Книжки. Книжечки. Их здесь были тысячи, а может, десятки тысяч. В большой круглой комнате вдоль всех стен от пола до самого потолка, который терялся где-то в вышине, тянулись полки с книгами. Галереи, похожие на гигантские кольца, располагались друг над другом и соединялись множеством лесенок. Эта картина немного напомнила Еве самый первый зал, в котором они оказались, выйдя из своего мира. Тот тоже тянулся ввысь, а еще там было множество дверей, ведущих, по словам домового, в разные миры. А здесь было множество книг, каждая из которых сама по себе была отдельным миром.

– Сколько же тут книг, – прошептала Ева, завороженно глядя на полки.

А ведь у них так мало времени осталось. На сколько их приглашал Никита? На неделю? Да она бы тут всю оставшуюся жизнь прожила среди такого богатства.

– И все про волшебство, – прокомментировал едва дышавший Валера, указывая Еве на ближайшую книгу, которая лежала на круглом деревянном столике прямо у входа.

На обложке золотым тиснением было выдавлено: «История Тридевятого царства, том 2».

– А сколько всего томов? – спросила Лика.

– Было двадцать семь. Но первый, восьмой и, кажется, двадцать третий утеряны.

– У Тридевятого царства такая бурная история, что для ее изложения понадобилось двадцать семь томов? – поинтересовался Жаров.

Ответить Никита не успел – в раскрытое витражное окно влетел ворон и сел на широкий каменный подоконник.

Сперва Еве показалось, что это Корвин, и она, вспомнив свой вопль на лестнице, приготовилась выслушать лекцию, но потом поняла, что этот ворон крупнее. А еще у него на шее висела золотая цепь.

Сколько же народу хозяин замка успел проклясть, находясь в дурном расположении духа? Если бы они были одни, Ева непременно сказала бы это вслух, но кто его знает, кто залетел к ним на этот раз.

Никита при виде ворона удивился, а еще заметно напрягся.

Птица взмыла вверх и, сделав круг под потолком, спикировала вниз. Лика вздрогнула и прижала руку к груди. У Евы и у самой сердце оборвалось, когда птица черным камнем рухнула с огромной высоты. Однако ворон в последний момент расправил крылья и опустился на сиденье широкого кресла, стоявшего рядом со столиком, на котором лежал том по истории Тридевятого царства.

– Прости, отец. Меня не предупредили о твоем возвращении. Мы немедленно уйдем, – быстро проговорил Никита и склонил голову.

Лика и Валера одновременно попятились, а Ева осталась стоять, даже когда Женька потянул ее за рукав, чтобы она тоже отступила. Как можно уходить, когда перед ними настоящий Кощей? Сколько человек во всем мире видели его вживую? И были ли такие вообще? Мысль о том, что, возможно, подобная встреча заканчивалась для «счастливчиков» не очень хорошо, Еве в голову почему-то не пришла.

Черный, густой то ли дым, то ли туман взвился над креслом, и это наконец заставило Еву отшатнуться и врезаться в Женьку. Несколько секунд темнота клубилась и вращалась, а потом из нее соткался человек в черном костюме с тяжелой золотой цепью на шее. Той самой, что секунду назад висела на вороне. Человек закинул ногу на ногу, и на его высоком сапоге блеснула шпора.

– Здравствуйте, гости дорогие, – с улыбкой сказал он.

– Здравствуйте, – первым опомнился Валера и склонил голову, совсем как Никита.

– Здравствуйте, – в один голос ответили Лика и Женька.

А Ева молчала, не в силах выдавить из себя ни слова.

Да, на нем не было плаща. Был черный костюм для верховой езды: сюртук и брюки. При нем не было меча. Меч хранился в углу оружейной комнаты, укрытый мороком от любопытных глаз. Но одного взгляда Еве хватило для того, чтобы понять: перед ней тот самый человек, который вывел ее из леса десять лет назад. Тот, кого мама велела забыть. Тот, кого психологи, к которым водили Еву, считали плодом ее воображения, вызванным глубокой психотравмой.