Звезды и полосы (сборник)

2

Америка, естественно, оскорблена такой резолюцией. Она рассматривает ее как «грубое нарушение всех существующих международных правил и соглашений». Пользуясь своим правом постоянного члена СБ, она накладывает на резолюцию вето и требует, чтобы «были приняты безотлагательные и конкретные меры по восстановлению ситуации в рамках Устава ООН». В частности, китайские войска должны незамедлительно покинуть Тайвань, а правительство КНР должно дать гарантии по недопущению в будущем подобных эксцессов.

Странно выглядит эта позиция в глазах других членов ООН, многие из которых, кстати, вовсе не являются союзниками Китая. Кто, спрашивается, требует соблюдения международных законов? Требует та страна, которая сама неоднократно их нарушала. Кто требует восстановления справедливости? Требует тот, кто ранее ни о какой справедливости не помышлял. Ослепленная геополитической яростью, чувствуя, как ускользают сквозь пальцы власть, влияние в мире, авторитет, Америка словно забыла свое собственное недавнее пренебрежение уставом ООН, свои собственные слова о ненужности, громоздкости, неэффективности этой организации. Она забыла, как, отбрасывая те же законы, вторгалась в Ирак, как вводила войска в Панаму, как бомбила беззащитную Югославию. У нее словно вылетело из головы, что даже взносы, причитающиеся с нее по уставу ООН, она не вносила уже несколько лет, хотя сумма тут была просто ничтожной по сравнению с гигантскими цифрами, выражающими американский военный бюджет.

Америка требует от других того, чего не соблюдает сама и приходит в исступление, видя, что на ее «законные требования» не обращают внимания.

Между тем, положение у нее отнюдь не такое, чтобы выдвигать какие-то требования. Банки Соединенных Штатов по-прежнему отключены от глобальной сети. Конечно, за истекшее время в них была проведена тотальная чистка: поставлены новые терминалы, загружены чистые банковские программы, срочно переброшенные сюда из ЕС, проложены основные финансовые маршруты, созданы расчетные центры, резервные цифровые поля. Однако до прежнего уровня, разумеется, еще далеко. Все это пока – в локальных сетях, в разобщенных, изолированных островах, в корпоративных доменах, слабо связанных между собой.

Главное, что утрачено доверие к американским источникам. Ни Европа, ни Азия, ни страны Латинской Америки не хотят рисковать. Можно сколько угодно клясться, что банковские системы Соединенных Штатов теперь абсолютно чисты, можно ставить любые фильтры и размахивать официальными заключениями экспертов, можно приглашать наблюдателей и организовывать международный контроль, но доверие – это такая материя, которая либо есть, либо нет, и если оно вдруг утрачено, восстановить его удается лишь ценой громадных потерь. Америка сталкивается с этим ежеминутно. Ни один крупный зарубежный партнер не желает иметь дело с американскими банками напрямую. Ни один сколько-нибудь серьезный клиент не хочет, чтобы до него дотянулся «Огненный Джек». Никакие доводы разума не помогают, и потому, например в Европе, любые американские данные собираются сначала в специальный «отстой»: на особые терминалы, где они распечатываются, просматриваются, сканируются, подвергаются антивирусной дезинфекции, прочесываются до каждой подозрительной запятой, снова распечатываются, снова сканируются и лишь после этого помещаются в европейскую сеть. Затраты времени, конечно, огромные. Фактически американские корпорации утрачивают контроль над своими активами за рубежом.

Впрочем, они теряют и сами эти активы. Как только доллар, примерно через месяц после «дня гнева», падает практически до нуля, начинается бешеная «эпидемия возврата долгов». Все кредиты, оформленные именно в долларах, все обязательства, все долларовые заимствования гасятся в единый момент. С этим ничего сделать нельзя. Суды завалены исками, где американские кредиторы ссылаются на форс-мажорные обстоятельства. Однако ситуация пребывает в состоянии юридической неопределенности: что значат «форс-мажорные обстоятельства» в масштабах целой страны? Вы объявили государственное банкротство, дефолт? Нет? Тогда извините… Дрогнули даже самые солидные корпорации, связанные с американскими вкладчиками уже много лет. И это понятно, когда еще выпадет такой уникальный шанс: взять в долг тысячу долларов, а вернуть один цент.

Во многих случаях технология элементарно проста: доля инвестора, начисленная в американских дензнаках, оценивается по текущему курсу, то есть в ничтожную величину, соответственно производится перераспределение остальных долей. И то же самое – если вклад обеспечен акциями американских компаний, курс которых также колеблется где-то возле нуля.

За три недели зарубежные авуары Америки обращаются в пыль. Ее могущество, основанное на проникновении доллара в экономику прочих стран, испаряется на глазах. Только что она была крупнейшим собственником планеты, только что акции и облигации американских банков и фирм рассматривались как надежнейший рыночный инструмент И вот – пустота, звенящее головокружение, пугающее финансовое ничто. Америка похожа на великана после инфаркта: мускулы еще есть, габариты тела по-прежнему впечатляют, и вместе с тем – слабость, одышка, каждое движение дается с невероятным трудом.

Хуже всего, что не видно никаких перспектив. Новый доллар, красного цвета, ни у кого особого доверия не вызывает. Его неохотно берут как при международных трансакциях, и потому правительство США вынуждено все время тратить и без того скудный золотовалютный резерв, так и на внутреннем рынке, в самой Америке, где легкомысленные радужные бумажки порхают как мотыльки. Инфляция приобретает просто чудовищные масштабы. Всего за четырнадцать дней после выпуска первого, так называемого «стабилизационного» тиража новый доллар обесценивается почти на треть, а через месяц, несмотря на все усилия Федеральной резервной системы, он стоит уже не более половины своей первоначальной цены. Что с этим делать никто не знает. Ведь, как известно, курс любой национальной валюты держится опять-таки на доверии, а уж чего-чего, но доверия к американскому доллару нет.

Одновременно такими же безумными темпами растет безработица. Даже по официальным данным, явно заниженным, она составляет не менее двадцати трех процентов. А по данным независимых аналитиков, которые, правда, это надо учесть, любят цифры несколько завышать, держится на уровне тридцати – тридцати пяти. То есть, треть населения США вдруг оказывается без работы.

Здесь, вероятно, надо сказать об особенностях экономической жизни Америки. Перейдя к постиндустриальным форматам, которые Соединенные Штаты как передовая держава освоили раньше других, американская экономика решительно трансформировалась: собственно материальное производство, то есть производство товаров, было вынесено в основном в Третий мир, в страны Юго-Восточной Азии, в Индию, в Малайзию, в Китай, в Пакистан, там и сырье дешевле, и рабочая сила стоит меньше в несколько раз, в самой Америке остались лишь офисы управляющих фирм, зато гигантскими темпами начал развиваться сектор услуг, к началу третьего тысячелетия он составлял почти треть доходов национального валового продукта. Американская экономика стала офисной, она стала сервисной, виртуальной, превратилась по большей части в поставщика символических благ. «Мы не производим ничего, кроме долларов, предупреждал три года назад известный американский экономист, и дай бог, чтобы такая странная экономическая специализация как печатание серо-зеленых бумажек по-прежнему приносила нам твердый доход»…

Теперь эта масса офисных работников, оказывается, никому не нужна. Значки и символы, которые они энергично производили, выметены ураганом катастрофических перемен. Образовавшаяся пустота оглушает. Куда деваться? Где можно найти работу, за которую будут платить? Раньше любой американец, если ему в жизни не повезло, мог все бросить и уехать на Запад, где открывались бескрайние свободные земли. Там можно было начать новую жизнь. Но куда ехать сейчас? Свободной земли больше нет – по всей Америке стоят километры пустых мертвых офисов. Не нужны сотрудники рекламных агентств, поскольку реклама в этой ситуации себя не оправдывает, не нужны юристы, которых в Соединенных Штатах просто не счесть, не нужны банковские работники, не нужны менеджеры, агенты по недвижимости, по страхованию. Выясняется любопытный факт: американцы ничего не умеют производить. Если в России в катастрофические времена перестройки территории вокруг городов были мгновенно засажены километрами свеклы, картошки и огурцов, россияне делали это сами, без каких-либо приказаний со стороны, то безработным американцам, которым в буквальном смысле этого слова стало нечего есть, даже в голову не приходило сажать кукурузу или маис. Да и как это делать, если утрачены навыки сельскохозяйственного производства, если давно уже нет в магазинах обычного огородного инвентаря, если ни один чистенький офисный служащий, только и знающий что по восемь часов смотреть в монитор, даже толком не представляет где у кукурузы верх, а где низ. К тому же, чтобы запустить сельскохозяйственный оборот, нужно колоссальное время, нужно по крайней мере полгода пока взойдет урожай. А как это время прожить? Кредита, тем более в евро, под эфемерные будущие доходы никто не даст. А на пособие по безработице, превратившееся в инфляционную пыль, нельзя купить даже пару носков.

В конце концов правительство США отваживается на беспрецедентный шаг. Особым указом, который немедленно утверждает конгресс, оно гарантирует каждому американскому гражданину еженедельный продуктовый набор, продаваемый по твердой цене. Фактически это карточная система, так хорошо знакомая многим поколениям советских людей. Продовольствие изымается из стратегических военных запасов, закупается в Канаде, в Бразилии, в Мексике, в Аргентине, платить за него приходится золотом – на что уходит теперь значительная часть бюджета страны.

Правда, выясняется, что это не решает проблему. Ни учета, ни строгого распределения в ситуации «все вверх дном» наладить нельзя. С этим не может справиться даже армия, которую правительство привлекает, чтобы обеспечить хоть какой-то порядок. «Команды СВАТ» (спецназ США) выставляют у супермаркетов патрули. Бравая морская пехота, вооруженная до зубов, сопровождает продовольственные конвои. И тем не менее, словно в шизофреническом сне, сила оказывается бессильной против стихии общего помрачения. Все будто проваливается в какую-то бездну. Большая часть продовольствия до потребителей, по-видимому, не доходит. Зато оно в громадных количествах всплывает на черном рынке, где цены на самые элементарные вещи растут с каждым днем. Многие американцы оказываются в отчаянном положении: нечем платить за жилье, за медицинскую помощь, за автомобиль, за одежду. Даже бензин, который в Америке всегда был доступнее, чем вода, постепенно становится для многих непозволительной роскошью. Арабские страны, впрочем как и Нигерия с Венесуэлой, отказываются поставлять нефть американским концернам в кредит. Теперь покупать ее можно только с прямых торгов, то есть деньги вперед, а на это у правительства США средств уже не хватает.