Совершенные лжесвидетельства

ПРЕДИСЛОВИЕ

Творчество екатеринбургского прозаика Юлии Кокошко давно уже пользуется безоговорочным уважением в писательских кругах. Ее литературные опыты не часто, но вполне систематически появляются в журнале «Урал»; еще более охотно их печатают журналы «новой волны» — «Лепта», «Несовременные записки», «Комментарии». А семь лет назад екатеринбургское издательство «Сфера» рискнуло выпустить их в свет отдельной книгой. Тираж ее, правда, был очень небольшой — всего лишь 500 экземпляров. Тем не менее авторский сборник «В садах…» был признан достаточным свидетельством состоявшейся литературной судьбы: прочитав его, Юлию Кокошко приняли в Союз российских писателей.

Более того, за этот же сборник писательница удостоена вызывающе бескорыстной, но весьма престижной всероссийской премии имени Андрея Белого. Как гласит решение жюри, «за хрупкое равновесие пишущего между молчанием, трудным словом и изобретательностью, позволяющее не разрушать работу сердца». По мнению тех же авторитетных ценителей, «мастерство Юлии Кокошко, трансформируясь от публикации к публикации, раскрывает новые грани ее таланта и выдвигает в число ведущих мастеров современной русской литературы».

Что касается читателей, то мало сказать, что имя Юлии Кокошко абсолютному их большинству практически неизвестно. И это при том, что в 2000 году в Челябинске вышла ее вторая книга — «Приближение к ненаписанному». Думаю, и самая энергичная рекламная «раскрутка» не помогла бы: просто эта проза не предназначена для «массового потребления». Дело тут не в нарочитой усложненности, а в коренном свойстве таланта писательницы. Она иначе, чем большинство из нас, слышит и чувствует слово.

Возможно, вы обращали внимание на то, как много оттенков обнаруживает в «обыкновенном» белом цвете снега хороший живописец-пейзажист. Мне же доводилось еще быть свидетелем того, как одаренный экстраординарным слухом музыкант воспроизводил колокольный звон, ударяя по клавишам рояля: для него неразложимый (для моего уха) звук колокола — музыкальный аккорд из нескольких «простых» звуков. В этих аналогиях не раскрывается тайна необычной манеры письма Юлии Кокошко, а лишь содержится намек, которым читатель может воспользоваться, обратившись к текстам, составившим ее новую книгу. Но если погружение в музыкально-смысловой поток этой необычной прозы с первого раза у вас не получится — отложите книгу не с раздражением, а с уважением: вы встретились с феноменом, понимание которого превышает возможности нашего повседневного читательского опыта. Возможно, со второй или третьей попытки у вас получится взять этот барьер. А не получится — ну что ж, остается утешиться тем, что, может, и вы в своей профессиональной области достигли горизонтов, недоступных другим.

Валентин Лукьянин

ИЗ КНИГИ ПИРА