Собрание сочинений. Том 1. Разнотык. Рассказы и фельетоны (1914–1924)

Случай

На днях я пошел на склад. Дров покупать. Купил полсажени осиновых и думаю с горечью: «И топор, — думаю, — есть, а наколоть дров некому. А мне самому — здоровье не позволяет...»

А я, действительно, человек слабый, организм у меня городской, кость хрупкая, мелко-мещанская. Иной раз взмахнешь топором — и пугаешься, не сломать бы какой-нибудь нужной части скелета...

«Разоренье, — думаю, — с этими дровами. Придется, — думаю, — человечка принанять: наколоть и в этаж снести».

И вдруг подходит ко мне тут же, на складе, этакий арапистый гражданин в бабьей шляпке и в штанах ужасно рваного вида. Подходит и докладывает:

— Интересуюсь, — говорит, — работой. Могу, — говорит, — колоть, могу пилить и могу в любые этажи носить.

— Можно, — говорю.

Сговорились мы в цене и пошли.

Приходим домой, а хозяйка топора не дает.

— Я, — отвечает, — пятьдесят лет на свете живу. Глаз, — говорит, — у меня наметанный, и человека я враз вижу. Этот пришедший человек, хотя и симпатичная у него личность, настолько скромно и неинтересно одет, что обязательно топор свистнет. Я, — говорит, — вдова, на социальном обеспечении, и не могу разбрасываться топорами налево и направо. Я, — говорит, — топоры не сама делаю.

Обеспечил я хозяйке цену за топор — дала.

Взял мой гражданин топор, поплевал на руку и начал.

Гляжу: ловко так колет — глядеть приятно. Наколет охапочку, крякнет, взвалит на себя и прет кверху.

Он дрова носит, а хозяйка по квартире мечется — вещи пересчитывает — не спер бы, боится.

А сын ее, Мишка, у вешалки польты считает.

«Ах, — думаю, — чертова мещанка!» А сам я пальтишко свое снял, отнес в комнату и газетой прикрыл. «Лучше, — думаю, — газетой прикрыть, чем на глазах пересчитывать — человека обижать».

Гляжу: кончил мой гражданин.

Деньги я ему сполна уплатил и говорю любезно:

— Садитесь, — говорю, — к столу. Чай будем кушать.

— Нет, — говорит, — спасибо. Бежать надо. Лекция у меня сейчас.

— Ах, — говорю, — скажите на милость, как движется наука и техника! Неужели же, — говорю, — насчет дров ученые профессора лекции теперича читают?

— Нет, — отвечает, — я студент из вуза. А на дровах работаю для цели питания.

Очень я сконфузился, повесил свое пальто на вешалку, очки на нос надел и говорю любезно:

— Извините, — говорю, — за бедность мысли — обмишурился.

Хотел я добавить еще какое-нибудь французское или немецкое слово, но с неожиданности перезабыл иностранные языки и замолчал.

Стою и кланяюсь молча.

А он кивнул головой и интеллигентно вышел.

Вот это был единственный случай, когда я студента видел. До этих пор видеть не приходилось. Даже неловко было. Все кричат: студенты, студенты. А я и не знаю, какие это студенты. Потому формы у них нету. Как узнаешь?